Голос спасительницы показался знакомым.

— Кажется, да. Моя сумка! Там все мои деньги!

— Не догоним. У него машина. Кто это был вы знаете?

— Не знаю. Этих, — она кивнула на лежащие на снегу фигуры, — точно вижу впервые. Господи, что же теперь делать-то?

Девушка достала телефон и сделала пару снимков валявшихся перед дверью гопников, затем прошла по следу сбежавшего и подняла что-то с земли. Предметом оказался нож с коротким, в ладонь длиной, лезвием.

— Блин, давненько я так не промахивалась. Повезло уроду, ну хоть попятнала.

Она подошла к лежавшему без сознания гопнику и вытерла кровь с клинка о рукав его куртки.

— Нужно полицию вызвать и скорую. Если что, ножа вы не видели.

— Да, конечно. И спасибо вам огромное, — Оксана потянулась было за телефоном, но вспомнила, что тот был в сумке. — Простите, а вы не можете сами вызвать полицию. Мой телефон был в сумке.

— Хорошо, — девушка кивнула и набрала номер. Во время разговора с дежурным она откинула с головы капюшон. А когда положила трубку повернулась лицом к Оксане.

— Так это вы!

Спасительницей оказалась та самая наглая девица, которая приходила к ним домой после похорон Сергея.

— Что вы здесь делаете? Вы что, за мной следите?

Оксана потихоньку начала закипать. Сначала эта девица приперлась к ним домой сразу после похорон мужа, заявив, что была его ученицей, и каким-то образом взломала пароли от счетов Сергея, причем от неизвестных Оксане счетов. Хотела забрать его вещи, заявив, что Сергей обещал их ей подарить, а теперь еще и следит за ней.

— Пф-ф! — фыркнула в ответ та, — делать мне больше нечего! Я вообще домой шла.

— Откуда у тебя здесь дом? — от нахлынувших эмоций Оксана даже перешла на «ты».

— Не дом, а съемная квартира. Вам вообще какое дело где и как я живу?

— Тебе нужны вещи Сергея! Может и бандиты эти появились тут не случайно?!

— Зачем? — голос девушки внезапно стал холодным.

— Что зачем?

— Зачем мне нанимать бандитов? Вы ведь в этом собрались меня обвинить? Избивать их, платить им за это деньги? Чтоб получить от вас пару безделушек, которые не имеют ни для кого кроме меня никакой ценности, не нужны такие сложности.

— Ты сама говорила, что украсть или взять их силой ты не можешь.

— Могу. Просто тогда они и для меня потеряют всю свою ценность. Но на продажу такие ограничения не распространяются. Куда проще было бы не давать вам пароли от счетов учителя и подождать месяц-другой, а затем просто выкупить то что мне нужно.

— Значит ты для этого наняла этих бандитов? Чтоб они меня ограбили, и ты потом на эти деньги купила у меня то, что тебе нужно!

— Знаете что, — лицо девушки застыло, а из голоса пропали эмоции, — этих гопников было трое. Трое здоровых парней. Я только что рисковала своей жизнью, чтоб вас спасти. И вместо благодарности вы обвиняете меня не пойми в чем. За каким хреном мне нанимать кого-то, чтоб отнять у вас деньги, которые я сама же вам и передала? Что мешало мне просто взять и перевести их себе? Уф-ф! Этот разговор меня утомил. В общем так, полиция подъедет в течение получаса. Сами разбирайтесь, а я домой пойду.

Девушка развернулась и чуть прихрамывая пошла вперед по улице. Глядя ей вслед Оксана вдруг поняла, что сейчас останется одна на ночной улице дожидаться полиции в компании двух бандитов. Потом вспомнила о ждущем ее дома Ванюшке. Эти мысли остудили ее эмоции, и она, наконец, сообразила, чего наговорила этой девушке, действительно спасшей ее с риском для собственной жизни.

— Постойте, — она бросилась вслед уходящей спасительнице, пытаясь вспомнить ее имя. — Александра, подождите!

Девушка остановилась.

— Ну что еще? Вы придумали еще один способ меня обвинить в том, чего я не делала?

— Простите меня. Я не знаю, что на меня нашло. Я... Простите ради бога! Не уходите, пожалуйста!

Вдали послышался вой полицейской сирены.

— Ладно. Идемте обратно.

***

Петров осмотрел бессознательные тела неудачников. Этих он знал — оба недавно отсидели по три года за ограбление и попытку изнасилования. Срок смешной, но виноват в этом скорее всего был тот третий, который, по словам свидетельницы, сбежал. Да уж. Хороша свидетельница — уделала двух гопников в хлам. И ведь не скажешь по ней, что способна на такое.

— Ладно, грузите этих уродов. Врача им потом в КПЗ вызовем, — кивнул он приехавшим с ним патрульным. — А вам, девушки, — повернулся он к свидетельнице и потерпевшей, — придется проехать со мной.

— Извините, — сказала потерпевшая, — а нельзя отложить до завтра? Уже поздно, а у меня дома ребенок один.

— Понимаете, чем раньше мы оформим происшествие, тем раньше можно будет начинать искать третьего нападавшего, — ответил Петров и, приметив обручальное кольцо, спросил: — Неужели муж не справится?

— Он умер недавно. Машина сбила... — женщина всхлипнула и заплакала. Свидетельница подошла к ней и обняла. Затем обернулась к следователю.

— Можем мы заехать к ней домой и взять с собой ребенка. Вы ведь все равно будете допрашивать нас по очереди. Полицейский участок, конечно не то место, где ребенок может с удовольствием провести вечер, но рядом будет хоть кто-то знакомый из взрослых.

Услышав о сбитом насмерть муже потерпевшей, Петров вспомнил и само происшествие, и виновника, которого отмазал папаша. И чутье подсказывало, что третьего нападавшего он знает. «Опять папаша отмажет ублюдка. Наймет адвоката, тот надавит на свидетельницу и дело развалят», — с тоской подумал он и кивнул: — Идея не самая хорошая, но раз так, давайте заедем.

***

Командировка Николаю не нравилось. Его отправили в маленький городок с указанием развалить уголовное дело. Обычно в таких случаях нужно было слегка надавить на свидетелей и потерпевших. Особыми знаниями законов люди в небольших городках не отличались и уговорить их отказаться от претензий, заставив взять деньги или просто припугнув последствиями, было легко. Этим и пользовались местечковые большие начальники и авторитеты, заминая неприглядные делишки, свои или своих родственничков. Но это дело не нравилось ему заранее — грызло его нехорошее предчувствие. Давить на несовершеннолетнюю свидетельницу, уделавшую двух гопников, откровенно не хотелось. И фамилия ее была ему смутно знакома.

После ознакомления с протоколами допросов и разговора со следователем неприятное предчувствие усилилось. То, что отмазывать придется сынка местного мэра он уже знал. Но вот то, что этот идиот не придумал ничего умнее, чем в компании двух только откинувшихся с зоны дружков ограбить и попытаться изнасиловать женщину, чьего мужа недавно задавил насмерть, было неприятной новостью.

«Хочу домой», — подумал Николай, входя в допросную, куда уже привели свидетельницу. Невысокая блондинка подняла голову и криво усмехнулась такой знакомой, пробирающей до дрожи, улыбкой.

— Ну здравствуй, Коленька.

Он моментально вспомнил, откуда знает ее фамилию и побледнел. Но ведь она живет в К-ске.

— Откуда ты тут взялась?

— Не поверишь, шла себе спокойно домой, гляжу, а тут гопники к женщине лезут, — ответила ведьма. — Теперь вот жду страшного адвоката, который развалит дело, а может даже и меня посадит. Мне уже все уши этим прожужжали. Даже пару раз на телефон позвонили. И где только номер нашли?

— Ну, адвоката ты дождалась.

Николай заметил, что руки у девушки слегка подрагивают. «Наверное, все-таки боится». Эта мысль придала ему уверенности.

— И дело я действительно развалю. Здесь это устроить несложно. Превышение пределов самообороны. У одного из обвиняемых есть следы ножевого ранения. А у каждой ведьмы есть нож, — припомнил он услышанные когда-то слова. — Впрочем, если твой отец подсуетится, то сможет тебя отмазать от срока, хотя нервы ему помотают изрядно.

— И ничему-то тебя жизнь не учит, — весело хмыкнула блондинка и вдруг, резко подавшись вперед, ухватила его за воротник и зашипела в лицо: — Знаешь, Коленька, меня тут уже третий день мурыжат менты. И какие-то «доброжелатели» обещают проблемы, если я не заткнусь. И меня это уже не раздражает, меня это бесит!