Скоро уже сижу в своём уютном капитанском кресле. Волосы ещё влажные, но это не раздражает. Больше нервирует то, что в полёте раньше времени кончилось прихваченное с базы средство для укладки, да и шевелюра отросла — так что шарик уже совсем обвис и превратился в какое-то сопливое безобразие. Ничего, дома подправят. А глаза накрасить придётся — раз уж идти на отчёт, так надо выглядеть как можно более прилично. Попрошу Дельту, у неё лучше получается. Я вечно то размажу, то скривлю, то все руки извозюкаю. Чертёжник, называется. Архитектор. Нормально физиономию себе разрисовать не могу без посторонней помощи.

Через три скарэла ко мне присоединяется Бета. Можно немного вздремнуть. Уходить отсюда не хочу, тут спокойно и вполне удобно. Спальная капсула, конечно, приятнее в том смысле, что маленькая — в ней чувствуешь себя почти как в скафандре. Но именно это расслабляет и заставляет полноценно отключиться. От снов, конечно, не избавляет, но в целом лучше всего мне удаётся отдохнуть именно в ней, хотя бы кошмары не снятся. Но если надо вполглаза вздремнуть скарэл-другой, то туда лучше не забираться.

Закрываю глаза…

…резко их открываю и распрямляюсь, пытаясь отдышаться.

Бета бросает на меня короткий взгляд — мол, что, опять? Нет, не совсем «опять». Пожалуй, похуже. Очень тянет съёжиться в клубок и втянуть конечности, но в этом теле разве что получится обхватить руками колени и спрятать лицо. Самое омерзительное в том, что я должна отправить свой сон начальству на разборку, как и любой другой с участием Тени, хотя сценарий отличается от обычных кошмаров и его чудовищно не хочется палить.

…Я со всех ног бегу по коридору «Вневременья-6», таща за руку кого-то… Нет, вполне конкретную личность, и хватит увиливать — это Найро. Тащу, тащу, на ходу уговариваю, он упирается, не понимая, что происходит и что я задумала, а сзади наседает беспорядочно палящая охрана. Единственный способ спасти моего уникального бунтаря состоит в том, чтобы превратить его в одного из нас, это я чётко понимаю. Как только излучение мозга тала совпадёт с нашим, его перестанут воспринимать как чужака, поэтому я волоку его к камере биологического преобразования на территории размножительного конвейера, не особо озадачиваясь согласием. Ведь это действительно единственный разумный способ его спасти от участи лабораторного образца и того кошмара, который спрятан за данным званием…

…Но, оказавшись перед ровным строем красных скафандров, только что сошедших с линии, я осознаю, что не могу понять, кто из них Найро. И на все приказы эта стена реагирует совершенно одинаково, и никто из них не помнит, чтобы он был кем-то до активации. Да, они все умные, все послушные, все эталонные — но никто из них больше не уникален! Это ужасно, когда страх от содеянного перетекает в непроходимую безнадёжность. Погоня, ворвавшаяся следом за нами в зал, ничего постороннего не обнаруживает и тихо убирается, пригрозив доложить Вечному насчёт оборзевшего Дикого Прайма, но это такая мелочь по сравнению с тем, чего я только что лишилась.

— Так всегда и бывает, — Тень, внезапно нарисовавшись рядом, в кои-то веки говорит вслух, а не давит ментально. Такое ощущение, что некто, спрятавшийся за бронёй темноты, сидит в кресле нога на ногу и наслаждается зрелищем, всем моим отчаянием, каждой его капелькой. — Бездарнее всего теряешь именно то, что любишь.

— Он тал, я не люблю его, — безнадёжно шепчу я в ответ.

— О, мне бы тоже хотелось надеяться, что у тебя нет симпатии к талу. Но в твоей головке исключительно много притяжения к лидерам, к настоящим лидерам — пришлось над этим тщательно поработать. Поэтому иногда могут приключаться казусы вроде этого партизана, обычная накладка в пределах расчётной. Впрочем, ты сама с ней разберёшься, вряд ли потребуется моё участие в процессе. У тебя же, ха, «Общая Идеология» имеется. Что там сказано про личную привязанность и про всех, кто не далек?

— Заткнись, — дорого бы я заплатила за то, чтобы мой голос не был похож на стон. — Когда ты прекратишь тянуть и появишься по-настоящему?

— Время ещё не пришло. Ты не готова, хотя близка к завершению. Достроишь себя, и вот тогда, о да, тогда...

— Кто ты?! — кричу, но всё же не смею атаковать.

Тень только разражается гнусным смешком, игнорируя вопрос:

— Всегда такая упрямая, всегда такая настойчивая… До смерти боишься, но стоишь на своём до последнего… Удачно получилась, ровно то, что было нужно.

Мне кажется, что если я ещё чуть-чуть поднапрягусь, то пойму, кто спрятался за маской Тени — не по голосу, так по интонациям, не по интонациям, так по жестам. Но что-то внутри мешает этому последнему рывку. Что-то, очень похожее на панический страх.

— Что… значит… «получилась»?

— Ну, ты же искусственное создание, во всех смыслах, — снова издевательски посмеивается Тень. — Изволь себя поберечь до нашей встречи, моё бесценное сокровище.

— Не смей… так… меня… называть, — выдыхаю по слову, чувствуя себя загнанной в угол зверушкой. Как всегда в подобной ситуации, на дне кошмара вдруг обнаруживается и идёт в дело порция хорошей злости. Но Тень опять лишь смеётся, зная, что я перед ней совершенно бессильна.

— Жду, — почти шёпотом сообщает она, как-то очень интимно, и тает, оставив меня одну перед бесконечным красным строем, готовым выполнить любую команду.

— Тогда бойся! Потому что я приду и убью тебя! — ору в потолок, запуская туда самым мощным разрядом, на который способна без потери сознания. Ненавижу эту тварь, кем бы она ни была. Ненавижу за всё. — Уничтожу! Уничтожу! УНИЧТОЖУ!!!

Зал рушится, я лечу в бесконечную пропасть и уже знаю, что меня сейчас поймает чья-то незнакомая, но явно не враждебная рука.

И в тот момент, когда она меня хватает, я неожиданно и для неё, и для себя нахожу альтернативное решение своей проблемы.

Я делаю усилие.

И вырываю запястье.

…В общем, могу себе представить, что скажут специалисты на такое сновидение, от и до.

— Слушай, — говорю Бете, чтобы хоть чем-то забить вполне естественное желание стереть сон до пересылки, — мой фильтр эмоций… С ним можно что-нибудь сделать? Я устала от своей ненормальности.

— Потрясающая фраза, — отзывается он, кстати, совершенно всерьёз. — Мы бы с удовольствием сделали, если б сверху разрешили. У меня давно ложно… руки чешутся вправить тебе мозги. Но на твоей ненормальности настаивает сам Император. Так что проси у него.

— Я просто не понимаю, зачем Империи нужна такая Мерзость, как я.

— А я понимаю, — отвечает врач ещё более серьёзно. — Никто из нас не смог бы сделать то, что смогла ты. От начала и до конца.

— До конца ещё далеко, — ворчу тихо, потому что Бета сумел меня смутить. — У нас две вещи подвисли — Новый Давиус и Шакри. С талами ладно, ещё разберёмся, но хроноворы и их «талли» — это очень большая проблема.

— Ну вот, видишь, ты ещё будешь нужна Империи такой, какая ты есть, со всеми твоими сдвигами в мозгах. Кто ещё сумеет так заморочить Доктора?

— Рано или поздно он меня расколет, — от этой мысли даже плечи сами передёргиваются и мурашки по коже бегут.

— Тебя? Ты ему не позволишь, — с такой уверенностью отвечает врач, что я даже удивлённо на него гляжу. Надо же… Почему он в меня верит? Это что, результат удачно заключённого договора? Попрыгав выше скафандра, я наконец-то заработала авторитет в глазах сородичей? Ладно, по обстановке в Центре посмотрим — главное, не потерять заслуженное уважение из-за тала. А то первое и последнее предупреждение Императора, потом замечание Беты насчёт гормонов и информация об угрозах Дельты, а теперь даже Тень во сне надо мной смеётся. Нехороший у нас с Найро резонанс, надо как-то от него избавляться. Стереть, что ли? Но это придётся делать позже — если фильтр настолько разладился и сильно барахлит, то есть риск сбоя. Одно дело, свежее воспоминание о сне удалить, а другое — уже насмерть вросшую эмоцию с корнями ювелирно вырывать. Можно случайно неизлечимую амнезию на весь мозг заработать, и кому я такая буду нужна? Уж кто-кто, а я, как хакер собственых мозгов, отлично понимаю все возможные риски, связанные с контролем памяти, и знаю, когда можно себя подкорректировать, а когда лучше ничего не трогать. Зря я себе позволила увлечься примитивным существом.