– Да, но природное право также оформляется людьми. И в этой части, естественное право оказывается тоже несовершенным.

– Но закон все же стремится к совершенству. Мало того, он может развить природное право, как-то улучшить его. Это не исключено.

– Я соглашусь, потому что имеющееся несовершенство не исключает не только стремление к совершенству, но и достижение такого уровня. И я бы добавил, что и в природе не все идеально. Так вот, несовершенство общественного договора не является ли естественным? не должно ли так быть? именно так? заведомо несправедливым?..

– …ius gentium… Гай, право народов по значению превосходит ius civile, то есть права отдельных общин, в том числе и Рима…

– Это звучит логично, но стоит ли ущемлять самим себя?

– Закон не знает преимущества.

– Так ли? Закон именно утверждает неравенство.

Бедный Луций Сергий Катилина

– Марк, возможно, я увлекся… В самом деле, когда все жители Рима и были гражданами Рима, то преимущество получил только Ромул, но позже…

– Гай, республика вышла за пределы города и только поэтому я говорю о необходимости принцепса, ректора, диктатора, наконец! Право народов является суммой законов общин, а может, необходимой доминантой.

– Но это коснется не только Рима. Ущемлены будут интересы любых других общин. И… неизбежно будут ущемлены права граждан. Права людей. Права одного человека.

– Гай, Гай… слишком точное следование букве закона может привести к несправедливости. В любом случае, а нарушение закона… изначально несправедливость…

Потом я возглавлял постоянный уголовный суд по делам о разбоях, сопровождавшихся убийством (quaestio de sicariis). В судах под моим председательством было осуждено немало убийц по проскрипциям Суллы, хотя диктатор издал закон, не позволявший вести уголовное преследование против этих убийц. Несмотря на мою активную деятельность по осуждению соучастников диктатора, убийца указанных в проскрипциях Луций Сергий Катилина оказался оправдан и смог выдвинуть свою кандидатуру в консулы на следующий год.

Как же я боролся против Суллы и сулланцев! Кровь на улицах Рима – мне никогда это не нравилось…

Сулла мог многое… Мог убить меня… Мог приказать убить меня… Мог не заметить, как меня убьют…

Слухи, пошли слухи… распространение слухов о «первом заговоре Катилины» было выгодно Цицерону… О моем участии во всем этом… Этот сулланец Цицерон становился опасным.

…Помпея, да, внучка Суллы…

– Я бы назвал – rector rei publicae, tutor et moderator rei publicae, princeps… Скорее так…

– Интересная мысль, Марк. Мне нравится… princeps…

– Первый среди равных.

Кот сказал: «Ммя».

Мы встретились с Клодием… Тогда еще Клавдием…

– Какое дивное фалернское у тебя, Цезарь!!!

– Пей, не стесняйся…

– А что ты ждешь от меня, Цезарь?..

Запах волка.

Звериный нюх Клодия… Я еще и сам не до конца представлял, что… Но он уже чувствовал…

– Я тебе доверяю, Клавдий… Клавдий. Послушай, ты даже не представляешь, насколько. Но ты – Клавдий.

– То есть, ты – Юлий.

– Именно. Именно, поэтому. Что нам до плебса? до уроженцев Арпина? Особенно до них?

Страх.

– Сейчас ты мне поверишь. Помпея, внучка Суллы…

– Твоя жена…

– Внучка Суллы…

– Если я верно понял… Развод?..

– Верховный жрец обладает меньшей свободой, чем ты – ты, именно, ты мне нужен.

– Я тебе нужен сейчас, чтобы помочь потерять жену из семьи Суллы, а потом?

– Потом… Не волнуйся, ты нужен. Нужна твоя свобода.

В новом доме Цезаря проводился праздник в честь Доброй Богини с участием одних лишь женщин…

Дивные цветы… Их запахи… Запахи самых знатных римлянок…

Обнаженные матроны, залитые вином…

Дикие танцы… Запах их кожи…

Удары барабанов… Визг флейт…

Даммм! Даммм!

Что же тогда там запретное?.. Запретное… Запретное…

Душераздирающий визг женщин!

Сверкающее лезвие ножа

…в дом тайно проник мужчина…

Он! Он!…

Это он!…

– Сенат народа римского. нам надо решить это дело. Этот человек… Взятый в Киликии в плен, но скоро отпущенный морскими разбойниками, он прибыл в Рим, где обвинил Катилину в вымогательстве, но после получения денег от него снял обвинения. Сейчас он обвинен в оскорблении богини целомудрия Bona Dea, так как во время праздника которой в доме Цезаря и на котором мужчинам нельзя быть, он проник, в женском платье…

– Это сплетни, но это верное дело, к жене Цезаря, своей любовнице. Представляете?

– А что же Цезарь?..

– А что же Цезарь?

– Сенат постановил считать случившееся святотатством… Также потребовали проведения праздника заново и наказания виновных.

– …ходят слухи, что этот Клавдий оказался в доме Цезаря в женском платье именно из-за его жены.

– Какие-какие слухи?..

– Никакие не слухи! Истинная правда!

Не дожидаясь суда над Клавдием, понтифик развёлся с Помпеей Суллой.

Они много выпили: Юлий и Клавдий. Пили всю ночь…

– Слушай… Не забывай, главное впереди…

– Да, и твой суд тоже…

– …мы подкупим судей…

– А я сам запугаю сенат…

Страх… страх…

– Твое главное оружие – устрашение. Тебя боятся. Тебя будут бояться. Ужас и страх.

– Пусть боятся. Выпьем, Юлий.

А главное уже было…

Но он еще нужен… Все еще нужен…

– Представляешь? Судебный процесс состоялся, и Клавдия оправдали, поскольку Цезарь отказался свидетельствовать против него! Я полагаю, что у Помпеи действительно был роман, но Цезарь всё же не решился свидетельствовать против быстро набирающего популярность этого… Кроме того, большинство судей в коллегии проголосовало табличками с неразборчивыми надписями, не желая навлекать на себя гнев сторонников и противников Клавдия. Во время суда, когда Цезаря спросили, почему он развёлся с женой, если он ничего не знает о случившемся, он якобы ответил, что жена Цезаря должна быть вне подозрений.

– Возможно, Цезарь имел в виду, что должна быть вне подозрения жена великого понтифика – верховного жреца Рима.

– Возможно. Это – тоже возможно…

– Никакого вина, даже разведенного…

– Конечно, ты же уже разведен.