Даже вздрагиваю от неожиданности:

— Откуда ты…

— А, о чём ещё ты можешь думать, — пристально глядит он на меня. — Ведь это ты насмерть от него зависишь, а не мы.

Как там земляне говорят про нечестные действия, «удар ниже пояса»? Для прототипов, кстати, тоже актуальная идиома.

— Ещё неизвестно, что с вами сделают в случае провала, — отвечаю мрачно. Пусть не только мне будет скверно. — И сможете ли вы адаптироваться обратно, в старые тела. Кстати… Как Риллана прореагировала бы на тебя в истинном облике? Особенно если скафандр открыть и идеально ассиметричное лицо показать?

Альфа секунду смотрит на меня такими же безумными глазами, какими я смотрела на него после перла про грудь, потом вдруг издаёт странный хрюкающий звук. Неужто учится смеяться вслух?

— Отлично, мамочка, — говорит. — Врезала в мозг.

— Ещё раз назовёшь меня «мамочкой», ликвидирую, — отвечаю как можно более хладнокровно, хотя меня пугает чудовищно нехарактерная для Альфы реплика. — Меня с подачи Верленда теперь так в лаборатории дразнят. Это очень неприятно.

— Просто тебе подходит это слово.

Краем глаза замечаю движение у пульта. Это Йота выпрямляется в кресле и снимает шлем — видимо, заинтересовался нашим долгим отсутствием на рабочем месте. Машу ему рукой, мол, мы тут, и он незамедлительно идёт в нашу сторону. Нравится ли мне бетонная физиономия безопасника? Ага, я рада. Честно, рада — хоть он пока ещё мозгами не поехал. Будет мне Альфу заменять, пока тот себя в ложноручки не возьмёт. Ну, то есть просто в руки.

Йота подходит и внимательно на нас глядит, ожидая какого-нибудь объяснения происходящему. Стратег натянул не менее бетонное выражение лица, прямо как в первые дни на Зосме-9, но ощущением невинности от него веет за три парсека. Плохо на него повлияла та блондоска, он научился показывать неуставные эмоции, в которых нет необходимости. Всё, минус Альфа.

Я перевожу взгляд с одного на второго и обратно, не торопясь что-либо говорить.

— Мы должны работать, — наконец выдавливает Йота.

— Скоро приступим, — отвечаю я. — Мне было необходимо объяснить Адери, что с нами всеми происходит. Уже не имеет значения, что по этому поводу думают экспедиционные учёные, мы обязаны оставаться самими собой, а не подчиняться обстоятельствам и окружающей среде, — смотрю на Альфу. — Ты должен обдумать всё, что я тебе сказала. У тебя рациональное и трезвое логическое мышление, и я уверена, что ты сможешь взять себя под контроль. Потому что ты молодец.

Улавливаю озадаченность Йоты. Что, никогда не слышал, как я с другими прототипами общаюсь? Да я и с ребятами на Свалке Истории так же говорила при любой возможности. Доброе слово и десантуре приятно; нет смысла прятать одобрение, если ты его чувствуешь.

Впрочем, безопасник не из тех, кто смолчит в подобном случае:

— Зачем ты это говоришь? Много слов, нет рационального смысла.

Встаю со скамьи. Пусть не окажусь на одном с ним уровне взгляда, но хотя бы приподнимусь. Непривычно всё-таки быть настолько разного роста, скафандры-то у всех одинаковые, фоторецепторы на одной высоте, и привычка смотреть друг на друга во время разговора неистребима.

— Считаешь, что достаточно отдать приказ?

— Да.

— Подчинённый, понимающий смысл своих действий, работает с большей отдачей, чем подчинённый, действующий автоматически и не задумываясь. Обоснованная похвала тем более действует мотивирующе.

— Нам не нужны причины, стоящие за приказом.

— Но когда мы знаем, что мы делаем, мы делаем это лучше.

— Это противоречит О.И.

— Отрицаю. О.И. говорит, что нам в принципе не нужны причины, но не запрещает старшему по званию объяснять эти причины подчинённым по собственному почину. Кроме того, подобное объяснение пресекает возможные вопросы, которые могут накапливаться у любого из нас во время работы, несмотря на то, что мы их не высказываем и не показываем. Не пытайся лгать, что у тебя внутри никогда не возникало вопросов к полученному приказу.

Треск нейросигналов в мозгах Йоты, кажется, слышен за пределами Информатория, таким коротким замыканием от него шибает. А я продолжаю:

— Мы — разумные и мыслящие существа. Мы не можем прекратить думать или проявлять любопытство. Я заявила это в лицо Совету — и осталась жива, заявлю и тебе — и попробуй мне что-то за это сделать. Мыслящие разумные существа учатся. Значит, старший обязан учить младшего, тянуть его до максимально возможного уровня, помогать раскрывать потенциал. Только тогда наше государство будет действительно крепким и сильным, потому что каждый его гражданин будет работать с полной отдачей. А для этого важно понимание всего того, что мы делаем. Если у подчинённого остаются вопросы без ответа, они начинают гнить в его мозгах и порождают или тупость и плохую работу, или вольнодумство и выпадение за О.И. Следовательно, вопросы должны получать ответ до того, как они высказаны или начали свою разрушительную деятельность. Также важна и заслуженная похвала, она мотивирует расти над собой, стараться изо всех сил. Я трезво оцениваю способности Адери, я горжусь им. И уверена, что он преодолеет неуставную привязанность. Я горжусь всеми вами и рада с вами работать, вне зависимости от того, к чему мы придём в итоге эксперимента.

Йота явно собирается с мыслями для ответной атаки.

— Так не делается, — наконец сообщает он. — В твоих словах есть что-то, спорящее с Общей Идеологией.

— Обоснуй своё утверждение.

— Ты начинаешь кого-то выделять…

— Отрицаю, я с одинаковым уважением отношусь к каждому члену отряда, объективно оцениваю ваши навыки и ваши потенциальные возможности, а потом каждого тяну вверх индивидуально, когда появляется такая возможность.

— Ключевое слово — «индивидуально». Тебе должно быть безразлично, с кем работать.

— Быть может, мне и Империя должна быть безразлична? — ядовито отвечаю. Довёл. Туп, как десантура, бетонная рожа — бетонные мозги, вылитый Вечный! — Мы все — её часть. Невозможно быть небезразличным к целому, но безразличным к частям этого целого. Или — или. С кем бы я ни работала, пусть даже меньше суток, но я всегда читаю доступное личное дело и наблюдаю за поведением подчинённого. Всегда есть возможность вызвать повышенную работоспособность. За свою жизнь я успела усвоить — уважение, похвала и превентивный ответ на возможный вопрос всегда повышают отдачу едва ли не вдвое. Почему я не должна пользоваться этим опытом на благо Империи, объясни-и?

— Я проанализирую наш разговор с точки зрения Общей Идеологии, — Йота старается держаться холодно, но я чувствую, что где-то в глубине он смущён, почти в смятении. Наверное, никогда не сталкивался с подобной словесной атакой. Я согласна, что мой подход нестандартен, но он давно подкреплён практикой — я же начала его формировать ещё в Альтаке и развила на Свалке Истории, а что именно и как делаю, поняла, пожив на Сол-3 и понаблюдав за воспитательской деятельностью Мари. Но я категорически против заявления, что мои методы противоречат О.И., потому что, тщательно проанализировав открытую информацию об Императоре, я нашла, что он порой использует те же методы давления, только на гораздо более профессиональном уровне. Именно поэтому его когда-то позабавило то, что я посмела заявить Совету про думающего далека.

Внезапно для нас обоих, увлечённых диспутом, со скамьи доносится:

— Вы оба уверены, что здесь — наилучшее место для идеологической пикировки? Мы, конечно, говорим на синтетическом, но ваш напряжённый разговор и выражения лиц привлекают внимание низших. Могли бы и через сеть полемизировать.

Альфа даже не пытается скрыть насмешку, глядя на нас, по идее отвечающих за удачное завершение миссии, а на деле забывшихся и ведущих себя просто отвратительно. Как-то неуютно от собственного ляпа, увлеклась я, да и Йота хорош. Это всё взаимная нелюбовь с безопаской.

— Ты прав, — признаю. — Не место и не время. Возвращаемся к работе.

Молча рассаживаемся по местам и погружаемся в пространство виртуальной библиотеки. Всё намного удобнее, чем на Зосме-9, потому что можно обойтись без печатных изданий. Нас же не интересует история других наций, а талы с момента выхода в космос ведут все хроники в электронном виде. Мы не просто слизываем их базу, это можно было бы сделать быстро, мы ещё и анализируем её на совпадения с нашей, на целую кучу факторов вроде становления РМ, научных достижений, особенно в медицине, и так далее. Кроме того, надо делать вид, что мы работаем гораздо медленнее, чем это есть на самом деле, а значит, приходится всю информацию перелопачивать в два слоя, настоящий и маскировочный — Альфа с Гаммой практически сразу, как попали в Информаторий, написали вирусок, чтобы скрыть нашу деятельность в банке данных.