— В чем дело, Саске? — непередаваемо-глубоким голосом спросил омегу альфа, то ли делая вид, что не замечает, как тот сердито сверкает потемневшими от избытка чувств глазами, то ли действительно ничего не замечая.

— Когда я не был у ... у другого, — сглотнув, не без усилия, рыкнул омега, внезапно забыв про свою выдержку и вышколенность, за которые он так долго хватался, как за спасательный круг, — ты занимался со мной ... сексом … но так и не поставил мне метку! А когда я пропах изменой, ты …

Дрогнувшие пальцы злобно царапнули свежую отметину, не без удовольствия ощутив под кожицей влагу. Метка-то, поди, еще кровит … Увлекшись, не без обиды договорил:

— Ты удостоил меня этой … чести! Где, блять, логика?!

Чтобы скрыть улыбку — да что там, хохот, Наруто пришлось срочно сделать вид, что он потерял в недрах разворошенного постельного белья что-то стратегически важное.

Где логика, Саске? Спрашиваешь?

А ведь все очень просто. Мы так долго шли друг к другу, совершая ошибки и позволяя всем бедам этого мира вмешиваться в только наше, что вот он, этот момент. Когда мы просто остались вдвоем. И принадлежим друг другу тоже просто вдвоем.

И. Саске. Вместе и друг для друга мы все преодолеем. И изменим все, если надо.

Не отказав себе в маленькой слабости, Наруто скользнул по обнаженному телу омеги довольно загадочным взглядом, особо задержавшись на плоском животе того. Позволив себе все же мягко улыбнуться, прямо глядя в мгновенно растерявшееся, утратившее гнев, и ставшее таким милым, лицо.

А потом, обняв Саске, прижав к себе, так, как уже прижимал … там, в тех развалинах … Наруто прошептал, снизив голос до интимно-чувственной хрипотцы, вернее, попросил:

— Саламандра … Саске … Я тебя услышал. Начнём заново?

Итачи прижался к боку возлюбленного, задумчиво слушая переливы сякухати ** и чуть вздрагивая, когда альфа ласково касался обнаженного плеча. Рассвет давным-давно окрасил комнату в свои цвета. Сначала разогнав чернильный сумрак ночи робкими, нежно-розовыми красками, потом засияв пурпурной палитрой, с вкраплением огненной ало-золотой зари. В широко распахнутое окно поступал свежий воздух, пробираясь на крыльях ветра, шевелившего сейчас распущенные волосы омеги.

Хорошо. Слишком хорошо.

Так, когда не нужны никакие слова, потому что каждое слово будет лишним. Главное — этот момент. Главное — Сенджу Итама, сумевший возродить в одиноком сердце веру. Подаривший отчаявшемуся покой. Вернувший ему самого себя. Наконец, соединивший стоящего на краю бездны с семьей. Потому что …

Итачи прикрыл усталые глаза, глубоко вздохнул. Потому что у него, и, правда, теперь есть семья. Переплетя тонкие пальцы омеги с сильными, чуть шершавыми пальцами альфы-воина, Итачи мысленно обратился сквозь время.

Мой маленький брат … Как ты там? Я верю, что у тебя также все хорошо, как и у меня. И то, что я тебе говорил в том проклятом подвале, сбудется … Рано или поздно, но мы все … Я и ты, Наруто и Итама, встретимся. И поговорим. Чтобы оставить в прошлом все грехи наших семей. Оставив только вот это настоящее. Где мы есть друг у друга и где мы никогда не причиним друг другу боль и вред. Потому что только у тех, кто способен отпустить прошлое, есть шанс на счастливое будущее.

Я надеюсь на это, брат.

Мир тебе и твоему любимому, брат!

*«Коронная» фраза Саске, бесящая Нару до колик.

Бамбуковая флейта.

Конец)))