Это именно то, что я хотела услышать, Хищник. Значит, миссия мира? И ведь ты предпримешь всё, что только возможно, ради её успеха. Саму историю попытаешься изменить, словно ни разу не набивал шишек в этом вопросе. Что ж, моя задача ясна: как и раньше, сделать так, чтобы предрешённое время настало, выровнять историческую линию. Геноцид — это по-нашему. Фиг я тебе позволю выиграть хоть раунд, Котелок!

— Вот если бы вы расширили тему военного союза с талами, — просительно глядит на меня Доктор. — Такой союзник, как кочевники, может остановить бойню одним фактом своего существования.

— Я подумаю, — отвечаю, по-прежнему сохраняя тихие интонации. Неохота язык ломать, лучше прикручу громкость. — Мы — дети одного мира, да и конфликт вспыхнул, если разобраться глубоко, из-за нашего появления. Так что я донесу предложение до вождя. А там как уж он и Совет решат, тут я ничего обещать не могу.

В конце концов, сказать — не значит сделать, хотя я непременно вложу весь разговор в отчёт. Пусть Император повеселится.

— Сколько у нас времени? — мрачно спрашивает Таген.

— Меньше, чем хотелось бы.

— Безрадостно, — заключает блондос.

Ну, кому безрадостно, а кто и ложноручки потирает. Но пока мы ещё не выиграли, так что хихикнуть-то можно, а праздновать рано. Впереди много, много интеллектуальной работы, и теперь враг точно и стопроцентно определён — это Хищник. Выходит, Вселенная снова проверяет нас насчёт уязвимых мест и усвоенных уроков. Да что же за жизнь-то у меня настала после переписки в новое тело, проверка за проверкой!

…Хм, любопытно, а такую смену облика можно счесть регенерацией? Забавная, однако, мыслишка…

— Меня беспокоит то, что я что-то упускаю, — продолжает Хищник больше себе, чем нам. — Что-то перед самым носом, совершенно очевидное. Но всё так запутанно, я ещё не разобрался.

— Что-то с хроноворами? — спрашиваю, хотя подозреваю, что дело в нас. А то и лично во мне. Но Древних тоже пока рано списывать со счетов.

— Не знаю, — более резко отвечает мой враг. — Но когда узнаю, непременно сообщу.

Да уж надеюсь.

«Капитан, ты где?» — внезапно спрашивает Альфа довольно встревоженно. А, ну конечно, Ралендо и Элидан вернулись к гостям, а я запропала.

«На террасе, разговариваю с Доктором и Тагеном».

«Предупреждать надо», — недовольно отзывается стратег.

«Бумаги у нас, Скаро официально передали кочевникам. Этот этап операции за нами», — может, хоть такая новость заставит его оттаять?

По ощущению, и впрямь так. А от Гаммы так вовсе веет ликованием:

«Далеки побеждают!»

«Всегда побеждают», — удовлетворённо заключает Альфа.

«Мы ещё вернём наше превосходство», — подаёт злорадный голос Бета.

«Нагнём Вселенную!!!» — счастливо вопит Дельта.

«Разогнали гравиплатформы об косяк, — осаживаю их я. — Прикрутить громкость и заниматься делом, мы ещё не выиграли битву, лишь получили небольшое преимущество».

Пауза.

«Добрая ты у нас, капитан», — иронично-разочарованно тянет Гамма.

Мысленно показываю ему язык. В смысле, отправляю дразнящую эмоцию, мол, ну вот такая, и завидуй молча, что сам не такой.

Но в целом я понимаю их реакцию. Мы сделали серьёзный шаг к победе. Для далеков Новой Парадигмы это солидное достижение, учитывая их прошлые неудачи и загнанное в угол положение. Теперь главное — не проколоться на мелочах и суметь доделать дело под носом у Доктора.

— Я, кстати, вот что спросить хотел, — голос Тагена вырывает меня из весёлого общения с сородичами, и я десятую долю рэла туплю, прежде чем повернуться в его сторону. — У вас ведь такие технологии. А вы не можете спасти Скаро?

Опа. Магнедон всё же не так глуп, как хочет казаться? Или это очередной случайный проблеск интеллекта?

А Хищник тоже с интересом уставляется на меня, мол, что скажешь?

Что скажу, что скажу… Буду врать!

— Не поверишь, мы как-то говорили об этом с Герданом. Он сказал, что чисто теоретически такое возможно, но на практике всё всегда не так, как в учебниках. И дело не только в том, чтобы развернуть время вспять. Смерть — это не просто сработавший в организме выключатель, неважно, живое это существо или звезда. Это очень сложный барьер. Ты никогда не слышал, что даже на то, чтобы умереть, нужны силы?

Он кивает, мол, слышал. Не сомневалась, с блондосской-то повёрнутостью на биологии. Я продолжаю задвигать что-то умно-бредовое, на ходу конструируя ответ из азов философии и парадигмы Скасиса:

— Ничто не умирает просто так. У всего есть определённый срок, и это встроено в общую схему мироздания. В мире всё взаимосвязано, и это изменить — налететь на инерцию самой Вселенной. Где-то оно может проскочить на раз чихнуть, а где-то фиг повернёшь. Скаро — непростой узел в этом рисунке. Возвращение планеты слишком сильно исказит Вселенную. Поэтому мы не рискнём это сделать. Да и зачем?

— Ну, историческая родина… — резко начинает мямлить блондос.

— И?

Он окончательно заминается и отводит взгляд.

— Чтобы раскрутить такой узел мироздания, нужно иметь очень веские причины, куда более веские, чем «историческая родина», — строго добавляю я. Вообще, ведь почти ни слова не солгала. Но вопрос в том, под каким соусом подавать правду, хе-хе.

Тал окончательно поникает. Доктор с ещё большим любопытством глядит на меня.

— Я покурю? — спрашиваю, чтобы перебить впечатление от своего умничанья.

— Э-э, если ты курить, то я побежал за котелком, — тут же скручивается Хищник, оглядываясь в поисках какого-нибудь спуска в сад. В общем, он тут есть, только с противоположной от нас стороны — и, насвистывая что-то бодрое, рыжий направляется к лестнице.

Достаю сигарету, стреляю искрой с пальца. Таген успевает заметить этот фортель и выпучивает глаза. Не удерживаюсь и подмигиваю, коротко привирая: «Импланты». Вообще, мне хочется совсем другого — убивать, но есть и такой способ самоуспокоения, как действовать от внешнего ко внутреннему, раз уж другое не помогает. Говорят, чем больше шутишь и улыбаешься, тем больше успокаиваешься, как-то так. Вот сейчас и проверю на практике. Мне действительно было спокойнее, когда рядом находился Доктор — то ли по старой памяти, то ли чисто по инерции, что рядом с кровным врагом нельзя выходить из себя. Да и подписанные бумаги греют сердце. В общем, это всё добавило мне капельку благодушия, а сигарета вообще утихомирит. Надеюсь.

— Доктор, — громко шепчу вниз, — притащи мне мороженку?

В ответ доносится болезненное шипение и треск колючек.

— Обойдёш-ш-шься! Тебе не мороженку надо, а чтоб ты мне ш-ш-шляпу доставала…

С удовольствием затягиваюсь. Ничто так не поднимает настроение, как главный враг далеков, сражающийся с мелкой пакостью. Век бы смотрела.

— Я принесу, — порывается Таген.

— Не-е-е, — отзываюсь, счастливо выпуская дым. Жизнь налаживается. Агрессин в крови заметно падает. Но тут Хищник как-то странно на нас глядит, расплывается в широкой улыбке, напяливает счастливо обретённый котелок и провозглашает:

— Ну, вы воркуйте, а я пошёл.

Он разворачивается и бодро шлёпает куда-то в сад. Удивлённо гляжу ему в спину. С чего это такая реакция? Словно он…

— Он хочет, чтобы мы о чём-то поговорили приватно? — озадаченно спрашиваю посланника.

Тот тоже как-то неопределённо глядит в ответ, потом устремляет взгляд на цветущие кустарники, опираясь на парапет.

— Кто его разберёт…

Странно, но блондос отчего-то грустный.

— Я тебя не понимаю, — говорю.

— В том-то и всё дело, — следует ещё менее понятный ответ.

— Ты почему-то печальный. Только что таким не был.

— Да как тебе сказать, — Таген переводит взгляд на меня. Что-то он вправду загрустил. — Пока Доктор тут, ты совсем другая. Живая, хоть это и глупо звучит. А уходит — ты сразу хлоп! И закрываешься, как моллюск. Снова дистанцию выдерживаешь, голос деревянный становится… Он тебе нравится?

— Голос? — обалдеваю я.

— Доктор!.. — почти возмущённо отвечает тал.