«… Ты не поставил ему метку».

Помним, что Собаку но Гаара — из Клана Ловцов.

Беспредельная вера Хатаке в свои слова.

====== Глава 35. ======

«Повтори тысячу раз, и истина сама войдет в тебя»

Приложив руку к тому месту, где у обычных альф бьется сердце (Саске давно сомневался в подобной физиологии), Куро горячо оправдывал свое вмешательство в забавы грозного владыки «Акума — сёэн» *:

–… Никогда не подводила! Иначе я был бы давно мертв! Поэтому, когда разгневанный Брат ** выскочил на улицу, я незаметно последовал за ним. И оказался прав, потому что…

Вздрогнув, Саске услышал, как резко оборвалась речь Темного Куро. А потом его поставили на ноги, и повели прочь. Судя по крепкой хватке — это были именно те самые охранники, про которых он едва не забыл, охваченный жаждой мести. Склонив голову, он покорно следовал за ними, жалея лишь о том, что природа-матушка наградила его много чем, кроме невероятного, острого слуха. Тогда бы он услышал те последние слова проклятого Куро. Ну и немножечко везения … чтобы успел услышать, если мечтать, то по полной.

Поворот. Спохватившись, и одновременно стараясь выглядеть испуганным, Саске спросил:

— Куда вы меня ведете?

Грубо рассмеявшись, один из охранников, тот, что держал омегу за правую руку, в то время как его собрат ограничился небрежным захватом левого предплечья, искренне полагая, что против двоих здоровенных альф ничтожная шлюшка не посмеет выступать, пренебрежительно объявил:

— Не в номера-люкс точно! Одного невероятного минета недостаточно, милый, чтобы наш господин оставил рядом с собой даже такую красивую омегу, как ты!

Саске постарался на славу:

— Вы меня возвращаете обратно в подвал?

— Ага! — присоединился к смеху альфы тот, кто до этого молчал и значительно добавил, — Вас, омег, только так и надо содержать. Думаю, Соджобо – доно в этот раз нарушил свои же принципы, но, видно, вовремя опомнился. Я говорю про вас, омег. Я бы вообще издал закон, чтобы омег держали на хорошем поводке и подальше с глаз порядочных альф, ну, чтобы не было соблазна. Разве во время гона, так и быть, позволяли ничтожным созданиям побыть вместе с альфой. Ну, а потом все. Амба. Увести туда, где их бы содержали. Нет, действительно, должен быть порядок, я так считаю! Приструнить омег! Всех, особенно красивых в первую очередь! Чтобы знали свое место и …

— Да хватит, Риота!

— Хизока, не будь занудой!

Нагло — пользуясь тем, что они одни и никто не видит, как обращаются с собственностью господина, развернув Саске лицом к себе, второй альфа чуть наклонился и, приподняв того за подбородок, рыкнул:

— Единственное, что может тебя утешить … крыс там нет. И в цепи тебя заковать не велено. Это говорит о безмерной доброте нашего хозяина, запомни! Знаешь, личных шлюшек все же надо беречь. А сладеньких, подобных тебе, особенно.

Он постарался выделить последние слова, придав им самый, что ни на есть, скабрезный оттенок. Ухмыляясь во весь щербатый рот, распространяя терпкий, несвежий запах самца, не обремененного не только каким маломальским интеллектом, но и элементарными признаками гигиены. Так умудрился его задеть омега. Блеснув тусклыми, выцветшими глазами, нравоучительно изрек, решив, что речь удалась и омегу он действительно приструнил:

— Поэтому и не мечтай, что сразу попал в разряд привилегированных шлюх! Да и …

— Черт, да идем же, Риота! — поспешно перебил слишком разболтавшегося товарища тот, кого звали «Хизока» и сердито сообщил:

— Распинаешься, а сам уже и не знаешь, как бы подольше постоять с омегой господина … Что, понравилась порнокартинка? У тебя одного слюней было до полу и штаны даром, что широкого покроя …

Тот, кого называли «Риота», едва не взвизгнул, торопливо перебивая Хизоку и обращаясь на повышенных тонах к Саске, словно ничего такого и не было, и это не его речь, а они с другом просто выполнили приказ. Просто привели омегу к подвалу:

— Иди! Помни о том, что мы тебе сказали!

Саске очень старался:

— В какой части сказанного?

У бедного борца за права альф едва не задымились уши:

— Хизока, пошли!

Противореча сами себе, альфы неожиданно замолчали и, когда со скрежетом приоткрылась уже знакомая дверь, с поклоном отступили чуть назад, освобождая проход. Значит, если следовать их убогому языку, невероятный минет ненамного, но продвигал несчастных по дикой иерархии в этом проклятом поместье. Все ступени этого продвижения Саске знать не хотел. Пока для него было важно не свалиться с обычных каменных ступеней, ведущих вниз.

Осторожно, придерживаясь за стены, он принялся спускаться, невольно вздрогнув, когда захлопнулась дверь, и ключ привычно завизжал в замке.

— А когда поднимался, даже не думал об этом, — прошептал Саске и тотчас замер, услышав тихий голос.

— Ты послушал меня?

— Почти, — выдавил из себя неохотно Саске. Какая-то важная мысль занозой зацепилась за мозг, но он отмахнулся, решив разобраться с этим позже, — ты можешь еще немного поговорить? К сожалению, я ублажал господина довольно долго и, похоже, здесь опять темно.

«Ублажал господина, — Саске едва не вывернуло от собственных же слов, — назвал бы вещи своими именами … »

— У тебя странный акцент, — помолчав, снова заговорил омега у стены и Саске проворно двинулся вперед, ориентируясь на очертания фигуры, собственную интуицию и голос, — ты южанин?

— Блять!

Споткнувшись, Саске больно проехался коленями и локтями вперед, и поспешно уперся руками в шершавый пол. Тихий смешок. Укоризненное:

— Для безмозглой игрушки у тебя несдержанный характер. Именно поэтому я решил нарушить правило и предупредить. Так, на всякий случай.

— Что-то для самого себя ты это правило не применил, — съязвил Саске, проворно нащупав стену и продолжив движение. Судя по дыханию, омега уже близко. Вздохнув, Саске устроился как можно более комфортно, прикинув в уме, что нарушать личное пространство не будет. Во всяком случае, пока не выяснит, что к чему. Поэтому он пропустит «безмозглую игрушку» мимо ушей. И, конечно, парировать «кто бы говорил» не будет тоже. Осторожно подтянув пострадавшие коленки к груди, он прикинул, где сидит омега и выжидательно замолчал, предоставляя тому право на ответ.

Цепи звякнули. Вздох:

— Это обязательно?

— Что конкретно?

— Исповедоваться насчет того, почему именно я сижу здесь в цепях?

Саске подумал. Честно ответил:

— Учитывая, что я тоже здесь, наверное … по желанию.

— Аа, — в темноте раздался негромкий, бархатный смех, от которого по спине насторожившегося Саске побежали мурашки и то самое чувство, что причиняло ему дискомфорт несколькими минутами ранее, еще сильнее охватило мозг, — ты не просто несдержан. Ты еще любишь язвить.

— Мало пороли, — буркнул в разбитые коленки Саске, но незнакомец услышал. Хмыкнул:

— Значит, я сделал правильные выводы.

Неожиданно в Саске проснулось любопытство. Собственно, оно итак не дремало, но он был реально поглощен своими проблемами, чтобы задумываться. Даже учитывая, что его предупредили о возможных последствиях, если он потеряет осторожность … Вот он, вопрос дня. А какое дело незнакомому омеге до него? Саске прищурил глаза. Когда-то мама любила шутить, что ками—сама наградил ее младшенького сына кошачьими глазами. *** Присмотревшись, он увидел, что голова омеги повернута в его сторону и слегка наклонена набок. Как будто ее владельцу тоже до ужаса любопытно, что за фрукт его невольный сокамерник. Или соподвальник? Фыркнув, Саске вернулся к самому главному:

— Какие выводы?

Цепи снова звякнули. Омега поменял позу, так же, как и Саске, прижав колени к груди. Молчал довольно долго, Саске уже расслабился и — напряжение давало о себе знать, задремал, когда услышал:

— Ты не с рождения был игрушкой. Ты вырос в нормальной семье.

— Что ты знаешь о моей семье?! — взвился мгновенно Саске. Только что сидящий спокойно, он вскочил, сжимая кулаки, и всматриваясь в тень перед собой. Даже учитывая, что он не особо видит того, слышит-то прекрасно, и Саске зло продолжил: