— У меня всё просто и ничего любопытного. Больше половины жизни я работала в своём родном городе, занималась строительством и капитальным ремонтом. Вряд ли это вам интересно. Потом… Потом я попала в плохую историю. Извините, мне неприятно о ней вспоминать, но факт в том, что меня спасли от казни тесты на ксеноконтакты и адаптацию в нестандартной среде. Они у нас обязательные, по достижению определённого возраста и опыта, и я их сдала буквально накануне того, как вляпалась. По сумме баллов ксенологи решили, что я им очень нужна, поэтому меня отпустили на ограниченных правах, под личный надзор вождя. Потом больше четырнадцати лет подготавливали к работе во внешнем мире. А теперь я здесь. Наверное, для вас это выглядит странно — бесправная, даже не-гражданин своего общества, а говорю от его имени. Но по-нашему, это даже лучше, что я не имею права голоса, если вы понимаете, о чём я.

Почти не пришлось врать. Хотя мне не нравится то, что Доктор может услышать биографию и проассоциировать меня со мной же. При нём я бы не была такой откровенной.

— Я не понимаю, — мотает головой блондоска, заранее расширяя глаза, словно готовится заплакать.

— Я рупор, — терпеливо поясняю, надеясь, что до неё дойдёт. — Громкоговоритель. Транслятор. Не знаю, как это ещё объяснить, но мне абсолютно запрещено собственное мнение. То, что я произношу как посол, это не мои слова, а слова всей нации. Логически, это должно быть справедливо к любому послу любого народа, но на деле личное мнение им часто мешает, втягивает в интриги, создаёт проблемы. Я лишена такого недостатка. Моя обязанность — думать, как думает нация в целом. Для нас это проще, потому что нас в принципе немного. В сомнительных случаях я советуюсь с правительством. Как правило, такие моменты удаётся предусмотреть заранее, когда мы с Адери и Эдлином моделируем следующий день.

— То есть у тебя всегда наготове с десяток заверенных правительством комбинаций, и ты используешь самую выгодную из них? — тут же интересуется Таген.

— Несколько сотен, — поправляю я. — Но иногда их не хватает. В этом случае приходится быстро думать самой. Как, например, четыре дня назад.

Не удержалась, подпустила шпильку, но сейчас она не попала в цель.

— По-моему, это ужасно, — несчастным голосом сообщает Луони. Впрочем, я ожидала чего-то такого и, пригубив коктейль, заключаю:

— Значит, ты просто не понимаешь. Для любого из кочевников большая честь представлять свой народ. Но для меня это просто потрясающе, учитывая, что я — помилованный убийца. Если бы я могла тебе показать хоть часть того, что чувствую, ты бы меня точно поняла. Просто… мне нельзя ещё раз подвести своих, не оправдать доверия, вот это точно будет ужасно. И так-то стыдно, что меня ни за что так высоко подняли. По сути, я ведь такой же дилетант, как и вы двое… Прости, Таген, но ты тоже дилетант, тебя ведь держат, как детектор вражды, всё остальное — совершенно номинально, даже твоё юридическое образование.

Он поджимает губы и отворачивается. Опять обиделся, что ли? Но ведь я правду сказала, не слепая и вижу, какое к нему отношение среди миротворцев. И учился он не слишком усердно — кстати, лишняя галочка насчёт преимущества гипнопедии перед древними методиками зазубривания наизусть, вписанные в память знания уже не потеряешь, непременно выскочат, когда нужны. Да и времени на обучение во много раз меньше тратится.

— Наводила обо мне справки, да? — крайне недовольно, даже с раздражением, спрашивает блондос, почему-то не у меня, а у соседнего пустого столика.

— Ну, мне же было нужно знать, кто ко мне женихаться полез, — кажется, подобрала удачный глагол. Пока тал обтекает, а его сестричка с приятелем тихо давятся хихиканьем, снова принимаюсь за питьё. Ням-ням. Морально отомщена, желудочно удовлетворена.

— Во всяком случае, твой рассказ многое объясняет, — Жозеф достаёт свои ужасные горлодёрные сигареты и протягивает мне, мол, будешь? Очень хочется, но сейчас нельзя, и я мотаю головой, спрашивая:

— Что именно?

Он, пожав плечами, выбивает себе сигарету и чиркает зажигалкой.

— Худшая черта в вас, кочевниках — чудовищная надменность, а ты её почти лишена или лучше всех прячешь. Что, положение в обществе обязывает к христианскому смирению?

— Фу, Жозеф, так не говорят, это грубо! — тут же тыкает его кулачком в рёбра Луони.

— Ты придерживаешься древнего религиозного учения с Сол-3? — уточняю я, благо реплика блондоски даёт мне возможность проглотить гнев и желание прибить старателя. Врезал прямой наводкой. Я и не подозревала, что всё настолько заметно, даже не по отношению к нам в целом, а ко мне персонально.

— Есть такое дело, — он с удовольствием затягивается, даже завидно делается. Мне очень хочется курить. — Конечно, от нашей золотоискательской братии особой религиозности ждать трудно, особенно когда досидишься на прииске до того, что вертишь самокрутки из молитвенника и выкопанного из-под снега ягеля, а Библию на пыжи пускаешь. Всякое бывало. Но вообще, я при крещении католик.

О. Удачно повернулся разговор, наконец-то я могу задать вопрос, который меня мучает ещё с Зосмы-9. Раньше не спрашивала, потому что к делу ну никак не относилось, не было времени, да и не общались мы настолько близко. А сейчас можно попытаться вызвать их на откровенность после собственного рассказа.

— А как вы вообще познакомились? Я понимаю, что благодаря Доктору, но вообще, как всё это вышло, в том числе и встреча с Повелителем Времени?

— Он на нас свалился во время восстания и здорово помог, — помолчав с рэл, мрачно выдавливает Таген, всё ещё обиженный на мои слова. Как плохо быть низшим, ну совершенно не умеет справляться с эмоциями, как капризный ребёнок. Даже мне, на что уж я брак, и то удаётся эффективнее решать эту задачу. Впрочем, я-то высшее существо.

— Да, — весело подхватывает Луони, — Мы бы без него не справились. Если бы ты видела, что тут было! Шакри такого натворили, просто ужас. Мы с Тагеном бы ни за что не справились с рестартом правительственного компьютерного центра, если бы не Доктор.

— Луони, помолчи, — выразительно глядит на неё братец.

— Да ладно тебе, — машет она в ответ рукой. — Если кочевники даже выяснили, что ты плохо учился в университете, то уж историю с восстанием они точно знают.

Смотрю на то, как Жозеф поддакивающе кивает, и мило улыбаюсь. Но по опыту знаю, что моё выражение лица всё равно ближе к термину «людоедский», чем «милый».

— Да, мы кое-что выяснили, — а глупо отрицать очевидное, поэтому надо его переврать. — Но только в рамках приличия. Мы уважаем чужие тайны и не вскрываем файлы с грифом «сверхсекретно», но в общественных источниках вроде сетевых дневников есть записи очевидцев, по ним достаточно легко воссоздать общую картину происходившего.

— Ну, тогда ты знаешь, что повстанцы с помощью Шакри заблокировали все компьютеризированные инфраструктуры, вплоть до физического блока правительственных учреждений, полицейских казарм, пожарных частей и прочего, по протоколу радиационного заражения. И начали просто захватывать здание за зданием, применяя подавляющее оружие — инфразвук, усыпляющие газы и так далее. Мы с Луони случайно оказались на улице…

— Сказать по правде, я в тот день очень хотела поехать к нему на работу, просто так, и завозилась с причёской, так что мы просто опоздали…

— И со мной успел выйти на связь мой тогдашний начальник, передавший мне на свой страх и риск доступные ему пароли высокого уровня для перезапуска госсистем с бэкапа. Потом вся связь по континенту была блокирована, мы помчались на главные сервера и налетели там прямо на Найро с его вспомогательным координирующим штабом. Вот тут-то с Доктором и познакомились, он уже у повстанцев сидел и пытался полоскать мозги этому мерзавцу.

О, теперь понятно, почему Луони бледнела и готовилась рухнуть в обморок от одного только появления экс-генерала. Вряд ли он был вежлив с миротворцами. Даже странно, что не приказал сразу расстрелять — но, с другой стороны, я помню, что он внедрял своих шпионок к Тагену, и могу предположить, что он собирался использовать братишку и сестрёнку в качестве двойных заложников, чтобы штаб РМ попытаться взять без сопротивления и чтобы из родни блондосов выжать финансирование. Видимо, с тех пор и усвоил на практике, что заложники — это плохая тактика, она всегда заканчивается большими проблемами, особенно если ты не готов действительно убить пленных.