Снисходительно киваю, облизывая вторую ягоду от сливок. Н-низшая раса…

— Сейчас мадам Кхэн Лон будет петь, все отвлекутся, и вы сможете спокойно побеседовать, — продолжает вельтрочни.

Опять снисходительно киваю. Расстрелять вас всех. Ядерной бомбой. С орбиты. Так, чтобы один шлак остался на месте города и космопорта.

Кто припёрся с этим Фратшахом?

Следующий скарэл мы ведём себя так, словно действительно пришли вдвоём, а не втроём, и не на тайные переговоры, а концерт послушать. Капитан потчует меня фруктами и рассказывает о певице и стиле пения с её родной планеты. Я киваю, лопаю что дают и делаю вид, что мне это жуть как интересно. Параллельно успеваю уведомить бодигарда, что со мной всё в порядке, поделиться происходящим со своими и получить вечерний отчёт от Гаммы.

Из отчёта Прототипа Гаммы.

…Я ещё как в первый раз её увидел, так сразу и понял, что мы сработаемся. Но не знал, насколько хорошо мы друг к другу подходим, пока она не предложила развивать эксперимент самостоятельно. Честно говоря, меня до сих пор немного напрягает, что мы действуем на свой страх и риск, но, с другой стороны, учёные же хотят знать, на что будет похож социум прототипов. А как можно его развивать, если нет никаких инструкций по этому поводу? Вывод: сперва сами пишем инструкцию, а потом её воплощаем. Очень логично. Может, мы не правы в своём стремлении разделить обязанности по половому признаку, но тут опять Дельта верно заметила — зачем тогда у нас вообще существуют мужчины и женщины?

Какой там был ёмкий земной термин, “подкаблучник”?

…А вчера я её поцеловал. Мы нашли прекрасное тихое местечко в парке, где нас никто не донимал вниманием — небольшое строение, называемое «беседка», обвитое какими-то странными растениями, похожими на красные сопли. Конечно, их вид недостаточно эстетичен и гармоничен, но зато там почти никто не ходит, и местечко очень спокойное. Я рассказывал Дельте какую-то весёлую чушь из жизни на базе «Центр», мы хихикали и гнали бред про личинки прототипов, а потом я взял и её поцеловал. Вот так, запросто. Словно так и надо, и всегда так было. И она даже не треснула меня, даже не обозвала болтливым дураком, как обычно. Просто сообщила, что ей нравится ощущение, и потребовала продолжения. И всё бы ничего, если бы мимо не рыскал этот выродок-тал, который за Зеро бегает, и не сунул к нам нос.

Мама-радиация, только не говорите, что они посланника хлопнули на радостях и прикопали где-то под беседкой!

Всё испортил, скотина. Обтёк рожей, увидев наши лица, извинился и улепетнул. Настроение ушло, и мы потопали заниматься заданием Альфы, испытывать лазерную арфу…

Уф, прямо отпустило. Значит, это было до того, как мы с Тагеном встретились у фонтанчика. Ничего себе сервы выполняют задание старших по званию — их музицировать погнали, а они в этой проклятой беседке под сарленской гипнолианой целоваться пристроились! Варги-палки, это ж конец Общей Идеологии!.. Порву паршивцев на молекулы, как только появится возможность.

К тому моменту, когда свет в зале слегка пригасает, чтобы сосредоточить внимание присутствующих на эстраде, я успеваю сожрать всю клубнику и ещё какой-то невероятно вкусный фрукт, похожий на кисло-сладкий полужидкий крем в твёрдой скорлупе, всласть наужасаться отчёту Гаммы и даже успокоиться. Сижу, мну ложкой мороженое, терпеливо выжидаю начало концерта.

Наконец, на сцену выплывает тощая, как колёсная ось, глизенка. Как такое тщедушное тело вообще может из себя ноты выжимать? Я помню земных вокалисток и объяснения Мари на этот счёт, там хоть видно, на чём звук стоит, а здесь где воздушный столб поместится? Как под влиянием жены шутил Фёдор, хорошей певицы всегда много. Однако собравшиеся иномиряне довольно восторженно приветствуют эту жертву анорексии на все лады и в соответствии со своими традициями, так что гвалт поднимается изрядный.

Фратшах приподнимается вместе со своим стаканом:

— Капитан Зеро, это Найро. Думаю, вам будет приятно познакомиться и побеседовать, а я пойду слушать божественную Кхэн Лон, чтобы не мешать вашему разговору.

Кивком отпускаю козыряющего вельтрочни, переводя взгляд туда, куда он указал ручищей. Почему я не удивлена, что это самый тёмный и непростреливаемый угол? Зато с моего места обзор по залу лучше, бе-бе-бе…

В следующий миг давлюсь своим мысленным «бе-бе». Немолодой мужчина с седыми висками подкручивает на руке фильтр восприятия, замаскированный под часы. Эй, не слишком ли много талов на квадратный лер площади, особенно для далека?

Фиксирую на нём взгляд. А то знаю, как этот грёбаный фильтр с толку сбивает, можно и потерять собеседника из виду. А я что-то не хочу, особенно учитывая, что это блондос. Кстати, какой-то непростой, с наворотом — глаза жёсткие, движения скупые, какой-то он… слишком чёткий. И точно знает, что ему нужно, и от меня, и вообще.

Лидер, несомненный лидер. Возможно, военный командир, причём не ниже генерала — кстати, забавно, что играющие во вселенских миротворцев талы до сих пор сохранили подобие армии. Взгляду собеседника далеко до рентгена нашего правителя, но всё же, чёрные зрачки в сизых колечках радужки вполне режут и прогибают окружающих. Ловлю себя на мысли, что вот такие противники мне нравятся, вот это уже по мне. А то, варги-палки, посольство тупых магнедонов вроде Тагена, как там говорят, ни рыба ни мясо, им даже врать скучно. А этому поди соври, ага.

— Слушаю, — говорю. Надо сразу занять доминантное положение, ведь это ему что-то от меня нужно, а не я к нему пришла в ножки кланяться.

— Что, прямо вот так, с порога? — уголком рта улыбается тал, убирая руку от фильтра. Не иначе, снизил порог чувствительности, чтобы я его из виду не потеряла.

— Пришёл для дело, говори дело, — отвечаю, откидываясь на спинку стула и занимаясь мороженым. Не ждать же в угоду этому Найро, пока оно окончательно растает.

Но его такими шуточками не обманешь. Смотрит, как сверлит. Хотя голос далёк от жёсткого:

— Помогите нам. Пожалуйста.

Чуть не выворачиваю еду на колени. Ч-что?.. Приходят талы к далекам: «На помощь, братцы-скариане!» Заикой же останусь. Или… Или он не знает? Но ведь он должен быть как-то связан с Древними, ведь они тут успели засветиться. И вряд ли они в неведении, кто мы есть, если успели нами заинтересоваться. От слишком большого количества вариантов голова идёт кругом, а тут ещё эта певичка взвывает с эстрады таким ультразвуком, что уши закладывает. Мать моя радиация, отец мой трансгенез, я ж так помру. Того гляди старая любимая тахикардия прорежется.

— Что мы можем помочь? Кочевники не вмешиваются.

Он прикладывается к своему бокалу. Между прочим, отнюдь не минералка, а вино. В деталях я уже не разбираюсь, чтобы точно понять, что он там хлещет.

— Насколько грубым будет сказать, что ты лжёшь? — сделав глоток, отвечает Найро.

— Грубо, — позволяю себе лёгкую усмешку и снова отправляю в рот полную ложку мороженого. Шарик, от которого я отколупнула, отчётливо пахнет мандаринами.

— И всё же, кочевники лгут о своём невмешательстве.

— Ценю прямоту, продолжай.

— Во-первых, ваша так называемая оплата за ресурс. Будет энергетический кризис и очень много проблем для всего Союза Галактик.

— Умный умеет умно вводить новый ресурс, — парирую я всё с той же улыбочкой. Этот тал начинает мне нравиться всё больше и больше. Какая непередаваемая разница в интеллекте между ним и посланником Тагеном!

— Во-вторых, — продолжает он, словно пропустив мои слова мимо ушей, — если подсчитать количество тонко спровоцированных вами ссор между цивилизациями в Ассамблее, а их уже более шести, тема невмешательства превращается в фарс.

— Доказательства?

— Если они есть, то резонно предъявить их не тебе, а средствам массовой информации.

— Ты угрожаешь? — какое наслаждение я испытываю, роняя эту фразу. Меня пытается шантажировать тал, и я даже понятия не имею, знает ли он, кто я на самом деле, и рискует дразнить свою смерть, или просто блефует, но какой кайф от подобной неопределённости можно получать! Наконец-то движуха в этом затхлом посольском болоте!