— Попробуй это блюдо, племянник.
Улыбаясь, Хатиман хлопнул в ладоши.
Двери тотчас распахнулись, впуская трёх коренастых альф, шедших друг за другом. Первые два осторожно несли большое и красивое блюдо. Едва блюдо поставили посередине стола, третий альфа с поклоном поставил небольшие кувшины.
— Мой повар приготовил специально для тебя.
Холёная рука указала в сторону блюда, где ломтики сырой рыбы были искусно выложены в виде бабочки:
— Я не знал твоего предпочтения, поэтому приказал приготовить на выбор уксусный соус и момиджи — ороши. *
— Можно узнать название блюда? — вежливо осведомился Наруто. Улыбка Хатиман — доно стала ещё шире:
— Неужели не узнал? Эхех… Восток изменил традициям? Это... фуга. Разве ты не знаешь пословицы «Глупец тот, кто не ест рыбу фугу»? **
Ладонь Какаши незаметно сжала плечо Наруто.
-Дядя, — тотчас ответил Наруто, — уж извини. Я с детства страдаю аллергией на любую рыбу.
-Жаль, — огорчился дядя и опять хлопнул в ладоши. Дождавшись, пока уберут рыбу, он сидел молча, но, как только блюдо унесли, опять оживился:
— Я на правах хозяина не могу не компенсировать потерю положительных минут. Но ты же молод, а значит, я всё же смогу предложить тебе кое — что, что должно понравиться не менее кулинарных изысков…
Хатаке с удовольствием сжал бы плечо Наруто во второй раз, но Хатиман — доно неожиданно перевёл взор на него. Нахмурился. Видно было, что высокородный южанин усиленно пытается вспомнить что — то, конкретно связанное с этим седым, покрытым шрамами альфой, стоявшим за спиной молодого. Но, так ничего и, не вспомнив, снова повернулся к племяннику. Улыбка дядюшки в этот раз получилась почти искренняя. Даже по — родственному тёплая. Какаши с трудом сдержался, чтобы не ущипнуть себя. Врождённая недоверчивость шептала, что тут что — то не так, но Хатиман смотрел столь ласково, и голос альфы неожиданно приобрёл просительную интонацию. По — прежнему не отрывая удивительно тёплого взгляда от своего племянника, дядя предложил:
— Не знаю, рассказывал ли тебе отец о наших обычаях… Но сейчас ты сможешь убедиться, что деловое понятие «компенсационные выплаты» вполне прижилось на Юге. Не буду смущать тебя, дорогой племянник, расспросами интимного характера, да и, думаю, раз в тебе течёт кровь Сенджу, ты настоящий альфа и нет ничего, с чем бы ты не справился… Так что…
Если Хатаке и догадался, чт̀о должно произойти, он не успел ничего предпринять.
Владелец «Сенджу сёэн» снова хлопнул в ладоши. Наруто уже успел убедиться, к̀ак молниеносно исполнялись приказы хозяина, в какую бы форму они бы не были облечены. Ранее незамеченные боковые двери, задрапированные под рисунок дорогих, с позолотой, обоев, широко распахнулись. Пара смуглых альф, на которых из одежды были только просторные чёрные брюки и кожаная перевязь на могучих торсах, ввели в столовую омегу. Повинуясь кивку босса, подтолкнули вперёд. Звеня наручниками, омега — красивый белокурый парень с огромными, круглыми голубыми глазами, робко переступил босыми ногами, на лодыжках которых тотчас зазвенели тонкие, но прочные золотые цепи. Где — то вдали хлопнула дверь. Поднявшийся, наконец, ветер растрепал роскошные золотистые кудри, взметнул длинную, прозрачную тунику, позволяя увидеть, что паренёк обнажённый. И опустившаяся обратно золотистая ткань затемнена таким образом, что немного прикрывает соски юного создания, выкрашенные, по обычаю, в красный цвет, и пах. Опустив голову, омега целомудренно покраснел.
-Он твой, — объявил дядя и, прежде чем Наруто вставил хоть слово, гордо добавил:
— Девственник! Мы на Юге, всё же не какие — нибудь варвары, если покупаем подобное, не вступаем в связь до совершеннолетия. Закон чтим, если что. За...
-Чёрт!
Восклицание вырвалось прежде, чем ошеломлённый Наруто смягчил подтекст. Но тут же, опомнившись, альфа рыкнул:
— Отец мне намекал, но я, признаться, думал, как лучше выполнить первое серьёзное поручение, чтобы он мог мной гордиться. Но я…
-Тебе не понравилась «компенсационная выплата»? — мягко перебил его дядя. И тут же, не давая опомниться, уточнил:
-Ты его не хочешь?
-Нет, — с негодованием покачал головой Наруто и хотел добавить ещё пару нелестных фраз, что он думает об обычаях Юга, сам себе противореча в части «послушного» сына, но не успел.
-Не хочешь, — задумчиво подтвердил Хатиман — доно, — но, видишь ли, практически омега уже принадлежит не мне, а тебе. Но тебе не нужна. То есть ты от неё отказался. И я обратно взять то, что подарил, не могу. Хммм. Дилемма…
Прежде чем Наруто успел возразить, дядя подал неуловимый знак. Обливаясь кровью, омега с хрипом упал на пол. Ему мгновенно и быстро перезали горло. И тут же унесли окровавленную жертву прочь. А Хатиман — доно опять хлопнул в ладоши.
Только тут Наруто запоздало подумал, что до этого не видел в доме дяди ни одного омеги. И опять вспомнил предупреждение отца, и свои нехорошие предчувствия… видимо, подтверждение хозяина поместья о подписании договора усыпило его подозрительность, но…
— Он твой.
«Ещё одна омега», — в бессилии сжал зубы Наруто. А та… та напоминала загнанного, испуганного насмерть оленёнка… В памяти вспыхнуло: мощные, грубые руки бесцеремонно лишают невинное существо жизни, рвут горло. С усилием подавив неприязнь, надев хладнокровную, равнодушную маску, Наруто повернулся…
Золотоволосый ангел, пару минут назад умерщвлённый приказом хозяина поместья, был немного полноват, ровно настолько, чтобы альфы, для которых предназначалась его красота, закатывали в вожделении глаза, горящие похотью. Но омега, выведенный из других дверей, также задрапированных под обои, был абсолютно другой. Как ночь отличается от дня. Вместо нежного персика — ослепительно белый снег. Вместо золота кудрей — спутанная, непокорная тьма слегка взъерошенных, длинных волос, небрежно спадающих на плечи. Обнажённое, худощавое тело прикрыто серебристой тканью, но, если «причинные» места золотоволосого бедняги были «затемнены», здесь ничего подобного не было. Наруто поймал себя на том, что смотрит на пах черноволосой омеги. Тщательно выбрит. Как и изящные, стройные, обнажённые ноги.
Мысленно дав себе тумака, Наруто поймал себя на мысли, что он безумно хочет увидеть глаза этой омеги. Дрожащие ресницы взметнулись вверх и снова опустились вниз. Омега покорно ждала своей участи. Как и полагается. И всё же… На краткую секунду наследнику Намикадзе показалось, что блеск чёрных глаз не похож на сияние кротости. И лёгкий румянец на бледных щеках отнюдь не от наигранного смущения. Дрожащие ресницы обрамляли глаза омеги, придавая тем самым лицу какое — то особенное очарование, но... Но Наруто готов был поклясться, что он видел, к̀ак блестели невероятно чёрные, блестящие, магические и одновременно… злые — презлые глаза. И тут же усомнился, видя, как тих и укрощён тот. Или ему этого хотелось? Так, может, южная кровь имеет свойство напоминать о себе в самый неподходящий момент? Когда вдруг — не к месту — просыпается сущность… Альфы, что страстно желает подчинить себе омегу. Наруто едва сдержался, чтобы не выдать свои истинные чувства. Неожиданно он почувствовал довольно ощутимый толчок в плечо. Вовремя, чтобы очнуться и услышать окончание той самой фразы:
-… принадлежит не мне…
— Я беру его! — заорал Наруто так, что все вздрогнули, кроме невозмутимого Хатиман — доно и, пожалуй, омеги.
Он обнаружил, что не дышал всё то время, пока один из «стражей» убирал за пазуху длинный, тонкий нож, лезвие которого, казалось, ещё не высохло от крови блондина. А второй с поклоном уводил омегу прочь.
Очнувшийся Наруто спиной чувствовал, как напряжён Хатаке. Напряжён и недоволен. Да он и сам был не рад… Ведь отец предупреждал! Но разве он мог предположить, что… Что ему решат подарить омегу?! Подарить, не считаясь с чувствами и желаниями той… Возможно, если бы он сдержался, тот мальчик был бы жив. Но тогда... черноволосый омега... Светловолосый альфа сглотнул, теряясь в противоречивых мыслях.
