— Уже бредишь? Может, выпьешь?
Ухмыляясь, Киба повертел банку с «Kirin Ichiban»*. Наруто молча расстегнул несколько пуговиц рубашки. Прежде чем кто-нибудь из парней прошёлся ехидно по «внеплановому стриптизу», добавив, что, может, следует устроить танцы в стиле «гоу — гоу», молодой Намикадзе обнажил руку. И рассмотрел, наконец, то, о чём ему говорила Хината Хьюга. На что он тоже долго не обращал внимания. Вдоль всей руки, скрываясь в локтевом сгибе, шли надписи, наслоившиеся друг на друга, так, будто сначала была одна, потом другая, надписи прошли и вот неожиданно снова проявились. В хаотичном, только им понятном порядке, наслаиваясь одна на другую. Чтобы он, наконец, прочёл их все. И неважно, что не все иероглифы видны.
— «… меня», «осторожен», «опасность»… — ты ударился в тату?
Канкуро хмуро наблюдал, как Киба, присев около немного растерянного светловолосого, осторожно обводит контуры рваных фраз.
— Хватит.
Наруто подобрал банку пива, открыл.
— Хватит что?
— Отрицать очевидное.
Канкуро взял выпить себе, указал банкой:
— Как понимаю, кое-кому тоже не нравится ваша криминальная парочка.
— Я был против с самого начала! Эта блондинистая сволочь меня ввела в заблуждение! Вроде мы взрослые парни, а давно в ресторане не были! — Киба едва не свалился, так был возмущён. Но, ухватившись за ноги «блондинистой сволочи», удержал-таки равновесие.
«Kirin» нацелился снова:
— Зачем ты взял тот плакат?
— О святые яйца! — простонал Наруто, пролив на брюки пенный напиток, — Киба мозг съел, так теперь ты …
— Но, если бы ты был серьёзнее, многого бы не случилось.
Что ж, в какой — то степени это было справедливое замечание. Только …
— Ты хочешь сказать, что всё из-за этого дешёвого куска бумаги?!
— Я ничего не хочу сказать! Ни тогда, когда мой брат втирал мне про то, что вы залезли в чужой магазин, взломщики хреновы, ни сейчас, когда мне стало известно, что эта милая «шутка» едва не стоила вам собственных жизней … Наверное, это прикольно, рисковать ими, когда вам, блять, тринадцать или, на худой конец, пятнадцать, но сейчас почему бы не включить свои чёртовы мозги! Что вы не одни на этом гребанном свете и что …
— Канкуро?
Наруто неожиданно встал и пристально посмотрел на Собаку но. Слишком многое ему представлялось иллюзией, запутанной фантазией, и он не знал, где явь, а где сон, но … Надписи на руке были реальны. Значит, то, что говорила ему Хината про соулмейтов, вполне может быть реальностью. А, если допустить реальность в одном, почему бы не признать, что многое из того, что происходило с ним … не морок? Не глюк? Что это было? Тогда … когда он задал вопрос Саске:
— Что это было?
— Канкуро!
Тяжело дыша, старший шатен замолчал, даже кивнул, мол, вспышка гнева. Не сдержал эмоций. Киба снова бросил отчаянный взгляд на брата. Оба кузена выглядели не лучшим образом, выглядели, как застигнутые врасплох. Видно было, что их давным-давно что-то гнетёт, Наруто слегка вздрогнул, когда обыкновенный итальянский механизм равнодушно отщёлкнул время. На какую-то долю секунды ему померещилось, что он стоит не посреди просторной гостиной в городской квартире друзей, а в своей, в «Усадьбе Намикадзе». Замелькал снег, там, за окнами, и проступили кровавые разводы на светлом мехе брошенной на пол шкуры. Сон и явь. В каком сне мирно потрескивают дрова в жарко натопленном камине, и звенит хрусталь? В какой реальности алые брызги пролитой крови расцвечивают мех? Кого зовёт отчаявшаяся Фусьё — обаасама? До кого пытается докричаться?
«… Не надо! Не убивай! Не обагряй свои руки нашей кровью!»
— Она действительно приходила ко мне, — голос Наруто дрогнул, он поднял голову и добавил:
— Значит, там, в подвале, как бы мы с Кибой ни пытались отрицать, там действительно спрятано что-то ужасное. Оно не даёт покоя мне и, наверное, тому, из-за кого это «что-то» там спрятано.
— Зачем это «что-то» прятать? Не слишком ли ты преувеличиваешь обыкновенное желание, вернее, нежелание старого человека просто-напросто нарушать заведённый им порядок?
Наруто с секунду помолчал, размышляя. Определённо риторический вопрос Канкуро содержал рациональное зерно. Впрочем, родственная ветвь Клана Инудзука, Собаку но, которую издавна было принято называть в шутку «песчаная», была более рассудительная. Хотя по только что произнесённой отповеди не скажешь. Хмыкнув, альфа мельком посмотрел в сторону приятеля. Тот откупорил очередную банку и в пару глотков осушал её, отвлекшись от них.
— Ты зря смеёшься, — неожиданно заговорил Киба, — если Хината говорит, что у тебя появился соулмейт, значит, так оно и есть.
Наруто едва не подавился пивом, закашлялся, вытирая губы. Киба, покраснев, уткнулся в пол, внимательно изучая свои кроссовки.
— Я чего-то не знаю?
— В некотором роде мой братишка фанат доктрины Хинаты — тян, — зазвучало насмешливо. Канкуро с шумом приземлился на ближайшее кресло, вытянул вперёд ноги, — и хотя меня сейчас будут убивать, не могу же я не просветить человека, давным-давно уехавшего из наших краёв, получившего кучу всевозможных наград, а что такое соулмейт … ни сном, ни духом!
— Тыы…
Киба возмущённо вскинулся, но Канкуро протянул руку и, влёгкую дотянувшись до музыкального центра, с силой нажал на кнопку. Зазвучала негромкая, напевная мелодия флейты, нежными, плавными нотами вплетаясь в основную тему.
— Тихая луна, — не поднимая головы, проговорил Киба, — у Хинаты на сотовый поставлена эта тема. Я её спросил, что за трек.
— Релаксация, — заметил Канкуро, подмигнув удивлённому Наруто, — на своих занятиях наша лучшая часть семьи Хьюга именно её выбирает.
Помрачнев, Наруто отвернулся к окну, где пошёл снег. Сжал зубы, чтобы не выругаться, едва прозвучал намёк на Неджи. Воистину, лучшая! Против воли, вспомнил речь Хьюга. «Саске — сан, я искал тебя. Рабочие отремонтировали дом, выделенный нашей семьёй для вашей общины. Вы можете покинуть гостиницу». Кажется, ублюдок говорил примерно так. И, если Наруто не изменяет память, там было что-то ещё… Напоминание о каком-то предложении и ему почудилась тогда в тоне этого холёного, невероятно спокойного альфы, угроза! Он смел угрожать Саске! Омеге, которая … Стоп! Зажмурив глаза до кровавой вспышки, Наруто заставил себя успокоиться. Медленно вернулся на грешную землю. Где слышался трёп друзей, обсуждающих какую-то группу. И неспешно кружились в воздухе снежинки. Там, за окном. Подавшись вперёд, Наруто уткнулся носом в стекло, прижался щекой, чтобы охладить их жар. И вздрогнул. Ему показалось … там, на другой стороне улицы. Мелькнул силуэт. Саске!
— Я схожу с ума, — пробормотал Наруто, убеждаясь, что по улице идут совершенно другие люди. Чуть более крупные, чуть менее похожие … Просто другие.
Он поспешно покосился за спину, чтобы убедиться, что его маленький выкрик остался не замечен. Тихонько выдохнул с облегчением, вздохнул, снова приникая к окну и принимаясь наблюдать за падающим снегом. Канкуро до сих пор злится, и дело времени, чтобы Собаку но не начал по-новому распекать их поход в подвал. Наруто прикусил губу, принялся размышлять. О какой памяти говорил Мастер Цу Ти? И почему этого во всех смыслах странного китайца так взволновало упоминание, что Саске,то есть омега, испугался, когда ветер развернул этот идиотский плакат с не менее идиотской надписью … Неожиданно по спине Наруто пробежал холодок. Он почувствовал себя человеком, до этой секунды бродящим во тьме и вдруг … в самый последний момент … увидевший, как вспыхнул свет … А может … может, надпись та была и не идиотская?
Наруто невольно оглянулся ещё раз. Киба перестал разглядывать свои кроссовки, теперь оба брата сидели на диване, музыку флейты сменила более ритмичная, наполненная переливами реки и звоном колокольчиков, так похожих на музыку ветра, куда же без неё. Киба и Канкуро что-то обсуждали. Такая милая домашняя обстановка. Наруто улыбнулся, разворачиваясь всем корпусом к ним, оперся о подоконник. Наверное, он слишком многого хочет от жизни. Но одно он знает точно. Что, если ему в чём и повезло, это с друзьями.
