– Потом посокрушаешься над несовершенством этого мира, – выпрыгнул я из кабины пилота. – Пора заняться заложниками. Вон в той избушке и найдется люк. Больше негде.

Олег проследил взглядом указанное мной направление и согласно кивнул. Поправив винтовку на плече, он первым зашагал к ближайшему полуразвалившемуся зданию. Я осмотрелся и направился следом.

Спустившись в спрятанный в каменный пол люк, мы поменялись местами. Ход оказался целой сетью разветвленных тоннелей, уходящих во все концы города. Мне пришлось идти впереди, ориентируясь на отголоски ужаса заложников, чтобы иметь хоть какое-то представление о правильном направлении. Поплутав минут тридцать, мы, наконец, оказались у нужного нам люка. Смертная тоска обреченных на смерть людей, находившихся в нескольких метрах от нас, горячила мою кровь. Немного подождав, когда один из террористов отойдет подальше от люка, я набросил визуальный и звуковой экраны, и аккуратно открыл люк.

Полковник ошибся. В подвале была всего одна смертница, трое вооруженных до зубов бородачей и один гладко выбритый араб с внушительным шрамом, спускавшимся от левого глаза к шее. По всей видимости, он и был здесь главным. Невысокого роста, крепкого телосложения и с черной душой, от аромата которой у меня потекли слюнки. Но обещание есть обещание, будем брать живым. Олег уже был готов выйти из-за звукового экрана, но я его придержал. Кое-что смутило меня в опоясанной взрывчаткой и закутанной в хиджаб смертнице. Эмоции, которые от нее исходили, мало отличались от тех, что испытывали заложники.

«Ты включился?», – мысленно позвал я напарника.

«Еще в тоннеле. Картина понятная, можно начинать», – отозвался он.

«Есть кое-что. Дай мне еще пару минут. Хочу осмотреться получше».

«Дай знать, когда закончишь».

Я снова осмотрелся, стараясь зафиксировать обстановку всеми гранями сознания. Бомба, вернее цепь из обычной взрывчатки С4, приклеенной к несущим стенам здания. Ничего необычного, идем дальше. Заложники. Восемь человек, подвешенных к потолку. Очень интересно подвешенных, нужно сказать. Последний раз я такое видел в средние века, когда пытки были нормой для всего европейского общества и не только европейского. Руки и ноги человека сзади сковываются особым образом. Ничего страшного, если просто так стоять, но если руки поднять – сразу становится ясно, что цепь коротковата. Длины ее хватало только на то, чтобы человек находился в полуприсевшем состоянии. Добавим шипы на внутренней стороне кандалов и получаем следующую картину. Вздернутый за руки смертный вынужден находиться в таком положении, когда ноги устают больше всего. Единственный способ ослабить напряжение – повиснуть на руках, но тут в дело вступают шипы, буквально впивающиеся в запястье. Заложникам приходилось выбирать самостоятельно, какую боль им терпеть легче. Разумеется, что в таком виде ни о каком сопротивлении или попытках освободиться речи не шло.

Я сосредоточился на эмоциях висящих в мучительных позах дипломатов. Страх, боль, досада, ненависть. А вот у одного смертного довольно интересный спектр. Солидный мужчина, судя по всему француз, боялся не только за себя. Возвращаюсь к смертнице. Все правильно, я не ошибся!

«Олег, девушка в хиджабе тоже заложница».

«Шутишь?» – обалдел он.

«Меняем план. Никого не убиваем, их всех нужно вырубить. Неизвестно, кто из них держит палец на кнопке, активирующей на этой крошке фейерверк».

«У меня есть идея. Займись главным», – отозвался напарник.

Я кивнул. Мы одновременно покинули визуальный полог. Не давая террористам времени на оценку изменившейся обстановки, я метнулся к главарю и молниеносно погасил его сознание ударом в лоб. Олег действовал не менее быстро, чем несказанно меня удивил. Смертный бы ни за что не понял, от чего осели на пол два вооруженных до зубов бандита. Но я-то не смертный! Я все увидел! Мой напарник умудрился метнуть две зубочистки, очень быстро метнуть! И очень точно! Он попал обоим в конкретную точку организма, называющуюся «кшадам», что в переводе с Зиккараша означает «восхождение души». Кроме множества функций, этот духовный узел, находящийся за ухом, регулировал распределение энергии организма. Говоря простым языком, обоих типов мгновенно парализовало. Нет, я, конечно, знал, что Олег не просто так принят в ведомство, но подобное выходило за рамки человеческих возможностей. Ради достижения такого эффекта, в той же Японии существовали особые методики, по большей части полученные от демонов или ангелов. Обязательно поинтересуюсь у напарника, где он обучился таким плюшкам. С этой мыслью я вырубил последнего бородача, удивленно взиравшего на смену обстановки.

– Я займусь взрывчаткой, ты заложников сними, – указал мне взглядом на висевших дипломатов Олег, причем, почему-то, говорил на английском. Артефакт он уже отключил.

– Полдня провисели, повисят еще пару минут, – невозмутимо откликнулся я на том же языке. – Надо в первую очередь позаботиться об отсутствии незапланированных гостей.

– В смысле? – пробубнил мой напарник с зажатым в зубах фонариком, уже приступивший к осмотру системы кустарного минирования подвала.

Отвечать мне не захотелось. Интересно – сам посмотрит. Я подошел к бессознательному главарю и наложил на него печать подчинения. Парой пощечин привел мужичка в сознание и впился взглядом в его глаза.

– С этого момента твой главный приоритет – защита заложников, – ровным ритмичным голосом сообщил ему я на арабском. – Никто из твоих соратников, находящихся за пределами этого помещения, не должен сюда заходить. Если у них возникнут вопросы, ты должен отвечать, что все идет согласно плану.

– Да, – безвольно ответил араб.

Ту же операцию я проделал и с остальными террористами, рассредоточив их по местам, где они находились до нашего появления. Одетая в хиджаб француженка, до этого момента с ужасом наблюдавшая за нашими действиями, видимо осознала, что пришли спасители. Причем эти спасители в силу своих профессиональных обязанностей, вполне могут пристукнуть одну неучтенную заложницу, причислив ее к плохим ребятам. Она завыла и зашлась истеричной икотой.

– Помогите! Я не террористка! – выдавила из себя девушка на французском, давясь всхлипами. – Они меня так одели, пожалуйста! Я заложник!

– Да знаем мы! – пришлось мне ответить ей на том же французском. – Успокойся! Сейчас агент обезвредит бомбу и займется тобой. Посиди тихонько.

Лжетеррористка оказалась дамой весьма сообразительной, потому как сразу заткнулась и истошно закивала в знак согласия. Зато оживились подвешенные к потолку заложники. Мысль о приходе службы спасения в лице нас с Олегом, наконец, пробилась в затуманенные болью мозги страдальцев. Они закопошились и принялись звать на помощь на пяти разных языках. Это было шумно! Обреченно вздохнув, я приблизился к вопящим дипломатам.

– Тихо! – пришлось мне рявкнуть на английском. – На ваши крики сейчас соберутся остальные боевики. Хотите операцию сорвать?

– Спасибо тебе! – заявил тощий американец, когда я взялся за изучение механизма его кандалов. – Как твое имя? Я сообщу президенту о твоем героизме! Тебя наградят, повысят в звании! Церемонию проведем в Белом Доме! Президент не откажет мне в маленькой просьбе и вручит награду лично, ручаюсь!

– Забудь, обойдусь без церемоний. Да и сработал я по просьбе другой страны, – буркнул я, раздумывая о способах безболезненного снятия шипованных изнутри кандалов, глубоко впившихся в руки дипломата.

– Я не понимаю, – плюхнулся на земляной пол американец, когда мне удалось разогнуть звено цепи, на которой висели его руки. – Разве вы не американец? У вас удивительно чистый английский!

– Вы стойкий человек, сэр. Ваши руки превратились в фарш, а вы ведете светскую беседу.

– О! Я просто не чувствую боли! Мне кажется, у меня шок! – смущенно улыбнулся он в ответ.

– Отвечаю на ваш вопрос, – пожал я плечами, приступая к следующему заложнику, – нет, я не американец. Меня наняла Россия.

– Что? – округлились глаза американца. – Русские?