Время мимической и речевой гимнастики. Немного кривляюсь, строя себе рожи, как научили. Потом чётко, заставляя преувеличенно сильно работать весь речевой аппарат, тарахчу обычные утренние скороговорки о сушках на шоссе и Карлах с кораллами. Бессмыслица, на мой вкус, но, опять же, полезно для освоения тела. Полтора года — это ведь очень мало. У низших рас на то, чего мы с учёными достигли за этот срок, уходит не менее шести-семи лет. У последующих прототипов на всё то же самое уйдёт от силы неделя.
Надо освежиться после сна. Откидываю угловую панель и оказываюсь в душе. Сразу же по привычке тянусь к машинке для стрижки, но потом вспоминаю, что уже четыре дня это неактуально, мне больше не крепят электроды по всей голове — титаническая работа с записью гипнопедических лент по моторике закончена, остальное можно писать через патвеб и обычную «корону» с датчиками на висках. Велено обрастать. Биологи хотят посмотреть структуру и скорость роста волос.
Аэрозольный душ, горячий обсушивающий воздух, процедура закончена. Теперь одежда. Оранжевая роба без рукавов и длиной немногим выше колена перехватывается поясом цвета мокрого асфальта. Остальное не нужно. Пол за счёт запитки электричеством не слишком холодный, а простая одежда вполне удобна и не сковывает движений. Вечный, правда, проявлял инициативу, чтобы мне подобрали гардероб из запасов марионеток, но это вызвало шквал возмущения и у психологов, и у меня самой. Так что обошлись простым решением и отложили вопрос о более сложной экипировке до лучших времён.
Всё, готова, пора на выход. Нельзя опаздывать на тренировочную площадку, но заранее приходить тоже неверно. Надо просто везде и всегда быть вовремя, иначе какой же я далек. Касаюсь ладонью считывателя, даю лёгкий разряд нужной мощности и частоты. Просто, как ложноручкой об гашетку, и никто, кроме далеков и прототипов, не откроет.
Коридор создаёт яркий контраст со стерильно-белой каютой. Он тёмно-бронзовый, с тянущимися под потолком нитками оранжевых ламп. Оранжевый цвет у Новой Парадигмы — маркировка касты учёных, поэтому подсветка коридоров в научных лабораториях тоже апельсиновая. Это приятно глазу, чем-то напоминает Скаро, хотя база «Вневременье-6», полностью отведённая под нужды Учёного, так же далека от родной планеты, как и все другие. Если совсем точно, то любая наша база равноудалена от любых координат Вселенной, как пространственных, так и темпоральных. В период Войны Времени далеки только начали осваиваться в междумирье, но сейчас технологии достаточно надёжны, чтобы скрыться в нём и при этом не потерять ни связи с родным измерением, ни с остальными базами и кораблями.
В физику междумирья я не лезу. Не то чтобы сложно, при желании можно освоить что угодно, но просто некогда. Меня гоняют, как серва на плацу. С базовой моторикой покончили — что ж, начали исследование, на что вообще физически способен прототип и до какого идеала его можно довести. Они за своими приборами сидят, а я, в «короне», опутанная проводами, ношусь по тренировочной полосе — десять, пятьдесят, сто раз, валюсь с ног, уже никакая, а надо мной стоит кто-нибудь из биологов и командует: «Марш!». И так до полного истощения. Или вот точность управления разрядом. Генерится-то он на биологическом уровне, а вот управлять им надо уже через мозг, мощность и дальность зависят от грамотно сформулированного посыла. После десятого залпа уже хочется есть, а над тобой стоят и бесстрастно требуют: «Дальше! Точнее! Мощнее!». Делаю, конечно — и дальше, и точнее, и мощнее, но потом валюсь в обморок. Барокамера, термокамера, бассейн, освоение рукопашного боя под руководством, как ни смешно, марионетки… Может быть, я бы ныла или просила пощады, но мне самой любопытно, что получится из проекта. С каждым взятым рубежом прототип радует меня всё больше и больше, если не смотреться в зеркало. День, когда я с ним полностью сроднюсь и не захочу рассадить кулак об отражение, будет днём победы.
В целом моё новое тело способно на многое. Я теоретически могу и сейчас учусь регулировать термобаланс и не мёрзнуть даже при минусовых температурах, что прежде мне, как и любому далеку, привыкшему к теплично-выровненной среде, даже не снилось. Нынешняя мускулатура на четверть состоит из биометалла, поэтому поднять сородича в скафандре или разгрести небольшой завал — это не очень сложная задача, особенно с учётом ежедневных интенсивных тренировок. Кстати, из-за этого приходится заниматься борьбой, одевая марионетку-наставника в экзоскелет, а то можно нечаянно её сломать. Дорогой инвентарь надо беречь, хорошего инструктора очень сложно похитить «чисто». Патвеб для меня теперь — шестое чувство, которому не нужна никакая электроника, было бы время, просто купалась бы в информации. Радиация? Я теперь к ней более устойчива, хотя сама почти не фоню, поколение Новой Парадигмы избавилось от вечной кармы Скаро — зависимости от лучиков. И наконец — назло всем врагам и их насмешкам! — мне плевать на лестницы. Пока остались две не решаемые без техники глобальные задачи — это мозговой фильтр и полёты. Первый имплантирован мне прямо в череп за ухом, но по специальному приказу Императора мне его оставили на ручном управлении, к вящему ужасу Вечного и на радость Учёному и её психологам. Чтобы не порождать конфликты из-за такой вольности и напоминать мне моё место, в заушную плату всё же вмонтировали устройство, отслеживающее эмоциональный уровень. Оно не мешает, а если меня начинает «заносить», сразу кидает предупреждение. Не справляюсь, даёт сигнал на центральный медицинский пульт, ко мне сразу присылают медика-психолога, и мы пытаемся разобраться, с чего меня переклинило.
А полёты… Что ж, по старинке. Старый добрый дисколёт никто не отменял, а ещё во Вселенной есть всяческие полётные ранцы-антигравы, которые можно слегка доработать и превратить, например, в обувь или пояс. Я сама и предложила такой вариант на очередном обсуждении.
Кстати, об обсуждениях. Несмотря на то, что весь штат учёных в курсе, кто я в прошлом, мы всё же ладим. Область науки — она такая, всегда немножко вольничает и пытается гладко огибать статьи Общей Идеологии. Учёные — это единственная каста, в которой допускаются небольшие проявления индивидуальности. Если уж распределён сюда, значит, в чём-то уникален. Так что им легче терпеть меня и мои закидоны. Учёным нравится, что я активно принимаю участие в проекте, а не вкалываю из-под палки, как это было бы с любым назначенным добровольцем Новой Парадигмы. Два года на Сол-3 действительно помогли мне пережить адаптацию. А добровольное согласие очень много значит в исследованиях такого рода. Правда, есть и те, кто меня недолюбливает и считает, что эксперимент надо было ставить всё-таки на чистокровном и стабильном далеке, но таких к работе над проектом не подпускают. Начальник «Вневременья-6» и член Верховного Совета Учёный считает — и это мне очень в ней нравится, — что в любом деле важна не только добросовестность, но и заинтересованность предметом. Поэтому старается каждому своему подчинённому находить оптимальное место. И ценит всех сотрудников. Даже меня.
Кстати, я подметила, что Учёный вообще мне симпатизирует в пределах устава. Она не показывает этого явно, но пару раз у нас случались интересные приватные разговоры относительно моего прошлого опыта, и я сделала из них вывод, что это не пустое любопытство вроде моего. Она явно примеряет себя на мою роль во время рассказов и просчитывает, как бы поступила сама. Я для неё — исключительно интересный экземпляр, и, хотя её интеллект выше моего, я вижу, что многие мои решения выглядят для неё свежими и неожиданными. Хотя, уверена, Стратег бы их разбомбил в один миг.
Совсем иная картина с Вечным. Я как его боялась, так и боюсь. Раньше это можно было бы списать на устарелую ДНК, но, понаблюдав за ним здесь, во время инспекций на «Вневременье-6», я поняла, что это норма. Его боятся решительно все. Даже Учёный, на что уж в одном с ним звании, и та внутренне зажимается. Это просто что-то в его биополе. Что-то, вызывающее ужас, сходный со страхом перед Доктором. Инстинкт, который буквально кричит: «Этот тип в жёлто-чёрном скафандре опасен! Отступать! Отступать!». По слухам, к его волне устойчив только Император и несколько особо продвинутых Праймов. Также почти устойчив Стратег, но его, по тем же слухам, невозможно свернуть с О.И. даже прямым попаданием бронебойной торпеды, а там прописано, что далек далеку всегда надёжный союзник. Конечно, подразумевается, что речь идёт об истинных далеках, а не о всякой Мерзости.
