Стою в кружке высокопоставленных блондосов, верчу в пальцах бокал с минералкой, стараюсь поддерживать разговоры о погоде и улыбаться на комплименты. Чуть в стороне, в стайке щебечущих девиц на выданье мысленно пыхтит и булькает Альфа. Не на самок, нет — он до сих пор возмущён таким нерациональным использованием пространства и излишеством роскоши, какое тут обнаружилось, как, в общем, и мы с Гаммой. Я только-только завершила читать парням лекцию о менталитете низших, выросших в условиях республиканской тельцекратии: тема стратегу была ранее знакома в теории, но, столкнувшись с ней на практике, он возмутился до глубины души, а серва всё это заставило задуматься, как бы тут усовершенствовать и рационализировать общество. Чисто по приколу, потому что сам понимает — плесень подлежит только уничтожению, а как она до того существует, нас волнует мало. Я понимаю реакцию парней, меня тоже когда-то трясло от расслоения населения по количеству благ, зачастую незаслуженных или полученных обманом, ведь по той же классификации мы попадаем в существа с приблизительно коммунистическим мировоззрением: если уж у нас и есть разделение, то только по уровню интеллекта и способностей, а впрочем, перед Империей все равны. Даже распоследнему тупице найдут его правильное идеальное место, на котором он себя ощутит совершенно уместным и нужным, а следовательно, полноценным. У меня вообще много соображений на этот счёт, так что лекция для ребят в ускоренном виде заняла рэлов двадцать, а так я могу не меньше десяти скарэлов распинаться по существу. Да я вообще могла бы вести соответствующий курс в каком-нибудь местном университете, «типы общества, их стратегии развития, их слабые места и возможные коррекции», а за прогулы и неусвоенный материал — расстрел на месте…
Чтобы заглушить желание убивать, пользуюсь удачно заданным женой посла вопросом и вдохновенно лгу про праздники кочевников — как выяснилось, это был ещё один пункт, практически не разработанный отделом Альфы и нашим узким кружком во время ночных мозговых штурмов. Но меня спасает оперативность мышления и большие объёмы доступной информации — взять утверждённый список празников, открыть базу данных по самым известным галактическим цивилизациям, пролистать, проанализировать, сделать выводы и озвучить, как у нас празднуются такие дни, как день почтения предков, смена года и всякие там личные даты — дни рождения, дни наречения, свадьбы-похороны. В отдельный пункт, нахальной самоволкой, выношу день рождения нашего вождя. Глупость, конечно — но если подумать совсем неформально, Император заслужил свой личный праздник, хоть раз за сто тысяч лет. Так что я уверенно заливаю ложь в слуховые рецепторы собеседников, заодно сбрасывая всё парням. Ведь им тоже могут задать неудобные вопросы, и если Альфа ещё попытается как-то сориентироваться и выкрутиться, то Гамму нестандартная задача поставит в безнадёжный тупик.
Кстати, о Гамме. Он уже нашёл себе какого-то инженера и зацепился с ним языками. Я слышала о правиле, что на подобных мероприятиях обычно не принято говорить о работе, но, похоже, талы его не придерживаются, или дурак дурака видит издалека. Как бы чего лишнего не наболтал.
«Не рассказывай ему больше, чем заложено в договоре», — всё-таки напоминаю серву на всякий случай.
«Есть», — отзывается он, и я ловлю отголосок какой-то задней мысли об Альфе. Я что, не первая напоминаю? Даже досадно, но, с другой стороны, повторенье — мать ученья, и всё такое. Гм, я когда-нибудь отвыкну от земных поговорок? Мне ведь за них постоянно достаётся от окружающих, а когда ляпаю что-нибудь подобное среди планктона, приходится отговариваться большим количеством прочитанной галактической литературы, мол, там и нацепляла идиом. Пора с этим завязывать.
Второй раз отказываюсь от алкоголя. А то злой и пьяный далек на приёме у талов может устроить только одно сплошное «уничтожить», без вариантов. Давлю агрессию шоколадной конфеткой, стараясь наслаждаться каждым кусочком. О, а вот к нашему кружку пробирается сам местный официальный представитель религии миротворчества, господин Ралендо. Вот уж кто точно стар и сед, но трезвость мысли не потерял. Он довольно опасный тип. Насколько я успела выяснить, Таген чувствительнее к недобрым намерениям собеседников, так что, возможно, настоящая причина его ко мне внимания — как раз в этом, но Ралендо и опытнее, и в несколько раз умнее, и именно он настоял на том, чтобы назойливый блондос и его семья не запрещали Луони путешествовать с Доктором. Если бы не это, её бы вообще за порог дома не выпустили. Бета мне с удовольствием объяснил, что там у неё за проблемы с сердцем, так я до сих пор в шоке, как её не выбраковали. По мнению нашего врача, это должно сидеть в инвалидном кресле, как отец-создатель, и уж точно не бегать по всему пространству и времени в компании Хищника. Хотя, может быть, Бета и преувеличил, он любит драматизировать, если речь заходит о здоровье. Комплекс врача.
— Госпожа Зеро, — слегка кланяется старик, умно не протягивая ко мне рук. Отвечаю обычным приветственным жестом.
— Добрый вечер, уважаемый господин Ралендо, — мне это «уважаемый господин» за полторы декады в зубах навязло, но поскольку в наших вымышленных традициях есть пункт «почтение к старшим», приходится ему следовать. Меня после жизни на Сол-3 вообще забавляет манера общения блондосов — по умолчанию на «ты», но с «господин» и «госпожа». Странное сочетание, но для нас так всё же удобнее, чем на «вы». Мы тоже не используем множественное число для обращения к собеседнику, это же нелогично. Сейчас даже смешно вспомнить, как мы с Тагеном в первые дни общения пытались обращаться как положено у большинства цивилизаций, и как легко перешли на «ты». Кстати, до сих пор приходится напоминать себе о том, что с некоторыми цивилизациями типа пеладонской лучше даже нечаянно не «тыкать». Талам проще, они прикрыты ассамблейскими договорённостями о терпимости к чужим традициям и могут себе позволить пренебрегать такой мелочью, а нам, как новичкам, необходимо создать о себе приятное или хотя бы нейтральное впечатление у любых собеседников, иначе их не ввести в заблуждение. Низшим очень важны выводы из первого знакомства, они меньше склонны подвергать их сомнению, чем мы.
— Не уделишь ли старику несколько минут? — ну, что я говорила, на «ты». Киваю в ответ и, выжав из себя улыбку собеседникам, отхожу к миротворцу.
Ралендо обводит гостиную выцветшими от возраста бледно-голубыми глазами и предлагает:
— Быть может, нам лучше ненадолго пройти в кабинет? Там не так шумно.
Опять согласно киваю и послушненько иду следом — он здешнюю планировку знает, в отличие от меня, — явно не в первый раз в этом доме. Вот сейчас и начнётся самое интересное: глубокое прощупывание меня и моих намерений, а также всех кочевников в моём противно-симметричном лице. Ралендо несколько раз присутствовал на всяких встречах, но только наблюдал и никогда не пытался пролезть в мои мысли хотя бы посредством иезуитских вопросов, раз уж ментальные техники на кочевников не действуют. Видимо, сейчас и отведёт душу.
Мы впятером нашли и подвергли анализу методики РМ, сразу, как ознакомились с докладом Найро, так что у меня нет никаких сомнений — наша ксенофобия и то, что здесь обзывают «комплексом превосходства», для миротворцев прозрачны и ясны. Но с другой стороны, именно в случае кочевников это всё объяснимо, а поскольку свою тихую подрывную деятельность мы целиком и полностью перевалили на революционеров, даже тут к нам не подкопаешься, доказательств-то нет. В общем, если Ралендо есть что мне сказать, то мне есть чем крыть. Главное, не вмазаться в локально раскинутое на кабинет поле правды — в нём очень сложно вовремя прикусить язык. Далеки, конечно, обучены ему противостоять, но приблизительно в одном случае из десяти всё равно не удаётся соврать.
Проходим по короткому коридорчику и оказываемся в рабочем кабинете чрезвычайного и полномочного посла галактики Антарес. Сам господин посол околачивается тут же, поднимается мне навстречу с кресла, параллельно забирая из печатного устройства какие-то бумаги и аккуратно вкладывая их в папку. Когда успел сюда передислоцироваться? Только что был среди гостей, я его меньше скарэла назад видела, он по индивидуальному переговорному устройству с кем-то говорил.
