Наруто тихонько поднялся на ноги, отыскал смятый плед, заброшенный далеко в угол, с толикой какой — то грусти укутал омегу. Тот тотчас свернулся клубком, избегая смотреть на альфу. Недавние крики, стоны и вопли рассыпались на мелкие крошки. Растворились в воздухе. Канули в бездну, оставив только мучительный след в подсознании. Сжав челюсти, Наруто решительно потрогал лоб, убрав пару прядей.

В дверь неожиданно принялись стучать:

— Наруто!

Какаши. Сначала устроил очередную трёпку одной язвительной омеге, за то, что та не заперла дверь в комнату Саске, и позволила молодому хозяину там оказаться, а потом настойчиво позвал:

— Наруто… Наруто, мальчик. Приехал Якуши Кабуто, из клиники для омег, позволь ему войти и осмотреть…

 — Идите все к чёрту! — рыкнул Наруто.

Голос Какаши словно вернул его, Наруто, на грешную землю. Напомнил, чем он был занят прошлую ночь. Вернее… с к̀ем. Парень раздражённо потряс головой, с силой, так, что волосы хлестнули по глазам. Чтобы привести самого себя в чувство. Чт̀о произошло? Вернее…

— Твою мать… — тихонько выругался Наруто, с волос переключаясь на щёки и принимаясь их тереть. Во всяком случае, окончательно придти в себя он смог.

Поднявшись на ноги, негромко окликнул:

— Саске! Ты не возражаешь, если сюда войдёт врач, и он тебя осмотрит?

Саске в ответ кивнул головой. Он не знал, отчего, но в эту минуту был готов согласиться на всё. Даже учитывая, что организм ещё не восстановился полностью. И перед глазами была пелена, а горло охрипло так, что Саске боялся заговорить. Элементарно опасаясь, что сорвал голос. Три последних оргазма, один сильнее другого, были способны вымотать даже самый стойкий организм. И это только т̀о, что измотанный омега способен вспомнить… Как говорится, «из последнего». Саске зажмурился и плотнее закутался в мягкую ткань. Тело ломило. На животе и бёдрах подсыхали дорожки спермы, наливались синевой отметины бурной любви, низ вообще не ощущался. Но как же это всё было… волшебно! Слегка пошевелившись и не сдержав вскрика, юноша потёрся щекой и замер, уловив движение. Пару раз моргнул, чтобы зрение прояснилось.

Он наблюдал, как Наруто, тихонько приблизившись, снова сел около него, как протянул руку и робко дотронулся до лба, повторяя своё недавнее движение. Убирая парочку непослушных прядей, аккуратно заправляя их за ушко омеги. Вздрогнув, Саске затаил дыхание, почувствовав лёгкое, нежное касание чужих губ. Наруто целовал его за ухом, забывшись, углубил прикосновение, добавив язык, и Саске задрожал, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать стонать. Пальцы омеги сжали края пледа. Да что он делает, этот невозможный альфа? Зажмурившись так, что перед глазами замелькали разноцветные круги, Саске порывисто уткнулся лицом в подушку. Кто сказал, что он не чувствует своё тело? Там, внизу? Пальцы ног поджались, а сами ноги судорожно дёрнулись. Дыхание сбилось, Саске задышал сильнее, по — прежнему не открывая глаз, но потихоньку выбираясь из пледа. Кто — то коснулся его обнажившегося плеча.

Сердце сделало кульбит. Ну, нет… Он хочет видеть своего искусителя! Юноша решительно распахнул глаза и одновременно воскликнул:

— Наруто!

И поспешно дёрнулся назад, ударяясь спиной и едва не свалившись, так как всё ещё был замотан в пушистое покрывало оранжевого цвета.

Хатаке бесцеремонно ткнул пальцем в Амару. Та стояла — глазки в пол, и держалась тихо:

— Твоих рук дело! Чт̀о ты сказала хозяину?!

Васильковые глаза омеги прищурились. Девушка помолчала пару минут, прикидывая, что стоит сказать, а что нет, и, решившись, подняла голову. Альфа недобро смотрел в упор, отчего было неуютно и хотелось как можно скорее отвернуться и вообще очутиться где — нибудь подальше. Всё — таки это альфа, не очень молодой, но альфа, и омеге противостоять его враждебной ауре было трудно. Однако если есть цель, силу духа не сломить. Усмехнувшись, Амару ответила:

— Вы не можете запретить им быть вместе.

— Так ты действительно не заперла Саламандру?!

Амару не успела среагировать. В один хлоп взбешённый альфа прижал её к стене и обнажил клыки. Она попробовала высвободиться, но в ответ её тело вздёрнули вверх, и она затихла, когда явственно услышала хруст выворачиваемых суставов. Девушка знала, что перед ней тот, кто готов убить за молодого господина, и подозревала, что он способен сам решать, когда. И также понимала, что этот случай может быть расценён Хатаке — саном как повод избавиться от неё. Но её больше волновало не это. А то, что она подозревала, кт̀о второй номер в этом списке. Если не первый.

— Я до последнего надеялся, что ты выполнила мой приказ, Саламандра заперт, а Наруто — сама ушёл, — процедил Какаши.

— А вместо этого он был со своей парой, — не осталась в долгу девушка.

— Тыы!

В бессилии сжав пленённые руки, Какаши застыл, обдумывая свои следующие действия. Наконец, что — то придумав, разжал стальную хватку. Амару тотчас принялась приводить себя в порядок. Вывихнутые руки болели, но омега прикусила нижнюю губу, чтобы не показать свою боль. Рыкнув, Какаши развернулся и быстро пошёл прочь.

Он лично ничего не имел против омеги по имени Саске, но имел зуб на омегу по имени Саламандра. Потому что, как ни парадоксально, Саламандра олицетворял собой Юг. Нет, разумеется, Саске тоже был с Юга, но альфа давно имел своё мнение и рассуждать, как было бы, если бы Саламандра остался Саске, было бессмысленно. Что поделать…

— Жестокий мир, — прорычал Какаши, оглядываясь в сторону апартаментов Наруто.

Жестокий мир? Возможно. До тех пор, пока этот мир тянется к его мальчику. Какаши пару раз глубоко вздохнул, так, что отдалось в рёбрах. Возможно. Но будь он проклят, если не сделает то, что требует долг! Не защитит сына Намикадзе Минато, иначе смерть последнего будет бессмысленной жертвой.

Альфа в задумчивости замер, привычно поглаживая подбородок. «Надо бы побриться» — мелькнуло в мозгу, и он удивился, к̀ак, учитывая происшедшее, он может думать о таких обыденных вещах!

Послышались шаги, он тут же развернулся всем корпусом и, увидев, как из — за угла показалась низкорослая фигура беты, в ожидании уставился на того, заложив руки за спину и чуть выдвинув вперёд правую ногу. Якуши замедлил шаг и, чуть поклонившись, поправил очки:

— Хатаке — сан.

— Вы осмотрели омегу? Как он?

Хатаке не понимал, что такое. Отчего он, с одной стороны, задержал этого невзрачного бету, задав вопрос про здоровье Саламандры, а, с другой… Он не понимал, отчего его охватило раздражение и усиливалось с каждой секундой, пока бета подбирал слова.

— Я сделал всё, что мог, с учётом обстоятельств, — осторожно говорил тот, то и дело поправляя очки, будто опасаясь за их сохранность, — и, думаю, это намного больше, чем можно было сделать, опять же, учитывая обстоятельства.

— Да что Вы про обстоятельства, — рыкнул Какаши и почувствовал, что раздражение достигло пика и, если ему прямо сейчас не скажут, что да как, он просто — напросто разорвёт ничтожного бету, и — плевать. Он прищурил глаза и нарочно обнажил клыки.

— Вы — обычный омежий доктор, Вас вызвали осмотреть и выписать лекарство. Вот и всё!

— С учётом того, что… омеге, которого я осмотрел, сделали мо *… не всё.

Рука доктора снова поправила очки, и Какаши понял, что он окончательно взбешён.

— Вам заплатили достаточно, чтобы молчать об этом? — процедил он, в упор, рассматривая потенциальную жертву. Если не ответит, как нужно.

«Потенциальная жертва» умудрилась блеснуть глазами из — под стёкол:

— Я дорожу своей практикой. Я оставил рецепт одной хорошенькой девушке… Думаю, пару дней покоя…

Какаши сжал челюсти, продолжая смотреть довольно тяжёлым взглядом. Подумав, кивнул:

— На выходе скажете, что я Вас отпустил.

Проводив уходящего бету не ставшим чуть дружелюбнее взглядом, альфа вздохнул. Теперь самая тяжёлая часть.

Наруто был один, что не могло не порадовать. Ходил взад — вперёд, не обращая ни на что внимания, полуголый, в одних лёгких штанах. Какаши в ожидании, когда молодой альфа обратит на него внимание, остановился около входа. Непроизвольно втянул воздух. Пахло кровью, сексом и запахом сильного альфы. И, конечно, ароматом течного омеги. Такой вот коктейль. Очередной порыв ветра взметнул тонкие шторы, ударил в распахнутые настежь окна. Стекло задрожало, а Наруто, не оборачиваясь, сообщил: