В ладонь тыкается бумажка. Письмо… От кого? Кое-как сажусь и пытаюсь разобрать интергалакто в тусклом ночном освещении. Написано от руки, адресовано мне, почерк неизвестен. Разворачиваю, пробегаю взглядом аккуратные строчки…

— К-как ты это сделала? — раздаётся над головой. И только теперь я понимаю, что нет никакой травы — это одеяло, и нет никакой звёздной ночи — в окно льётся свет бесконечного дня Зосмы-9. А в голове вполне себе ясно. Вот это прихо-од.

Стряхиваю пыль с пальцев. Это было письмо от Тагена, с извинениями и прочими глупыми словами, что дескать, я ему очень нравлюсь и он готов на мне жениться, если я, конечно, согласна. Какая чушь, неудивительно, что я сразу же испепелила бумажку.

— Как обычно, — говорю Альфе, немного удивлённая вопросом. — Разряд, и нет письма.

— Это был не разряд, — запинаясь, отзывается вместо него Гамма. Опа, они все трое тут стоят и глядят на меня круглыми глазами. Спасибо, хоть Найро не отсвечивает на заднем плане. Небось, отсыпается.

— Да, и что тогда это было? — спрашиваю насмешливо, а сама вдруг понимаю, что сожжённая бумага обычно превращается в чёрно-серый порошок, а не в… коричневатый.

Бабах! В голову шлёпаются сразу три воспоминания. И если им верить, бумага просто истлела без огня и тока. Прямо у меня в руках пожелтела и рассыпалась в пыль, ни с того ни с сего, словно от старости, за какую-то треть рэла. А моя рожа-то… Такой маниакально-безумной улыбки я у себя ещё ни разу не видела и не чувствовала. Ой, папа-трансгенез, это что было?..

Озадаченно гляжу на свои руки. Потом на ребят. Потом ощущаю шевельнувшийся где-то в самой глубине сознания звериный страх и снова гляжу на руки.

— Я не знаю, как я это сделала, — говорю жалобно и снова поднимаю глаза на ошарашенный экипаж.

— Может, это психокинез такой? — спрашивает Дельта у всех разом.

— Да, наверное, — соглашается Альфа, но уверенности в его голосе — ни капли.

— Передадим информацию в следующий сеанс, и пусть в Центре разбираются, — говорю тихо и устало. — Сейчас я не способна на ещё один коннект. Давайте спланируем наши дальнейшие действия. Штаб сбросил корректировки, надо с ними разбираться.

Сажусь, прикрываю глаза и раздаю каждому его порцию инструкций.

Нет времени помирать, жалеть себя и ломать голову над очередной загадкой.

Вкалывай, член Совета, лабораторная зверушка.

Не пытайся понять и просто работай.

Комментарий к Сцена девятнадцатая. *ТМД перечисляет события из компьютерных игр по эпохе Одиннадцатого Доктора.

**Если вам вдруг неизвестно, кто такая майор Кусанаги, то отсылаю вас к полнометражке «Ghost in the shell» (таки к полнометражке, а не к сериалу). Раз читаете фантастику, то и красивый киберпанк вам понравится. Тем более, что именно этим фильмом вдохновлялись создатели «Матрицы». =)))

P.S. Какая бы вышла сладкая парочка галактических злодеев из ТМД и Найро! Эх...

http://cs624525.vk.me/v624525424/4453a/Nv1ZMV0d_VM.jpg

P.P.S. Год как сижу над историей ТМД. Суммарно перевалила за 500 страниц. А-а-а! Аффтар фшоке. О___О

====== Сцена двадцатая. ======

Любопытна мне такая штука — почему госпитальный цвет у землян белый, и более того, как они ухитрились навязать эту маркировку почти всем в Местной группе? Это ж уметь надо, думаю я, идя по коридору больницы. В руке — пакет с фруктами и конфетами. Знаю я эту традицию, насмотрелась на Сол-3, как Скворцовы Дарье в роддом вкусняшки таскали. Бета добровольно увязался со мной, в соседний корпус, где на восстановительной терапии лежит землянин — видите ли, нашему врачу интересно, как себя чувствует пациент после интенсивного даледианского лечения. Экспериментатор хренов. Я же решила навестить блондоску. Ребята сочли это довольно странным капризом, пока я не объяснила, в чём дело — после того, как Таген огрёб, а я официально не приняла его извинений, могут подпортиться отношения и с Доктором, чего нам вовсе не нужно. Необходимо как-то продемонстрировать, что дуюсь я лично на посланника, а к другим претензий нет. Кто знает, может, нам это ещё пригодится?

Остальные сейчас на «Протоне». Взлёт объявлен через шесть местных часов, а поскольку Гамма с Альфой остаются, надо ещё раз протестировать все системы и в очередной раз убедиться, что на борту не сидят «зайцы» в лице Древних. Серв в автоматике роется, а стратег программное обеспечение проверяет. Дельта им особо помочь не может, у неё слишком много дел с проверкой двигателей. Даже, кажется, Найро припахали: хоть он и не в состоянии соединиться с кораблём по-нашему, но может за показаниями приборов приглядывать, если ткнуть манипулятором и доходчиво объяснить, куда именно смотреть. А мы вот филоним.

Открываю белую дверь, указанную дежурной сиделкой. Неплохо сестрицу Тагена устроили, в отдельной палате, вот только не скучно ли ей одной? Хотя по обилию свежих цветов на тумбочке и подоконнике, наверное, нет. Посетители балуют.

— Зеро! — радостно вопит она мне навстречу.

— Здравствуй, Луони, — прохожу внутрь, кладу свой пакет со свёртками на тумбочку. — Это тебе.

— Спасибо! Присаживайся, — весело показывает мне талка на стул. Сама сидит в постели с книжкой. Больничная пижама, похожая на арестантскую одежду, прикрыта кружевной кофточкой, на голове — очередная сложнонавороченная причёска из кудрей. Почему-то я в этом и не сомневалась, когда сюда шла.

Устраиваюсь поудобнее, выдерживая дистанцию. Меня уже не так тянет стрелять по данной цели — видимо, за время общения удалось слегка адаптироваться, — но всё же я предпочту воздержаться от слишком близкого контакта.

— Тебя всю неделю не видно и не слышно, только в новостях по телевизору. Я думала, ты и не придёшь после того, что отмочил мой братец.

Слегка морщусь и машу рукой.

— Полагаю, мы с ним друг друга недопоняли в силу совершенно разных культур, — говорю. — Но ты-то здесь причём?

Она опускает очи долу:

— Огромное тебе спасибо. Если бы не ты, я даже не знаю…

— Зато я знаю, и мне это не нравится, — иронично хмыкаю в ответ. — Ты живая, твой друг жив, и даже твой брат жив, остальное глубоко вторично. Как себя чувствуешь?

— Полна сил! — снова приободрившись, отзывается она, с широкой улыбкой пытаясь изобразить что-то вроде подтягивания на воображаемом турнике. — Только врачи всё равно не отпускают, и Доктор тоже велит как следует поправляться.

— Это от него? — киваю головой на странную конструкцию из древнего механического будильника, вязальных спиц, нескольких компьютерных плат, стакана и леденца, стоящую на подоконнике.

— Да. Он сказал, что это дополнительная защита, просто на всякий случай… Зеро, правда, спасибо. Не только за меня, но и за Жозефа. Мне нянечка сказала, вы ему спасли жизнь.

— Сделали, что смогли.

— Ты мне теперь как сестра, — говорит она совершенно серьёзным голосом. — И даже не потому, что мой глупый брат тебе написал в своём глупом письме.

Ну спасибо тебе большое, блондоска, круче ты приложить не могла. Стараюсь сохранить нейтральное выражение лица:

— У нас нет такой традиции.

— А у нас есть. Я не прошу тебя ей следовать, но мне-то позволишь к тебе относиться, как к старшей сестре? — и она так трогательно-умилительно складывает руки, что я еле давлю рефлекс выстрела. А ведь зарекалась не поддаваться агрессии, что бы эта дура ни отмочила…

— Насчёт письма. Отвечать я ему ничего не буду, — говорю, чтобы перевести тему. — По хорошему счёту, я должна была его убить за подобное оскорбление, но не доводить же ситуацию до международного скандала?

— Прости его, он влюбчивый дурак, — совсем виновато отвечает Луони. — Мы с Жозефом ему намекали, что это плохая идея, но бабник есть бабник. Хотя предложение руки и сердца братец впервые на моём веку сделал.

Слегка приподнимаю бровь:

— Это что-то меняет?

Она вздыхает, сдаваясь:

— Наверное, нет… Извини, что я вообще о нём заговорила. Просто я люблю, когда все хорошо друг к другу относятся, когда все дружат, и…