Достать ещё одну дозу наркотика. Нет. Не хорошо. Очень даже плохо. Вихрь начал проникать в моё сознание, сперва через воспоминания, а теперь подкидывая целые куски информации. Какой соблазн для любопытства! Какой чудовищный, невыносимый соблазн! Я могу знать всё. Вообще. Всё прошлое, всё будущее, все случившиеся и никогда не случившиеся события, все упущенные и использованные возможности… Просто надо прекратить жмуриться, отвлекаться на папиросы и глупые мысли. Просто… не бороться.

Следующая остановка сознания — везде. Правда, разум не выдержит и быстро лопнет, но мне не впервой, я всегда была с отклонениями. Подумаешь, из кандидатов в психи стану окончательным психом…

…Нет. Я буду бороться. Я не сложу ложноручки, пока ещё могу дышать. Может, если передвигаться от воспоминания к воспоминанию, мне удастся продержаться ещё немного? И вообще, хватит мять папиросу, девушка. Закуривай. Жги кислород, концентрация дыма позволяет не замечать, что становится всё душнее.

— Слушай, сколько живу, а вот такое вижу впервые.

Вздрагиваю, едва не отправив второй окурок следом за первым. Этот голос. Я его знаю.

— Х… Хронос?

— У меня тут всякое бывало, но чтобы по дому летал далек с папиросой в зубах и мусорил окурками — это перебор. Ваш континуум вообще когда-нибудь уймётся?

Где он? Неужели опять не покажется?

— Хронос. Это ты. Подтверди, что это ты.

Естественно, он даже и не чешется. Но мне как-то резко делается легче — проясняется в мозгу, и вдруг я понимаю, что ещё миг назад там стоял шум, который я даже не замечала. Шум вроде миллиона очень тихих, но говорящих одновременно радиоканалов. Белый шум Времени. И зрение словно кто-то настроил — оказывается, оно было расфокусировано, а я этого тоже не заметила. Вряд ли это всё произошло само по себе, логично?

— В прошлый раз ты сказал, что меня выделила некто «она». Ты имел в виду ТАРДИС Доктора?

Тишина. Хорошо, зайдём с другой стороны.

— Я правильно вычислила, что упала в Вихрь не с того конца?

— Здесь не бывает «не того» конца. Откуда бы ты сюда ни вошла, это всегда будет точкой входа, и где бы ни вышла, это будет точкой выхода.

— За исключением?..

— За исключением Матери Скаро.

— Я стараюсь разобраться в процессе, чтобы не утратить способность к адекватному мышлению.

— Разбирайся, — тут же флегматично предлагает хроновор. Сволочь!..

— ТАРДИС пробила маршрут и скинула меня по нему обратно, — принимаюсь рассуждать вслух. — Но Вихрь смещается и сам по себе, а не только в присутствии машины времени, и я попаду в другую дату, а значит, и в другие пространственные координаты. Тебе известно, куда меня вынесет?

— А, тебе нужна подсказка? — тут же радостно отзывается он.

Упс.

— Нет. Мне нужна другая форма уплаты долга.

— Я могу всё.

— Знаю. Я читала твоё досье. И ещё обдумываю плату.

И пока я это делаю, у меня есть собеседник, явно защищающий меня от влияния Вихря. Но, увы, прояснившееся зрение играет злую шутку. Сейчас я вижу, что мои руки начинают потихонечку, полегонечку сиять. Такое ощущение, что изнутри них льётся свет, пока едва различимый. Но чем глубже в Вихрь, тем будет хуже. Я насыщаюсь энергией Времени. В малых дозах она полезна. Но в больших… Я не знаю, что будет дальше. Могу вывалиться в привычную четырёхмерную реальность трясущейся старухой. Могу младенцем. Могу вывернутой наизнанку и скрученной в ленту Мёбиуса, в прямом смысле этого слова. Могу по частям. Всё могу, прямо как Хронос, кроме одного — фиг я это проконтролирую.

Вокруг меня вибрирует громовой хохот. Ах, да. Хроновор легко роется в моих мыслях.

— Если бы у тебя была хоть капелька воображения, я бы с удовольствием упростил тебе задачу. Это было бы забавно.

— Какую из двух? Выжить или достичь того места, в которое я должна попасть?

— Ты даже понимаешь, что это не синонимы? Какой умненький далек.

На миг, на один краткий миг в мозгу мелькает видение, то ли посланное нарочно, то ли ухваченное в каком-то неведомом озарении. Я будто бы сижу на очень низком и очень кривом стульчике, за круглым маленьким столом, накрытым к чаю (тому самому, омерзительному, с молоком и пряностями). На мне — длинная белая хламида в кружевах, прямо на голое тело, волосы убраны наверх. Ночная рубашка и викторианская причёска, каким-то неведомым чувством угадываю я, приметы Венди Дарлинг. Босые ноги купаются во мху, но они сильно избиты, словно я долго бегала по пересечённой местности. Да и одежда помята и перепачкана. Рядом, погребённый мхом и мелкими цветочками с человеческими лицами, лежит на боку гигантский чайник. Точнее, дом в виде чайника, из которого и вынесли этот стол. В дыре носика тикают часы с земным циферблатом. Пять часов пятнадцать минут, файф-о-клок. За домом возвышаются холмы, а с противоположной стороны течёт узкая, но явно глубокая река, мурлыкающая негромкую песенку. Над водой недвусмысленно перекинуто бревно, похожее на крокодила, или крокодил, похожий на бревно. На другом берегу высится лес диких, нереальных, флуоресцирующих трав и цветов, с листьями в клетку и в горошек, в треугольники и полоску. И он на меня смотрит. Хищно так, нездорово, мол, ещё не все мозги схавал, пока ты мимо бежала, гони остатки, всё равно до тебя доберусь. Рядом со мной, за столом, на одном из таких же низких неудобных стульчиков сидит рослая лохматая тётка в старинном сизом платье, чумазая, словно только что с помойки, и спит, как убитая, а в её руках — ещё одни часы, карманные, с галлифрейским узором на крышке. На другом стуле сидит и чинно пьёт чай Белый Кролик в огромной шляпе, поглядывая на меня с недоброй ухмылкой — как вывел из леса, так и заведу, а ты пей чай, Венди Алиса Лидделл-Дарлинг, пока угощают; это лишь краткая остановка, потом получишь пыльцу фей для ускорения и полетишь галопом дальше по нашему Неверленду Чудаков. До нужной звезды и направо. Ну или беги обратно через лес, портал к выходу там.

Вздрагиваю, мотаю головой, прогоняя бредовое видение. Оно явно не моё, и поддаваться чужому влиянию я не стану. Хронос опять хохочет. Похоже, ему такое псевдопространство мне внушить — как нефиг делать, но галлюцинации заставят меня утратить осторожность. Лучше я буду видеть всё так, как есть, без декораций. И уж точно не нанималась развлекать хроновора.

— Смешной далек. Узко мыслишь. В Вихре даже у тебя бесконечное множество возможностей, а не только две.

— Есть у землян одна басня. Попали в охотничью ловушку мелкий хищник семейства собачьих, «лисица», и большая длиннолапая птица, «журавль» называется. Лисица мечется и причитает, что у неё тысячи, тысячи думушек. А журавль стоит и приговаривает, что у него одна дума. Просчитай, кто из них выжил и выбрался на свободу? — делаю паузу. — Так вот, у меня одна дума.

— Ты можешь здесь узнать, кто ты такая и кто тебя создал, — вдруг замечает Хронос. — Я даже могу тебе помочь найти твоего создателя.

Замираю. Он врезал в самое слабое место. Я действительно могла бы узнать. И с его помощью достигла бы результата безопасно. Это было бы так просто, так легко. Он хроновор, ему это как ложноручкой об гашетку — и выяснить, кто стоял за всей историей, и даже всё исправить, прямо отсюда. Более того, я могла бы узнать всё, что угодно, о чёрном сфероиде или даже запросить помощь в коррекции и стабилизации линии Времени далеков, ведь в Вихре не представляет никакого труда обнаружить все люфты, накладки и ошибки, и поправить их одним движением манипулятора, тем более всемогущему властелину Времени.

Вот только слишком просто при этом подложить какую-нибудь гадость. Из любви к развлечениям. Фиг!

— Нет. Каан велел не пытаться ничего понять, данные определятся сами, когда придёт срок. Если хочешь вернуть долг… — нужно что-то абсолютно однозначное и прозрачное, чтобы негде было надиверсантить. И формулировка тоже важна. — Далеки восстановили солнце Скаро с ошибкой. Звёздные слои имеют темпоральную рассинхронизацию от суток до месяца, — это мы уже установили, как и то, что нам не под силу исправить ляп. — Это дестабилизирует звезду, потому что при таких условиях все слои должны быть и в разных пространственных координатах из-за движения вселенной. Почини её, сведи все слои в одну темпоральную координату, застабилизируй по зоне лучистого переноса, — я же помню, что это единственный слой, совпадающий по времени с планетами, а не отстающий и не перегоняющий их. Как Мать Скаро, я должна думать не о себе, а о своём народе.