Несмотря на задумчивость, молодой альфа тут же отреагировал:
— Помяни чёрта, он появится? Так?
— Лучше быть одноглазым чёртом, чем беспомощным слепцом, — парировал Какаши, усмехаясь и поправляя неизменную повязку. Придержав рукой, проворчал:
— Надеюсь, ты выспался.
-Нууу… — протянул Наруто и выразительно посмотрел:
— Ты действительно говорил вчера что — то о здешних омегах?
Какаши едва уловимо нахмурился. Он, конечно, много что скрыл от «своего мальчика», но сказать, что вчерашняя «ошибка» могла привести к нехорошим последствиям, не желал. В конце концов, Хатиман — доно ещё не подтвердил свою готовность «восстановить братские узы». Блять, если бы не обещание молчать… Если бы не одна мстительная сволочь… Но скоро всё разрешится. Так или иначе. Вот только… Какую цену приготовила судьба для наследника Минато? Покачав седой головой, он малодушно соврал:
— Омеги здесь здорово воспитаны, вот что.
Усмехнувшись, Наруто хотел было пошутить, мол, южане дрессируют омег, что ли? Помнится, отец, когда был в отличном, сентиментальном настроении, говорил, что мама по характеру была… Настоящий жгучий перец. А ведь она была южанка. Омега. Но тут в памяти опять встала та ночь. Луна. Негромкий стук бамбука. Аромат. Аромат омеги, который — Наруто был твёрдо уверен — он теперь не забудет никогда. Потому что…
Приторный, назойливый голос смешал все мысли, перебил разговор:
— Удачи Вам во всём, Наруто — сан!
Акимичи Чоджи, кланяясь и прижимая руки к груди, появился в дверях. Хатаке мгновенно насторожился. Он не доверял ни управляющему «Сенджу сёэн», ни самому владельцу поместья. Хатаке вообще не доверял никому на Юге. Вопреки тому, что в его жилах текла южная кровь… Или благодаря? Сузив глаз, он внимательно осмотрел фигуру клоуна, продолжающего кланяться, едва ли не зарываясь носом в пол, и неожиданно понял кое — что об этом человеке. И догадка, вспышкой мелькнувшая в мыслях, ему не понравилась. Седой альфа встал за спиной Наруто, ненавязчиво, но твёрдо намекая, что это не просто так.
— Хатиман — доно… Ваш дядя... Наруто — сан…
Для передачи важного сообщения толстяку пришлось перестать кланяться, но поза управляющего так и дышала неподдельной радостью оттого, что его в этом доме ценят и поручают передавать приказы господина. Судя по тому, как голос Акимичи — куна, при упоминании дяди Наруто, преисполнился гордостью и важностью, он на полном серьёзе искренне верил в свою необходимость. Выдержав паузу, Чоджи — кун продолжил торжественную речь:
— Он велел узнать, как Ваше здоровье, как настроение, проснулись ли Вы в добром духе? И, если Вас ничто не тревожит... Он приказал мне, его ничтожному слуге... Передать, что сегодня ждёт Вас на обед.
Запнувшись, поспешно добавил:
— Конечно, взять своего человека… Ваше право…
Проводив уходящего тяжёлым, недобрым взглядом, Какаши спросил:
— Он что, читает мысли? Про меня?
Наруто наклонился и взял камешек. Привычно подкинул в руке, поймав, повернулся к хмурящемуся Хатаке:
— Я просто посмотрел ему в глаза.
Какаши недоверчиво хмыкнул. С одной стороны, он прекрасно понимал, что брат Минато сразу договор о взаимопомощи не подпишет. Будет тянуть до последнего, до тех пор, пока вторая сторона договора не начнёт нервничать и напоминать о своём присутствии. С другой стороны, он знал, что у этой самой «второй стороны» терпения не занимать. Но как отреагирует Наруто, если… Осторожно оглянувшись, он, следуя своей недоверчивости, усилившейся с первой секунды приземления на землю Юга, проверил, что их не подслушивают. Потом привычно сел на корточки напротив воспитанника, впавшего в задумчивость:
— Ты что — то задумал, — уверенно заметил Какаши, ловко перехватывая камешек. Наруто отыскал другой:
— Полагаю, у нас до обеда есть время.
Бамбук издал привычный стук. Камешек в руке молодого альфы синхронно взлетел вверх, подражая камешку, подкинутому к небу рукой более взрослого:
— Время для чего? — поинтересовался Какаши, и в вопросе явно слышалось беспокойство:
— Ты понимаешь, что я за тебя отвечаю головой? Нет, в самом деле… Чт̀о ты задумал?
Смуглые пальцы сжали камень, швырнули далеко в кусты. Какаши спокойно ждал.
— Хорошо, — сдался Наруто, перестав беспокойно ходить взад — вперёд:
— Ты со мной с самого детства, иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше собственного отца. Ну да. Если бы дядя подписал документы... Мы вернулись обратно.. Ничего бы не было. Возможно, все эти недосказанности остались на уровне семейных ссор. Я о том, что... отец и дядя долго не поддерживали отношений. Никаких. Не было всех этих открыток на праздники. Поздравлений с днем рождения, звонков, словом, ничего. И вдруг... внезапно. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Какаши, с секунду поразмышлял и жёстко добавил, как отрезал:
— Это не то, что ты обозначил как «внезапно». Это... это прошлое, Наруто. Прошлое твоего отца и твоего дяди… Коснулось тебя потому, что ты носишь фамилию отца. Я ничего более не добавлю, я и это не должен был говорить, но, Наруто... Я же вижу, что ты не беззаботный прожигатель денег отца. Тебя нельзя использовать вслепую. Единственное, что я могу, и буду делать. Я — на стороне Минато — самы и на твоей. И, пожалуйста, Наруто. Больше ничего я не скажу.
-Тогда...
Синие глаза, только что бывшие насторожёнными, лукаво блеснули. Наруто наклонил голову набок:
— Сделаешь?
Разумеется, Хатаке не мог отказать в просьбе Наруто, даже если это и противоречило прямым указаниям Минато. «Тяжело одновременно служить тем, кого любишь», — со вздохом признался себе альфа, бесшумно появляясь за спиной озирающегося, растерянного беты и точным ударом вырубая того.
Слежку Какаши просёк сразу, как только выбрался из поместья. Однако он особенно и не скрывался, разве ему возбраняется покинуть пределы «Сенджу сёэн»?
-Видимо, да, — хмыкнул в своей манере Какаши, крепко связывая бесчувственного беднягу и оглядываясь, чтобы найти местечко, чтобы тот перекантовался там, пока он выполняет поручение молодого наследника Намикадзе. Намикадзе... Чёртов Юг! Сплюнув, Какаши пихнул сомлевшее тело к ближайшему кустарнику, проверил надёжность пут и также бесшумно удалился прочь. Во всяком случае, даже если соглядатая найдут, он успеет обернуться и не подвести Наруто. В конце концов, разве он пленник поместья, и разве он не может… скажем, прогуляться, снять какую — нибудь «цыпочку», к примеру, пока не настало обеденное время? «Пленник». Какаши невольно передёрнулся, тихонько выругался. Прошлое не желало выпускать из своих объятий. Впрочем... воспоминания лучше оставить на потом, сейчас важнее настоящее. И Какаши решительно зашагал в сторону высмотренной вывески: «Подержанные авто. Круглосуточно и без вопросов».
Спрыгнув на землю, Какаши поспешно отряхнулся и пригладил волосы. Обстановку оценил в два счёта и среагировал соответственно. Чоджи — кун, изо всех сил скрывая раздражение, в сотый раз принялся твердить:
— Но в «Сенджу сёэн» не принято опаздывать на трапезу. Вы уже опаздываете… Хатиман — доно…
По синюшному оттенку бледного лица управляющего было видно, что он до дрожащих поджилок боится предположить точную цифру «опоздания», и священной целью ставит уговорить гостя не увеличивать эту цифру… Какаши даже на секунду стало его жаль. Но только на секунду. Эффектно появившись, он демонстративно склонил голову:
-Наруто — сан…
-Ну вот, — тут же оживился Наруто, — можете поспешить обрадовать дядю. Мы идём.
Если Акимичи Чоджи и был бы против, то, следуя школе выдержки «имени Хатиман — доно», ничем этого не показал. И даже не пикнул, когда Наруто уверенно зашагал вперёд, а Какаши тут же двинулся следом, аккуратно отодвинув его плечом.
Пока шли, Какаши обдумывал линию своего поведения. Конечно, он предполагал, что окончательно правду пребывания наследника Намикадзе могут и не сказать. Для начала заручившись подписью представителя Намикадзе — старшего. Поэтому, немного успокоив себя этим, Какаши достиг «самокомпромисса» тем, что, как только он и мальчик вошли в просторный зал, он сразу же молча встал за его стулом. И испытал мрачное удовлетворение оттого, что никто, включая хозяина, не посмел воспротивиться этому. На протяжении часа ничего не случилось. Дядя обменивался с Наруто любезностями, произносил иногда пышные фразы об их с Минато детстве, облекая каждое слово в вежливую обёртку, чтобы скрыть истинные мысли. Как и было принято на Юге. Какаши терпеливо слушал, только сжал зубы чуть плотнее, раня клыками нежную кожицу, и порадовался, что успел надеть повязку на левый глаз. Иначе яростью бы пылали оба глаза, даже незрячий.
