Наш сектор, как и любой другой, наглухо отделён дополнительным тяжёлым люком. Вся база поделена на подобные участки — случись авария с задымлением или открытым огнём, её можно будет заблокировать, а если где-то произойдёт нечто действительно из ряда вон типа взрыва реактора, весь кусок можно будет просто отсоединить и вышвырнуть в междумирье. Правда, нашему сектору такие меры не грозят, у нас нет ничего опаснее информации. Хотя как посмотреть, информация-то и есть самое грозное оружие во Вселенной. Но ей как раз не разбрасываются.
Месяц. Прошёл месяц с тех пор, как меня восстановили в гражданстве и повысили в звании. Лаборатория, трэк, ненапряжная текучка — всё это забыто, как приятный сон, я переселилась в свой отдел, куда по инициативе Серва свинтили с корабля и доставили спальную капсулу, но не всегда успеваю добраться даже до неё, чаще отключаюсь прямо в рабочем кресле, снятом оттуда же, с «Нейтрино». Выжата досуха, откуда силы берутся, вообще не понимаю. Хорошо ещё, восстановление нашей солнечной системы уже более-менее налажено, просто отчёты теперь сваливаются не по разным ведомствам, а в единый координирующий центр — я потребовала мне выделить пятерых супримов и одного физика-темпоральщика, способных анализировать поступающую информацию и принимать решения самостоятельно, чтобы дёргали меня лишь в крайнем случае, когда ситуация вовсе из манипулятора вон или надо что-то выбить из-под других ведомств. А сама по фоторецептор увязла в организации совершенно нового дела — наладки и коррекции уже существующей линии времени.
В самом начале, немного подумав и посоветовавшись с остальным Верховным Советом, я собрала и утащила к себе всех бывших прототипов — во-первых, случись нам работать в прошлом под прикрытием, они уже адаптированы к новым телам, во-вторых, так проще держать их под наблюдением, а в-третьих, все работающие с архивами далеки по определению изолированы от общества, слишком много секретной информации проходит через их мозг. С тех пор штат не сильно увеличился — нашла одного толкового парня в центральном архиве да пару темпоральщиков у Контролёра выклянчила. Зато у участников проекта «Прототип» — полное перепрофилирование. Даже десантника припахали, он теперь рассыльный и ещё следит за расписанием, контролирует, чтобы мы не увлекались и не перерабатывали, а также вовремя напоминает мне поесть. Из него получился неплохой секретарь, прямо как когда-то из Дельты. А случись вылазка, он поработает телохранителем.
Моё собственное новое тело медленно развивается в биолаборатории «Вневременья-6», и мне разрешено в любой момент на него глядеть — через систему контроля, естественно. Тратить время на то, чтобы бегать на другую базу просто так, глупо. Ещё четыре месяца потерпеть, и я снова в поликарбиде. На самом деле, организм можно вырастить и за несколько дней, и за несколько рэлов — вопрос в качестве. Чем быстрее идёт развитие, тем больше ошибок в делящихся клетках. Если нужно пушечное мясо, то и за три рэла можно эмбрион дорастить. Вот только смотреть на это существо без содрогания невозможно, оно больше года не проживёт и настолько тупое, что иногда базовый инструктаж в мозгах не держится. Даже солдат-«скорякóв», в смысле, выведенных по ускоренной модели, чтобы заткнуть дыру на фронте или задавить противника живой массой, растят по норме месяц. А ещё лучше армию-другую в анабиозе подержать про запас, чем засовывать в скафандры недоразвитых уродцев, которые в них всё равно что сонные амёбы и в двух кнопках путаются. Низшие, кстати, и эту нашу технологию стащили, но пользуются ей бездарно, как раз моментальных лепят. Если верить разведданным, то Хищникова дочка из этой серии. Если до сих пор жива, то это явно наследственность папаши несовершенную технику переборола.
Нет, для меня стараются, растят эмбрион так, как надо. С ума сойти, я снова стану далеком. Далеком! Полноценным! А не гуманоидным недоразумением с противной симметричной внешностью! Лишь бы никого не разочаровать, а то летела моя карьера с орбиты, как метеор. Чем выше забираешься, тем обиднее падать, слово «больнее» не вполне корректно, так как система наказаний для всех рангов одинакова. Но обидно будет — не то слово. Меня внезапно под самый потолок Империи занесло, и я до сих пор не могу уложить в мозгах, как это произошло. Трезво анализируя свою жизнь в Новой Парадигме, я вижу, что Император меня подготавливал к данной роли и подсказок накидал достаточно. Один факт — право возражать даже ему — это даже не просто намёк, это дуло указующее, которое я прозевала в своей скверной манере не замечать самого очевидного. Надо бы радоваться, а мне не по себе, того гляди задохнусь под лавиной гиперответственности и перфекционизма. Остальным было проще начинать, впятером, они сработались, как команда, как единый живой организм с взаимодополняющими органами намного раньше, чем Новая Парадигма хотя бы отдалённо начала напоминать государство, а не лагерь беженцев. А я так, нечаянно вклинилась в налаженную систему. Хотя надо отдать должное, Стратег в мою сторону не фыркает, Вечный просто смирился с таким положением дел, а Учёный с Сервом вообще стараются поддержать и помочь адаптироваться на новом месте. Без их моральной поддержки было бы намного тяжелее.
— Мать Скаро, мы завершили анализ сегодняшней партии данных, — докладывает сзади голос очень приятного тембра. Впрочем, низшие существа вряд ли бы его оценили, для них мы все одинаково звучим. Оборачиваюсь.
Мой помощник, традиционный номер по отделу — два, в прошлом — прототип с позывным Эпсилон. Скафандр перекрашен в бархатно-чёрный, глухой и небликующий цвет. У всех остальных каст цветовая маркировка яркая, полуглянцевая, но я настояла на матовой. Наверное, слишком врезалось в память обидное прозвище «леденцы». Что они понимают, эти низшие… Но у покраски моих ребят есть одно неоспоримое преимущество — в них легко целиться только в чистом поле на снегу, а между деревьями или скалами они даже зимой начинают сливаться с окружающей средой.
— Аналитики закончили на восемнадцать скарэлов раньше запланированного времени, — отвечаю. — Не рано?
— Мало событий.
— Доложи о результатах.
— Обследованная пятидневка ничего не дала.
Вполне ожидаемо. В день мы успеваем обработать до половины декады, при том, что двигаться решили от текущего исторического периода вглубь, в прошлое. Это полезно со всех сторон: во-первых, выверка истории Новой Парадигмы всё равно нужна, во-вторых, она вся на глазах и в ней заведомо меньше всего темпоральных ляпов, в-третьих, методики отрабатывать лучше на простом материале, чтобы войти в период Великой Войны Времени с набитыми ложноручками. Но, как любит говаривать Доктор, «и снова здравствуйте!». Даже тут мы находим нестыковки и следы воздействия из будущего, несмотря на отличную систему защиты от подобных сюрпризов. Из двух флотских рядовых вытащили подавленные воспоминания о какой-то неведомой регенерации Хищника и поставили её на учёт, например. И сервы не виноваты в молчании, это фильтр неудачно сработал. Иногда ещё случаются какие-то темпоральные накладки в виде встреч с самими собой, но тут работает эффект Блиновича, он же следствие теоремы Новикова и шестой теории Круйиса. Все претензии к штату Контролёра Времени, и мы их, между прочим, направляем с занудной педантичностью.
Или вот, вообще без объяснений — катер-изыскатель во время разведывательного рейда в формирующейся галактике во что-то вляпался, и память экипажа оказалась стёртой напрочь. Не по эффекту Блиновича — там достаточно лёгкой зацепки, чтобы всё всплыло на поверхность. Налицо целенаправленная амнезия. Фита, умница, заметила этот провал длительностью меньше рэла. Стали проверять — нашли нестыковку в контрольных суммах файлов бортового компьютера, подняли бучу и отправили запрос технарям, чтоб хоть в лепёшку расшиблись, но узнали, что произошло с кораблём за этот злополучный рэл.
Сейчас скомандую рабочей группе отдых на десять скарэлов, и пусть берутся за следующую пятидневку. А вот потрошить все нестыковки и накладки — это уже лично моя работа. Но только после того, как загляну к технарям и узнаю, как они продвинулись. Всего-то на три палубы спуститься, заодно размяться — я четверо суток не вылезала из кресла. С тех пор, как проект закрыли, а трэк и прочие помещения расформировали и вернули в до-прототипный режим, я должна хотя бы по коридорам пробежки делать, чтобы не потерять форму, но работа — это такая клейкая вещь, от которой сложно оторваться даже по необходимости.
