— Ты же сестра миротворца, — хмыкаю. Разговаривает, как ювенильная особь детсадовского возраста. Хотя это и неудивительно. Как говорил Бета, у этой девчонки, помимо тяжёлых осложнений на сердце, был врождённый порок с практически отсутствующей межжелудочковой перегородкой и суженными артериями. В раннем детстве её мозг сильно страдал от постоянной гипоксии, несмотря на все медицинские ухищрения, и это вызвало отставание в умственном развитии, которое, видимо, не удалось полностью компенсировать. Выходить-то блондоску выходили, но глуповатость осталась. Да и наследственность в отношении интеллекта не блещет, если судить по физически здоровому братцу. Но, зная быт и традиции низших, «прелесть какая глупенькая» — это в их обществе даже хорошо. Все умиляются, опекают и защищают, очень выгодная позиция, и Луони неплохо научилась ей пользоваться, судя по тому, что я наблюдаю.

— В новостях говорили, вы сегодня улетаете?

— Я улетаю. Надо доставить оригиналы договоров и отчитаться перед правительством. Адери останется здесь вместе с Герданом, пока ваши учёные не разберутся до конца, как и что делать с тёмной материей. А то ещё подорвут галактику, а нам отвечай.

— Подорвут галактику? — вытаращивает она синие глазищи.

Снова хмыкаю.

— Шучу, — забавно дразнить такую дуру.

Девчонка выдыхает.

— Ты меня так не пугай… Слушай, а ваш вождь — он какой?

Вот так перепрыгнула мыслью, как древесная ящерица. И как я, простите, должна ей описать Императора?

— Он очень суров, но очень справедлив, — отвечаю, немного подумав. — Очень стар и очень мудр. И я рада, что возвращаюсь не с пустыми руками. Было бы стыдно не оправдать его доверие.

— Как сказочный король… Ты его родственница, да?

Еле удерживаю бесстрастное выражение лица.

— С чего ты взяла?

— Ну, я же видела, как остальные к тебе относятся. Словно ты — принцесса.

Вот теперь не удерживаюсь от презрительного фырканья.

— Я просто член высшей элиты, если говорить твоим языком. Выше положение — выше ответственность. Если бы Адери отвечал за миссию и её провалил, его бы просто больше не пустили на переговоры. А с меня три шкуры сдерут за любую неудачу. И ещё, у нас нет наследственной передачи власти. Так что сказочных принцесс и королей из междумирья не существует, — бросаю короткий и выразительный взгляд на книгу, так и лежащую на постели. Сборник сказок, варги-палки. Классное чтиво для взрослой девицы.

Луони опускает взгляд туда же, жутко краснеет и тихо задвигает обложку одеялом.

— Ну, ты же, наверное, знаешь, что я — глупая… — мямлит.

Кажется, я перестаралась, этак можно поссориться с Доктором. Рассчитать наиболее подходящий ответ с учётом менталитета низших. Озвучить.

— Жозефу это нравится, остальное тебя разве волнует? — говорю.

— Надо мной все смеются… — в глазищах появляется что-то вроде поллитровых слёз. Я что, ошиблась с расчётом? Тьфу ты…

— Ну значит, и сами не умней, — спокойно отвечаю. — Так, подбери сопли, а то лечащий врач меня выгонит и обратно не пустит.

— Угу, — звонко хлюпает она носом, достаёт платочек и промокает глаза. Потом сморкается. Терпеливо жду, начиная подозревать какую-то театральщину. А эта низшая гадость вдруг поднимает глаза, всё ещё похожие на лужи, и говорит так прозрачненько: — Ты будешь моей сестрёнкой?

Проглатываю первое слово. Второе. И третье заодно.

— Не так уж ты и глупа, — говорю. — Я подумаю.

Она тут же бодро кивает кудряшками, удовлетворившись вырванным обещанием. Но подумать — не значит сделать, девушка. На такую сложную мысль у тебя мозгов, наверное, уже не хватает.

— Не знаю, увидимся ли ещё, — продолжаю. — Может быть, меня больше и не выпустят. Но я тебя не забуду.

Да уж, такую сложно забыть. Как и всю их ненормальную компанию. Фильтр, конечно, можно настроить так, что он подчистую вытрет историю с переговорами, но мне бы этого не хотелось — много полезного опыта пропадёт. Но тут уж как начальство решит. Прикажут — забуду.

— Я тебя тоже буду помнить, всегда-всегда. Очень надеюсь, что мы ещё увидимся, — горячо отзывается талка. Вот с чего она так ко мне вдруг прикипела, а?

— Мне пора, — говорю, поднимаясь. Надо отступать, а то эта плесень ещё что-нибудь придумает, а я её за это прибью. — Будь осторожна и слушайся Доктора. С ним не пропадёшь.

Опять вру. Хотя, чуть больше вранья, чуть меньше — уже без разницы. Я скоро разучусь говорить правду даже своим.

— А ты всё-таки постарайся вернуться к нам, а? — умоляюще глядит Луони.

— Это от меня не зависит, — отвечаю. — Как решит Совет. Захотят послать ещё одну миссию — возможно, я туда попаду. Не захотят — буду сидеть дома и заниматься текучкой.

— А я Доктора попрошу, чтоб он нас к вам в гости отвёз! — вдруг загорается эта дура. Проклятье, ведь действительно может! А с темпорального маньяка станется сделать.

— Не надо, — отвечаю. — Я немного слышала о технологиях Галлифрея. ТАРДИСы не рассчитаны на путешествия между вселенными. И потом, наши системы защиты могут попросту её дезинтегрировать на подлёте, не разбираясь.

— А жаль, — вздыхает блондоска.

— Ничего. Бывай, — говорю. Изображаю традиционный жест «лоб-грудь» и выхожу из палаты. Можно сказать, едва ли не выбегаю под горячее «до свидания!»

До свидания… Век бы вас четверых не видеть!!!

— О, привет.

Варги-палки! Плотнее прикрываю дверь, разворачиваюсь.

— Здравствуй, Доктор.

— Верленд сказал, ты здесь, — сияет он на меня своей улыбкой в сорок четыре зуба из-под зелёного котелка. Рыжие лохмы топорщатся во все стороны ещё активнее, чем обычно. Шейный платок сегодня не малиновый, а в красно-изумрудную полоску.

— Совет дал вчера вечером предварительный ответ — сперва разберёмся с квазаром, потом уже будем рассматривать твоё предложение помочь Новому Давиусу подробнее. Сейчас на это просто нет людей, — говорю негромко.

— В общем, японское «нет».

— Я не знаю, что такое «японскоенет». Но раз обещали рассмотреть, а не сразу завернули, значит, обдумают, — отрезаю.

— Надеюсь, — чуть кисло отзывается он.

— Послушай, галлифреец. Мы не всесильны. Но слово держим… Как себя чувствует господин посланник? — последний вопрос задаю не резким, а ехидным голосом.

— Да нормально, не считая депрессии.

Ути-пути, депрессия у него. Подумаешь, схлопотал разрядик.

— Верленд отдал тебе список лекарств и витаминов для землянина?

— Это не список, а дорожное полотно на три мили. Не знаю, как смогу впихнуть это всё в Жозефа, он терпеть не может пилюли-порошки.

— Думаю, наш врач будет достаточно убедителен. У него есть манера красочно расписывать последствия тех или иных заболеваний. Очень мотивирует лечиться.

— Слушай, — говорит Хищник, уставляясь прямо мне в глаза. — Что я упускаю, не подскажешь?

Не отвожу взгляда, хотя очень хочется.

— А я должна знать? — отвечаю.

— Наверное, нет, но вдруг?

Растягиваю губы в максимально получающейся улыбке и предлагаю:

— Спроси об этом у Шакри.

Вот будет ужас, если они ему ответят… Хотя вряд ли снизойдут до какого-то Повелителя Времени, тем более он им столько ломов в механизмы повтыкал.

— Ещё издевается, — буркает Доктор, засовывая руки в карманы штанов, отчего полы пиджака или, правильнее сказать, полупальто сморщиваются, как террорконовы ноги. Представляю, как это бы выглядело, будь бы на нём ещё и больничный халат — но поскольку это не реанимация, халаты тут не обязательны.

Идём рядом по коридору в сторону лифта.

— Вернёшься? — спрашивает он коротко.

— Не знаю, — отвечаю. Что ж им всем так припёрло ещё раз меня увидеть? — Если будет необходимо провести ещё какие-нибудь переговоры, то, наверное, вернусь. Кого ещё посылать? У меня по тестам самый высокий индекс способности к общению с ксеноцивилизациями.

Заходим в лифт.

— Да уж, на фоне остальных ты просто верх любезности, — хмыкает Хищник. — Хотя ваш инженер вроде тоже ничего, вменяемый.