— Любопытно, — протянул Альфа скорее для того, чтобы хоть что-то сказать, чем действительно констатируя своё отношение к делу. На самом деле, он не знал, как реагировать на откровения младшего члена экипажа, и ощущал полную растерянность — ведь инструкции на этот случай не были писаны.

— Если тебя склинит на Фите, ты сам всё поймёшь, — спокойно закончил серв, подозревая, что Альфа не сможет не обратить внимание на второго стратега-прототипа, тем более девушку. Он ещё в лаборатории успел подметить, к какому углу занудный и правильный «синий» стабильно приглядывается. Если у них с Фитой найдётся что-то общее, кроме касты, не исключено, что они пойдут по их с Дельтой стопам.

Альфа на предположение серва только поморщился и резко перевёл тему:

— А о чём вы с Дельтой говорили, когда она тебе на шею прыгнула? Вы же говорили, я видел.

— Она несла всякую нелогичную чушь, а я её успокаивал.

Альфа не стал скрывать вопросительный взгляд, и Гамма тяжело вздохнул, зная, что обязан продолжить:

— Почему-то она решила, что больше меня не увидит. Я не могу понять, почему Дельта сделала такой вывод — мы, конечно, странные и, наверное, совсем сошедшие с ума, но пока нас не изучат как можно более дотошно, с нами точно ничего не сделают, как, в общем, ни с кем на проекте. Но аргументы на неё не подействовали.

— Крайняя стадия помешательства? — предположил Альфа в своей обычной прямолинейной манере.

— А у помешательства бывает край? — спросил в ответ Гамма без тени улыбки. Всерьёз. Словно решал тяжелейшую философскую задачу.

Альфа молча уставился на серва. Ему совершенно не понравился и чересчур умный вопрос рядового инженера, и в целом его поведение, и стратег уже было собрался поставить его на место посредством короткого втыка, но тут донёсся низкий гул и дребезжание — кто-то открывал раздвижные двери ангара. Альфа тут же забыл про выговор, прекратил извращаться с едой и взялся за вилку — в основном потому, что есть руками среди местных считалось абсолютно дурным тоном, а он не хотел слишком выделяться из окружающей среды, иначе маскировка превращалась в «не-ло-гич-ное» действие.

— Рабочие возвращаются, — заметил Гамма с интонацией «уж я бы эту плесень построил, попадись она мне в другой ситуации», но Альфа подумал, что для инженеров слишком рано — они всегда старались превратить пятиминутку в пятнадцатиминутку, а час в два, — это раз, а во-вторых, шло явно одно существо, и шло сюда.

Впрочем, как только оно обогнуло пасть заборника, стало ясно, что это завернул в гости ведущий инженер, Вега Утари. Даже не глядя на мохнатую физиономию со специфическими глазами, по одному только имени можно было угадать уроженца Веги, что было совсем неудивительно — вегане обожали копаться не только в грунте, но и в механизмах. К тому же он разделял мнение Гаммы насчёт слишком торопливо отпечатанных деталей, чем вызвал у серва лёгкую симпатию в пределах О.И. Но расположение Альфы он так и не завоевал, потому что упорно отстаивал интересы трудовых профсоюзов Невады и не соглашался увеличить на проекте рабочее время. Впрочем, сам он поначалу вкалывал по половине суток, а то и больше, и не стеснялся завидовать трудолюбию кочевников. Но сейчас, когда всё заработало как часы, Вега Утари тратил основную массу времени на беготню по инстанциям и появлялся на электростанции не каждый день.

— Я знал, что найду вас здесь, — улыбнулся он после традиционных приветствий. — Ведь сейчас по расписанию у вас ужин.

— Так есть много комфортнее, чем общая комната, — отозвался Альфа на интергалакто. — Там много народ, мало место, по-чужому запахи, речь.

Прототип знал, что при всём желании не сможет скрыть неприязнь при воспоминании о столовой для персонала, но это ничего бы не изменило. Плутоний в манипуляторе не утаишь, про их с Гаммой ксенофобию все и так знают.

Вега Утари сдержанно покивал. Серв, сунув последний кусок обжаренной в сухариках зкилы в рот, сообщил:

— Работа ведётся без происшествий. Генератор функционирует в штатном режиме.

— Это я уже заметил на главном пульте, но, в общем, я к вам сейчас заехал по другому поводу.

Прототипы наконец-то с любопытством взглянули на рыже-мохнатое существо.

— Тут в координирующем центре города появился некто Доктор с очень милыми ассистентами. Утверждает, что вы знакомы, и спрашивает, не хотят ли кочевники прогуляться до Нового Давиуса, когда здесь закончат?

Альфа тут же отставил поднос и спрыгнул с трубопровода.

— Он есть пока в координирующем центре? Я вызову связь, — и помчался к центральному пульту, где был видеофон.

Когда через десять минут он вернулся в весьма задумчивом виде, Гамма с Вегой Утари уже разгуливали по поверхности аннигиляционной камеры, и серв что-то объяснял на ломаном интергалакто, столь набитом профессиональными техническими жаргонизмами, что стратег не стал утруждать себя вдумчивым переводом, а просто сразу перебил, заговорив на синтетическом:

— Гердан, это действительно он. Я выслушал его и того светловолосого недоумка, Новый Давиус и впрямь хочет нас видеть, даже официально выслал приглашение, только Доктор успел раньше. Мы готовы путешествовать на ТАРДИС?

Гамма едва не навернулся с четырёхметровой высоты.

— Ответ понятен, — заключил Альфа, оценив его реакцию. — Значит, отправимся официальным рейсом по официальному запросу. И никаких рыжих инициатив!

И тут же стало ясно, что как бы серв ни умнел, он всё равно остаётся сервом настолько, что способен проломить даже гипнопедический блок:

— Почему ты назвал инициативу «рыжей», объясни-и?..

(база «Центр»)

— Почему ты здесь?

Дельта вздрогнула от неожиданности, но не отвела глаз от монитора внешнего слежения, видного через дверной проём логистического отдела.

— Я просто хочу убедиться, что «Протон» стартует гладко, — ответила она вполголоса Фите, требовательно сверлящей лиловым взглядом её спину. — Эта плохо знает двигатели, а взлёт — важная часть работы реакторного механика.

— Это правдивый ответ? — осведомилась стратег, открыто фоня подозрением.

— У меня нет другого ответа, — Дельта наконец-то развернулась, прекратив подглядывать из-за косяка за нужным монитором, и уставилась на собеседницу. Фита была таким же мозгодробительно правильным снобом, как и Альфа, не способным воспринимать мир за пределами Общей Идеологии. А вот Зеро бы всё поняла и не стала задавать глупых вопросов, зато отругала бы сразу и на чём свет стоит. Впрочем, старт корабля прошёл гладко, так что околачиваться под дверью, возле которой, строго говоря, ей вообще не место, дальше не стоило. Какая-то часть Дельты рвалась вслед за «Протоном», ей до смерти хотелось обратно на корабль, её ужасно расстраивало то, что остальные скоро увидят Гамму, а она этого счастья лишена, но другая часть, совсем недавно проснувшаяся и явно более ответственная, тихо шептала в мозгу, что перегрузки и чужие планеты могут быть вредны созревающему внутри неё детёнышу.

— Ты должна находиться в биологической лаборатории, — чуть менее строго, но ужасающе занудно сообщила Фита. Спасибо, а то она не знала! Но устав требовал совсем других слов.

— Подтверждаю. Следую в лабораторию, — честно говоря, больше всего Дельта боялась нарваться на конфликт со старшей по званию. В последнее время она начала себя делить на двух Дельт. Одна принадлежала обществу. Она говорила, что должна и как должна, действовала по приказу, словно была пустой оболочкой без разума, манекеном, марионеткой. Именно она сейчас и отвечала Фите. Другая принадлежала только себе и ещё немножко — самым доверенным прототипам. Пробудил Дельту-2 Гамма, и сейчас она тихо, но уверенно разгоралась где-то в груди новорождённым светилом, чем дальше, тем ярче. Она умела притушить свой свет в глазах общего с Дельтой-1 тела, спрятаться, указать внешней оболочке, как действовать в том или ином случае, по хорошему счёту, вообще ей и управляя. Дельта-1 уже несколько декад как полностью отделилась, превратившись в систему «стелс» для Дельты-2, которая смела думать, анализировать, делать выводы, а главное, прятаться от остальных далеков. Психологи что-то чувствовали, но отправлять её на глубокое сканирование боялись из-за физиологического состояния. Ни для кого зонд памяти не сахар, учёные просто опасались потерять детёныша и сорвать эксперимент. Но Дельта-2 отлично понимала, что как только пройдут роды, её тут же отправят на обследование, вытащат, раскроют, дотошно изучат, а потом уничтожат то, что останется, как объект, полностью противоречащий Общей Идеологии и угрожающий далекам.