— Ты сама — как ходячая крамола, — отведя взгляд, роняет Йота. — Вечный очень за тебя беспокоится. Он, конечно, ни за что в этом не признается, но со стороны видно.

Сижу, хлопаю глазами, в голове звон, словно по ней треснули кувалдой. Вечный… что? Не могу совладать ни с эмоциями, ни с лицом.

— Да он спит и видит мой расстрелянный труп, — выдавливаю.

— Неверно. Ты его совсем не знаешь. Он часто повторяет, что ты нужна Империи, несмотря на всю ту опасность, которую в себе несёшь, что связанный с тобой риск окупается с избытком. Единственное, что ему не нравится — это твоя относительная свобода. Но я пронаблюдал за тобой в действии и не могу с ним до конца согласиться — хоть твои методы странные, а образ мышления порой запачкан менталитетом низших, но ты чрезвычайно эффективна. Сидя у него под боком и под жёстким контролем, ты бы не смогла сделать столько полезного за такой короткий срок, а прототипы без тебя провалили бы операцию, едва столкнувшись с Доктором.

— Факт, — соглашается Эпсилон. А я начинаю чувствовать, как изнутри горит лицо. Что это? Я краснею? И вдруг не от гнева? И не от испуга? А тогда отчего? Непонятно.

Словно решив меня спасти, на мостик вдруг влетают Альфа и Гамма. Пока внимание отвлечено на них, отворачиваюсь к пульту управления и склоняюсь пониже, силясь взять организм под контроль. Хватит, хватит, надо успокоиться, ну чего я так разволновалась-то? Ну считают они меня профпригодной, ну приятно было это услышать, краснеть-то зачем? Глупое тело с непослушными инстинктами, хочу назад в поликарбид. Там всё это механикой регулировалось; сейчас бы ткнуть проволочкой куда надо, и всё стало бы параллельно, как две прямые на плоскости.

— Мы тут подумали, — говорит Альфа очень серьёзно, обращаясь к нам всем, — ведь Дельту можно восстановить. Не как прототипа, а как изначальную форму. Ведь есть же копия личности, и…

— Нет, — жёстко говорит Йота. Ту же реакцию ловлю и от Эпсилона, и от себя. Странно даже, что стратег-то не сообразил.

— Почему? — с вызовом спрашивает Гамма. Мне не нравится его тон, причём настолько, что всё остальное уходит на дальний план, остаётся только холод.

— Её не примут, — сухо констатирует Эпс. — Ты сам не понимаешь? Да, она ничего не будет помнить. Но остальные-то будут. И отпечаток из патвеба не убрать, он на ней завязан. Она всё время будет жить под этим гнётом — эхо её собственного бунта, косые взгляды и натянутые отношения с окружающими. Ты действительно ей желаешь такой судьбы?

Серв поникает, но возражений не находит. С аргументом и впрямь не поспоришь.

— Кроме того, это взбудоражит умы и помешает эффективно работать, ведь все знают, кто виноват в аварии, — безопасник такой безопасник. — Намного рациональнее будет отформатировать системы скафандра, заменить фильтр и подселить свежий эмбрион.

Чем бы в него швырнуть, чтобы заткнулся? Хоть бы не при Гамме такое говорил.

Встаю, подхожу к серву, заглядываю ему в лицо снизу.

— Гердан. Только что я дала второму стратегу совет — когда очень плохо, надо найти звукоизолированное место и выкричаться. Сейчас ты пойдёшь в свою спальную капсулу, закроешься в ней и будешь изо всех сил кричать, ругаться, злиться, пока не отпустит. Но потом я хочу видеть нашего Прототипа Гамму, и неважно, как его зовут для низших существ — весёлого, решительного, собранного и любопытного. А не эту двуногую твердолобую квашню. Ты меня понял?

— Не вполне. Что такое «квашня»?

Ну хоть любопытство включилось.

— Кислое тесто или ёмкость для его брожения, — отвечаю. — Сам выбирай, что к тебе больше относится. Кру-угом! Шагом марш!

Серв, не пререкаясь, разворачивается и выходит из рубки.

Мрачно впечатываю кулак в ладонь.

— Что-то мы расклеились, ребята. Нам срочно нужен маленький мотивирующий конфликт на парочку галактик или что-то с ним сравнимое. Как насчёт пригласить на чай президента талов и Доктора?..

…Поздно ночью, когда одна часть экипажа спит, а другая занята работой, я выбираюсь через верхний люк на обшивку «Нейтрино» и долго сижу, подставив лицо тёплому дождю, уютно пахнущему озоном. Дельты больше нет. Зато есть Бета, который очнулся, почти нечленораздельно обозвал нас надоедливыми болтунами и снова откололся, только не в кому, а в сопор. Есть куча работы по подготовке «культурных визитов» на корабль. И ещё более невозможная куча подрывной деятельности. И есть обычный тёплый летний дождь, и облака, мягкими пятнами отражающие свет прожекторов космопорта, и воздух, пахнущий свежестью и мокрым металлом.

И, набрав полные лёгкие этой тёплой влажности, я кричу, кричу, кричу…

Комментарий к Сцена тридцать первая. *По крайней мере, Роза поверила этой ерунде. Или просто решила не возражать чокнутому папке далеков. =)))))

P.S. Фанфикер искренне благодарит читателя Anna Bruhus за огромную помощь в создании теории Времени хуниверса, а также всех далёких от физики людей, на которых соответствующий кусок главы проверялся на читабельность. Ребята, я вас обожаю!

====== Сцена тридцать вторая. ======

— Отчёт?

Голос Императора всё так же тяжёл, как золото, всё так же гулок и тягуч, как звон бронзового гонга. Советники всё так же сверлят меня взглядами. Империя непоколебима и неизменна, как само пространство и время, и как приятно это ощущать, вернувшись из суетного, глупого, нелогичного мира низших существ, который под конец пребывания на Новом Давиусе не просто достал — в котором уже колотило от острого желания навести порядок по-нашему, раздрипешить мерзкую планету на атомы, благо вооружение «Нейтрино» позволяло подорвать талам солнце.

И на этом месте память сразу подбрасывает картинку из недавнего прошлого…

…Провожу рукой, размыкая голографическую вуаль и приглашая гостей пройти в следующий отсек.

— Отсюда надо управлять гравитационный кран, чтобы можно перемещать не только чёрная дыра, но и любая звёзда, — сообщаю нейтральным голосом экскурсовода, пока высокопоставленные талы, раззявив рты, оглядывают вспомогательный мостик номер два. — Есть такое ограничение, мощность одного корабля не хватает на большой манёвр, нужно мало два корабль, чтобы удерживать объект на безопасное расстояние, смещать с достаточное усилие.

Пока президент и его помощники дивятся на чудеса кочевников, один особенный гость стоит чуть в стороне и хитро на меня посматривает, прихлёбывая из чашки-нероняшки. Я делаю вид, что не замечаю этих намекающих взглядов — пусть лучше Доктор наслаждается питьём, он же столько раз пытался выклянчить у далеков чай. Заварить для гостей искусственно выведенную для кают-компании ботву придумала Дзета — а что, биомасса неядовитая, цветы и листья действительно приятно пахнут и насыщены полезными веществами, ведь в принципе растения задумывались как резервный источник провизии. Из них получается пряное и довольно ароматное пойло с витаминами и фруктозой, даже подслащивать не нужно. Чашки разработал Гамма по моей подсказке — каждая снабжена антигравом и гироскопом, а ещё настраивается на того, кто из неё отпил, и при необходимости летает за «хозяином» во время перемещения по кораблю, ловко уворачиваясь от препятствий. Голографические вуали-картины из посещённых мест предложил сделать, как ни удивительно, Йота. Правда, часть голограмм представляет из себя фрактальные текучие узоры, это уже идея Альфы. Ведь мы за свою живопись выдавали как раз такие штучки, и логично ожидать единообразия в «произведениях искусства» и оформлении интерьера. Плюс, опять навертели всякой ерунды из биометалла. «Нейтрино» не узнать, настолько мы изменили его декором, сочинённым буквально на коленке — далеки всегда быстры и добросовестны, особенно когда надо выиграть войну, особенно если это война интеллектов.

— Слушай, энергия, — подойдя и наклонясь к моему уху, замечает Доктор, — а ведь этот «кран» и для других целей годится, так?

Морщусь и саркастично-иронично отвечаю вполголоса, уже не забывая коверкать речь:

— А ты мыслишь захватывать вся галактика? Рано радуешь, управлять этот корабль могут только кочевники.