А он ворчит:

— Тебе вообще в этом не положено разбираться, ты даже ни разу не путешествовала во времени!

— Зато учила физику, — пожимаю плечами в ответ. Не спорить же…

Он наконец разворачивается и глядит на меня с вызовом:

— Послушай, ты вовсе не помогаешь.

— Верно, я не умею подтирать сопли, зато мотивирующе пинаю в уязвимые места. Поддаваться депрессии — это неконструктивно. Разве у тебя в первый раз такая ситуация?

— К потерям всё равно нельзя привыкнуть, — он снова отворачивается к двери. Ключ щёлкает в замке, разлапистая рука с мосластыми пальцами подбирает с пола головной убор, клетчатое то ли пальто, то ли пиджак скрывается в ТАРДИС. Через половину рэла створка резко распахивается обратно, и в коридор выплывает уже совсем другой Доктор — с искрящимися конопушками, с улыбкой от уха до уха, с лукавыми и лживыми глазами.

— Ну, полетишь? Всё время, всё пространство, Зеро.

Меня не проведёшь. Хищник просто опять врёт и рисуется, а на самом деле, ему очень худо и очень не хочется оставаться сегодня одному. А мне очень хочется поддаться на уговоры.

— Твоё предложение действительно интересное, — отвечаю, мысленно наступив себе на хотелку. — Но я говорила, что виновата перед другими кочевниками. Я не оставлю свой мир без разрешения вождя. Он мне доверился, как я могу его предать?

— Это машина времени. Улетели — прилетели, никто и не заметит.

— Это обман. От того, что никто о нём не узнает, его суть не изменится.

— Значит, нет, — взгляд уходит в сторону, конопушки и шевелюра словно пригасают.

— Значит, спрошу у старших. И если они позволят, я тебя найду, — отвечаю.

— Меня сложно найти.

— Но гораздо сложнее от меня отделаться, — многообещающе отзываюсь я и понимаю, что серьёзность сохранить не получится, изнутри так и рвётся улыбка. Приходится её проявить. Рыжий, оценив мой ответ, расплывается в ответной ухмылке, столь же широкой, как и предыдущая. А потом вдруг вздрагивает всем телом, на миг хмурит брови, словно пытается что-то сообразить, и лезет во внутренний карман своего то ли пальто, то ли пиджака. Что-то в этом поведении есть знакомое, но прежде чем я вспоминаю, на свет появляется чёрная «корочка» с куском психобумаги.

Ну конечно. Пси-сообщение, адресованное владельцу бумаги, всегда ощущается довольно сильно. Интересно, что там? На миг у Хищника вдруг становится чудовищно перекошенная рожа, я бы даже сказала, испуганная, но потом он бросает на меня быстрый взгляд, берёт лицо под контроль и захлопывает обложку.

— Долг зовёт, — говорит. — Прости, мне пора.

Уф, а я уже испугалась, что он насчёт «кочевников» какую-то информацию получил.

— Не извиняйся. Если мне будет нужно, я тебя отыщу, — обещаю ему в ответ. Интересно, что там за сообщение? Наверняка нечто важное и, быть может, даже полезное для далеков. Но он не скажет, раз я с ним не улетаю, а специально спрашивать — слишком подозрительно.

— Удачи, Зеро!

Дверь ТАРДИС с треском захлопывается. Поднимаю руку и изображаю прикосновение ко лбу, потом к груди. Не споткнись в Вихре, куда бы ты ни рванул, Хищник. Без тебя жизнь далеков станет слишком пресной.

Хрип вечно не отжатых тормозов.

Сияние маяка на крыше будки и порыв ветра.

И, глядя на исчезающую ТАРДИС, я глупо надеюсь, что эта встреча — не последняя.

— …обратный полёт прошёл без происшествий, — рот как-то сам договаривает заключительные слова доклада, пока я принудительно возвращаю себя из воспоминания в зал Совета. Нехорошо витать в дальних туманностях, тем более перед Императором. Слишком долго пробыв среди низших, я начинаю забываться. Ничего, пара суток дома, и всё встанет на свои места.

— Прототип Зеро, — золотой голос наводняет зал, заставляя едва заметно вибрировать даже пол, — позже я захочу выслушать полный доклад со всеми подробностями. Но сейчас ты и твой отряд должны пройти полную психологическую и биологическую проверку. Что касается Прототипа Гаммы, его ДНК подтверждена, как недостаточно стабильная. Гамма, ты не выводишься из эксперимента. Тело будет переделано, а ты временно вернёшься в исходную форму и поможешь учёным разработать программу аварийной реверсной трансформации.

— Я подчиняюсь, — доносится сзади. А у меня словно бетонная плита со скафандра вдруг свалилась, настолько легче мне делается. Потому что первая мысль, промелькнувшая после фразы о нестабильности нашего серва, — списание. И я искренне рада, что он останется в живых. И ещё больше рада, что на проекте не поставлен жирный крест. Хотя мне ещё предстоит проанализировать все свои выводы, рассортировать их, обосновать и как-то преподнести Совету. Это займёт не день и не два, всякая серьёзная идея должна хорошо выстояться. Особенно такая глобальная. Но что потом будет с проектом, ещё неизвестно.

— Охрана, доставить пленного тала в тюремный блок, — продолжает набатом гудеть сверху, и, даже не оборачиваясь, я знаю, что двое гвардейцев сейчас подпихивают девчонку к выходу так же, как когда-то Найро.

— Прототипы, проследуйте вместе с Учёным в лабораторию.

— Мы подчиняемся, — отвечаю за всех.

Двери.

Коридор.

Лёгкое жужжание мотора слева. Учёный равняется со мной и сбрасывает скорость, чтобы двигаться вровень.

— Вы отлично справились, — констатирует она.

— Психологическая проверка… Это из-за Дельты, — так же констатирую я.

— Мы не можем рисковать вторично, — отзывается Учёный. — С тобой-то вопросов, предположительно, нет, учитывая, как глубоко и как часто тебя сканировали. Особый контроль Императора тоже играет здесь большую роль. Но остальным обязательно требуется полная проверка.

— Настаиваю и на своей, — отзываюсь. — И пойду первая.

— Подаёшь пример?

— Подтверждаю.

— Не стоит беспокоиться. Ни один экспериментальный образец не будет устранён. В крайнем случае будет проведена коррекция воспоминаний.

«Ты имеешь в виду, — уточняю приватно, — Гамме в любом случае сотрут память о Дельте?»

«Не слишком ли ты догадлива?» — ёрничает в ответ Учёный.

«А… нам с Альфой?»

«Зависит от вас самих и от воли Императора. Ты же знаешь его приказ — твоя личность и твоя память неприкосновенны до поступления других распоряжений. А что касается Прототипа Альфы — посмотрим, не справился ли он сам со своей противоестественной привязанностью».

«По моей оценке, он к этому близок, но я не профессионал и не могу делать окончательные выводы, — отвечаю. — Пусть решение принимают психологи и Император, я просто должна была сказать, что он успешен в контролировании своих эмоций даже в том случае, когда не справляется встроенный фильтр».

Как ни странно, от Учёного веет удовлетворением.

«Ты очень… изменилась, Зеро, — говорит она. — В правильную сторону. Теперь я вижу, насколько был мудр Император, что доверил тебе высокую должность и ответственную операцию. Ещё полгода назад ты бы истерично отстаивала неприкосновенность каждого прототипа, а сейчас уже способна трезво анализировать и принимать ситуацию. Даже странно, насколько чуждая внешность в тебе сочетается с сознанием далека. Ещё немного эмоциональной коррекции, и тебе цены не будет, несмотря на две ноги».

«Я учусь сдерживаться».

«Знаю, — она некоторое время молчит, задумавшись, потом говорит такое, что я едва не сбиваю шаг. — Думаю, если тесты подтвердят твою абсолютную лояльность, я буду ходатайствовать о восстановлении твоего шифра в системе».

Я могу только смотреть на неё квадратными глазами. Что?..

«Тш-ш, меньше экспрессии, — с улыбкой шикает она. — Ты заслужила».

«Не вздумай, — я наконец обретаю дар речи. — Не навлекай на себя гнев остальных. Я — преступник, бунтарь, живу только потому, что нужна в эксперименте и как тормозной механизм для особо опасных затей. Да ещё эта тёмная история с моим происхождением. Поверь, это совсем не то, что требуется Новой Парадигме».

«Эмулируешь то, что низшие называют “скромностью”? Если забыла перевод на родной язык, то у далеков это называется “заниженная самооценка”, — ехидничает она в ответ, заставляя меня покраснеть. — Я уже приняла решение. И ты ему подчинишься».