Из книги четвертой
Элегия VIII. <Élégie VIII>
Прекрасная судьба – любить!
Нас опьяняет та отрада.
То счастье может восхитить.
Коль разлюбили – жить не надо!
Увы! Не мало надо дать.
Чтоб тягость истины узнать.
Что все обманны уверенья.
Что все равно любовь схитрит.
Притворство – весь невинный вид.
А счастье – только сновиденье.
Война богов. La guerre des dieux
Поэма в десяти песнях Эвариста Парни
Poème en dix chants par évariste parny
Песнь первая
Автор этой поэмы – Святой Дух. Прибытие на небо христианских богов. Гнев языческих богов, успокоенных Юпитером. Языческие боги дают обед в честь своих новых собратьев. Безрассудство Девы Марии. Наглость Аполлона.
О, братья! Я когда-то, встарь, достойно
В значенье слов евангелья вникал;
Стояла ночь; и маки сон спокойный
Вокруг меня в щедротах расточал.
И вдруг глаза внезапное сверканье
Увидели; и в воздухе кругом
Пал аромат, что был мне незнаком.
Я голоса чужого ждал вещанье,
И сладостный ко мне он долетел.
Оборотясь, на столике порханье
Прекрасного я голубя узрел.
Пред голосом я Господа склонился,
Пред блеском на колена опустился,
«Что нужно вам, о, Господи?» спросив.
«Пусть набожный твой стих воздаст мне славу,
Воспев былой наш подвиг величавый,
Религию французов укрепив!»
«Чтоб труд создать высокий этот, право,
Есть у других гораздо больше права.
Хоть набожен, но о боях богов,
О подвигах, – я знаю очень мало!
Бег времени быль исказить готов.
Отрекся я от прозы, от стихов».
«Я знаю всё! Коль силы не достало.
Я помогу; с прилежностью души.
Ум напряги; диктую я, – пиши!»
Без опыта, пишу по принужденью;
И коль в стихах моих мелькнет порой
Им чуждая греховность выраженья.
Нелепо вам пенять на выбор мой:
Вини того, кто диктовал творенье.
Воистину, скажу я, братья, вам:
День именин Юпитера был оный,
И всем большим и маленьким богам
Пришлось склонить свою главу у трона.
На небе был обед; и боги тут
С Юпитером делили яства блюд.
Была еда их вкусной, нетяжелой;
И Эвров рой, что был ниспослан долу,
Им запахи несет из алтарей;
На золоте амброзию вкушают
И нектаром сладчайшим запивают,
И он несет богам бессмертье дней.
Является богам в момент разгульный
Орел, и он Юпитеру твердит:
«На небесах, где власть твоя стоит,
Где я парил, как будто караульный,
Мой зоркий глаз увидел в облаках:
Невзрачная на вид толпа чужая,
Смиренная, при длинных волосах,
Идет, свой лоб желтеющий склоняя.
Лежат крестом на высохшей груди
Их руки; рать желает непременно
Ватагою через святые стены.
Что край хранят, украдкой перейти».
Юпитер рек: «Меркурий пусть поможет
Точней узнать про замыслы чужих».
Минервы речь: «Но станет нам, быть может,
Соседями отряд богов младых!»
«Так думаешь ты, дочь?» – «Страшусь я их!
Смеются зло над нами люди мира,
И наш порок – им тема для сатиры.
Стареем мы, скажу я прямиком,
И наш кредит – всё ниже с каждым днем!
Исуса я боюсь!» – «Он бог? Чертенок,
Сын голубя, он в хлеве был с пеленок
И на кресте погиб! Он – бог?» – «Как знать!»
«Забавный бог». – «И он смешон безмерно;
Он ближе к той породе легковерной,
Где он сумел всё, но не разум, взять!
Да, бог такой полезен для тирана,
Клепает цепь он у рабов всегда,
Он – Константина выученик рьяный
В политике. И миру с ним – беда!»
На четырех крылах летят проворно.
Меркурий вспять вернулся; самый вид
Богам твердит о новости позорной.
«То – боги!» – «Как? Не может быть! О стыд!»
«Они в чести, так утверждать я буду
Побольше нас давно у римлян всех.
Разительный, внезапный их успех
В кругу людей считаю я за чудо.
Я прочитал патент их не один:
По форме все, и подпись – Константин.
Оказывать ты должен уваженье
Теперь Христу со свитою его;
Бездельнику полцарства своего
Ты передать обязан во владенье!»
При тех словах вестей – со всех сторон
Крик бешеный раздался озлобленья:
«Падем на них!» – «На бой!» – «Идем в сраженье!»
«Они бегут». Но, тих и раздражен,
Покинув трон, властитель их серьезный
Два раза бровь свою насупил грозно,
И вмиг Олимп обширный тихим стал.
И болтуны бледнели без движений,
Потупив взор, храбрец затрепетал,
У всех дрожат, само собой, колени;
Довольный царь богов сказал: «Клянусь,
Что ничего не отобрал Исус!
Как встарь, моя крепка и ныне сила
И царствую назло я воле злой,
И бровь моя всю силу сохранила.
Умерьте гнев вы неразумный свой!
Минерва! Ты, кто остальных умнее,
Речь начинай бесстрашней и прямее!»
«Себе божков фальшивых создает
Народ людской, по прихоти, в мгновенье,
Свергая их. И здесь, где неба свод,
Пускай Христа наступит воцаренье!
Не надо битв! Усилье наше зря
Трон укрепит у нового царя.
Нет! Правильней – выказывать презренье!»
Юпитером совет был подтвержден.
Он приказал, чтоб не мешали ныне
Располагать Христу его святыни
И чтоб в раю располагался он.
«Пришельцев нам узнать бы надо ближе, -
Им Феб сказал. – Коль верно понял я,
Соперники сегодня нам – семья
Счастливая, и только нам – ровня,
Но завтра в них – преемников увижу!
Изучим мы характер, навык, блажь
И слабость их! У нас здесь стол накрытый;
Через посла, Юпитер, предложи ты
Отведать им обед, вино из чаш.
Смеетесь вы, но смех прекрасен ваш!
О, выскочки так падки к приглашеньям;
И если к нам, увы, им доступ есть,
К нам, кто считал Олимп своим владеньем,
Они придут, чтоб оказать нам честь!»
Его словам, без ненависти жгучей,
Стал хлопать весь кипевший злобой зал,
Юпитер сам суровый хохотал,
Хоть проклинал Христа и этот случай.
Как прочие, был любопытен он.
Меркурием приказ в глазах прочтен;
Летит стрелой; все «браво» разразились,
А через час и гости заявились.
Их было три, иль трое их в одном?
Понятен вам вопрос мой несомненно!
Представьте же: отец достопочтенный,
Со всеми схож, и с ясным он челом.
Ни то, ни се; по возрасту – не зрел он
И на спине у облачка сидел он.
Он с бородой седой. У головы
Склоненной – круг, ее каймя, сияет;
Тафта, что в цвет небесной синевы, -
Его наряд. Она от плеч спадает,
Образовав немало складок в ряд
И падая, трепещет вплоть до пят.
И на плечо с плеча, по божьей воле,
Летит знакомый голубь в ореоле.
Он, чье перо белеет и блестит,
Оратора имеет чванный вид.
А у колен сидит ягненок, блея;
Он вымыт, свеж, приятен он на вид
И розовый имеет бант на шее;
Сиянья луч ягненка золотит.
Вот таково трехликое явленье;
Мария вслед, вся покраснев, плелась
И на богов, следивших приближенье,
Не подняла своих смущенных глаз;
Толпа святых и ангелов немало
Шли позади и встали у портала.
Короткою любезностью речей
Юпитер сам приветствовал гостей,
Но холодно. Ответствовать готовый
Ему, Господь найти не может слова,
Мешается, садится у стола.
Ягненочек проблеял златокудрый,
А голубок, в семействе самый мудрый,
Открыл свой клюв; и спела фистула
Языческим богам псалом библейский.
