Мы следим за происходящим из рубки, по внутренней корабельной системе наблюдения. Просто не удержались, всем интересно, как прореагирует талка и как с ней будет объясняться наш стратег. Особенно волнуется Фита: от неё никто не стал скрывать историю с симпатией Альфы, и она, похоже, ревнует собрата по касте, хоть и не так категорично, как Дзета или покойная Дельта. Странно, а мне вот плевать на Эпсилона… Я так и не воспринимаю «белых» своими?

Именно из-за того, что Альфа плотно общался с Рилланой и явно ей симпатизировал, я заставила его участвовать в операции похищения и сейчас отправила его в медотсек по той же причине. Сочувствие низшим надо выжигать дотла, я через это прошла и понимаю, как важно всё сделать самому, без помощи других. Стратегу нелегко, но это тест — если не справится, то какой он, варги-палки, далек? Ведь Альфа сдержанный и по нему не всегда угадаешь, что там за лобной костью варится. Не хочу в отряде ещё одного поехавшего мозгами далека, да ещё и тайно.

— Убери её из медотсека, — брезгливо требует Дзета, косясь на ничего не соображающую и постанывающую от боли блондоску. — Она мешает.

— Это же твой профессиональный интерес, — не удерживается и подкалывает её Бета. В отличие от координации движений, жизнерадостность и ехидство вернулись к нему в полном объёме.

— Мой профессиональный интерес — устроить вскрытие и посмотреть, что и как внутри работает, только про талов я и без расчленёнки всё знаю и пачкать об них инструменты не намерена, — отрезает биолог.

Мы хором усмехаемся. Юмор в диалоге действительно есть — разговор ведётся на интергалакто, то есть это заведомая работа на зрителя, и заодно выдаётся настоящий уровень знания языка. Расширившиеся глаза Рилланы, наконец начавшей осознавать действительность, нас всех очень забавляют. Быть может, кроме Альфы, которому явно не до смеха. Но он послушно раскрывает скафандр и решительно принимается одевать не способную к сопротивлению блондоску. Та слабо пытается отпихиваться, сипло выплёвывая вопрос за вопросом:

— Подождите… Что происходит? Почему я здесь? Что вы себе позволяете? Что с моими детьми?! Где моя одежда?..

Как это… бессмысленно — стесняться своего вида, но у низших вообще логика отсутствует. Блондоска не умнее Луони, даже не может понять — в анабиоз в пижаме не укладывают, тряпки мешают подключению систем жизнеобеспечения. Впрочем, на базе «Центр» поддерживается умеренная температура, поэтому я не все вещи талки вышвырнула в мусоросжигатель и оставила кое-что из прихваченного в доме — не тратиться же ради неё на синтез арестантской робы. Она получит одежду после санитарной обработки на промежуточной станции, сейчас в этом нет необходимости.

— Замолчи и подчиняйся, — сухо приказывает Альфа, которому очень скоро надоедает сопротивление Рилланы, и у меня мелькает подозрение, что он зол. Эта злость мне хорошо знакома на собственном примере. Ничего, стратегу полезно.

— Я требую объяснений, Адери! — талка крайне перепугана и уже не в силах скрывать дрожь в голосе.

— У тебя нет прав что-то требовать, но я разъясню обстановку, чтобы прекратить ненужные вопросы, когда мы оставим медотсек, — всё так же сухо и безэмоционально отвечает он, застёгивая последнюю гермозащёлку на вороте и опуская стекло. Потом настраивает режим и время декомпрессии, блокирует телепатическую панель управления системами скафандра и, взвалив слабо возмущающееся тело на плечо, выносит из отсека. Скорее всего, закинет её на пятый склад: он близко к нужному выходу из корабля, там сейчас пусто и изнутри люк не откроешь — талка при всём желании не сможет ничего натворить.

Подозрения оправдываются, именно на склад Альфа девчонку и тащит. Когда он сбрасывает её на металлический пол, я даже морщусь — хоть скафандр и смягчает удары, но всё же недостаточно, а блондоска сейчас совершенно не способна сгруппироваться. Талку не жаль, но у меня всплывает воспоминание о том, как было больно мне самой при неудачных падениях на железки. Остальные прототипы меньше целовались с палубой на трэке, у них была гипнопедически вписанная координация движений. А я-то её разрабатывала…

— Уясни, — спокойно говорит Альфа, скрестив руки на груди и возвышаясь над слабо дёргающейся Рилланой, — ты в плену. Нам нужен был кто-то, кого заочно обвинят в саботаже миротворческой миссии на Зедени, но не смогут ничего доказать.

— Зачем? — слабо всхлипывает блондоска, кое-как приподнимаясь на локте. Её голос звучит глухо из-за гермошлема. — Зачем вам это, вы же нам помогали!..

— Это мы уничтожили корабль.

Что-то он не про то говорит. Болтун. Всё можно было сформулировать короче… Хотя, с другой стороны, поведение стратега понятно. Ему хочется выговориться, выкинуть из себя эмоции через беседу. Я тоже много говорила с Найро про всякую ерунду за несколько часов до посадки. Мелешь, мелешь языком, только чтобы заглушить внутренний крик.

— Но почему? — теперь Риллана пытается слегка отползти, увеличить дистанцию между собой и тем, кого она до сих пор считала союзником.

Глаза Альфы слегка сощуриваются, и я понимаю: он пытается вспомнить, как можно и зачем нужно ненавидеть это беспомощное и бесполезное существо.

— Наша цель была не оказать помощь, но уничтожить талов и идеологию миротворцев, причём не собственноручно, а лишь немного усугубив и подтолкнув нарастающие противоречия внутри Союза Галактик. Союз сам с вами разберётся, а потом поставит себя на грань уничтожения, но во время развала мы подготовим лидеров из числа входящих в него народов, с нашей программой развития и с нашими идеями. Религия Мира сменится функциональной и логичной экономической моделью, которая позволит сосуществовать всем цивилизациям благодаря общему рынку, но одновременно поставив их в зависимость от системы. И когда нам потребуется захватить ваши галактики, мы выбьем несколько краеугольных камней и обрушим всё. А разрозненные цивилизации, обескровленные и истерзанные экономическим кризисом, уничтожить ничего не стоит.

Около рэла Риллана молчит, силясь уложить в мозгах услышанное. Потом тихо говорит:

— Мы вам поверили.

— Да. Мы много сделали для того, чтобы добиться доверия.

— И теперь меня обвиняют в том, что это я взорвала посольский корабль. Убила Делани!.. О, нет, что с моими мальчиками? — она рефлекторно пытается закрыть лицо, натыкается на стекло шлема и, сжав ладонь в кулак, роняет её на пол.

— Они живы, — нейтрально отзывается Альфа. — К вечеру того же дня, когда ты якобы сбежала, их забрали к себе родители твоего мужа. А ты сама числилась в розыске по всему Союзу. Но сейчас это уже не имеет значения, через декаду после побега тебя якобы устранили твои товарищи-революционеры. Официально никакой Рилланы из семьи Таарус больше нет.

Талка какое-то время молчит. Потом садится, упираясь двумя руками в пол — иначе ей не удержаться, — и исподлобья глядит на Альфу.

— Я думала, мы друзья.

— Ошибка. У далеков не бывает друзей.

— У… кого?!

Ура. Мы страстно ждали этого момента и этого лица. Интересно, что ей теперь скажет стратег? Я бы просто ушла, но он, похоже, ещё не напрощался:

— Риллана… Как ты думаешь, за что далеки так сильно ненавидят талов?

— Они всех ненавидят, — даже сквозь бликующий шлем видно, что у неё подрагивают губы.

— Но талов особенно, — он глубоко вдыхает воздух, слегка отворачиваясь от блондоски, какое-то время молча глядит прямо нам в камеру, а потом присаживается на корточки рядом с девчонкой.

— Видишь ли, Риллана, у талов короткая память, особенно на собственные военные преступления. В отличие от них, далеки умеют беспристрастно принимать любые факты, поэтому не закапывают своё прошлое, а напротив, раскапывают и пристально изучают. Вы забыли, забыли ещё во времена одичания после Тысячелетней. А мы — нет.

— И… что же мы забыли? — дрожащим голоском спрашивает блондоска, явно давя желание отползти и забиться в самый дальний угол.

— Обе воюющие стороны использовали друг на друге всё, что могли придумать. Но не каледы первыми напали, не каледы первыми взялись за оружие массового поражения, не каледы первыми начали вести тактику выжженной ядерным огнём земли. Но даже до применения кобальтовых бомб талы не единожды отличились степенью подлости. Вы были хорошими учителями для нашей цивилизации, Риллана. Роль Давроса не так значительна, как ваша — не он, так другой учёный создал бы нас. Но никто не научил бы нас так воевать, как вы. Более того, никто бы не создал нас, если бы не вы.