Юлька набрала воздуха в легкие и глубоко выдохнула.

Саша был погружен в свои мысли. Он был огорчен.

Юлька стала говорить о каких-то пустяках. Путь к Монрепо лежал через жилой квартал частного сектора, с изредка встречающимися двухэтажными коммунальными домами. Многие частные дома были разрушены, сгорели, и эти руины (судя по всему лежащие тут много лет) никто не убирал.

— Так странно, дом сгорел или разрушился, горой лежат обломки и никому никакого дела, — удивленно сказала она.

— А кому это надо?

— Так напротив живут люди и рядом тоже. Видят этот хлам и разруху из окна, мимо ходят каждый день. Неужели их не задевает и не коробит?

— Да им-то что?

— Так это ведь разрушается положительная энергетика места! Становится деструктивной, коверкая жизни и судьбы людей, их здоровье.

— И что ты предлагаешь?

— Я бы для начала коммунальные службы возбудила. Написала заявление, собрала подписи со всей округи, чтобы они приняли меры и очистили пространство.

— А если это частная территория? Коммунальщики не имеют права.

— Я нашла бы собственника, взяла с него разрешение на вывоз хлама или с помощью администрации его обязала вывезти.

— А если бы не нашла и не коммунальщики?

— Тогда убедила бы соседей, что нельзя жить в таких условиях и надо очистить свою среду обитания от деструктива. Я бы смогла, уж поверь.

— Верю. У тебя дар убеждения.

— Конечно. Потому что я в себя верю!

— О, задавака вышла! Привет! Давно тебя не было видно и слышно, — рассмеялся Саша.

Юлька засмеялась в ответ.

Они дошли до Монрепо. Купили входные билеты и отправились бродить по парку. Из-за того, что парк находился на заливе, здесь было гораздо холоднее, чем в городе. Местами лежал снег. Они попали из апреля в настоящую зиму. Воды залива были скованы льдом. Со стороны Финки дул холодный пронизывающий ветер.

Они постояли на огромном каменном выступе, осмотрелись. Увидели внизу деревянный причал с лодочным сараем, решили присесть там, на солнышке, и перекусить.

Расположившись на деревянных ступенях крыльца запертого сарая, они достали нехитрую снедь, которую купили в супермаркете по дороге в Монрепо. Местечко для пикничка они выбрали очень удачное: крыльцо было на солнечной стороне, а стены сарайчика закрывали их от ветра. Они пили йогурт, ели орехово-цукатный микс и грелись на солнце.

— А почему вы развелись с мужем? — немного помолчав, неожиданно спросил Саша.

— Эммм… — Юлька тяжело вздохнула, — это была моя инициатива.

— Что-то случилось, да? Если тебе неприятно об этом говорить, то не надо.

— Сейчас я могу говорить об этом спокойно. Много времени прошло. Все улеглось. А тогда была настоящая трагедия, драма. Я еле-еле избавилась от призраков прошлого и от всех обид.

— Он обидел тебя?

— Он меня разочаровал, да и обидел тоже. Это было постепенно, сначала одно, потом другое. Потом сделал нечто такое, с чем я не смогла примириться. Мы с ним абсолютно разные. Ничего общего. Но поняла я это не сразу.

— Вы с ним общаетесь?

— Да, но лишь как родители одного ребенка. Я не посвящала дочь в наши дрязги, постаралась сохранить их отношения. Они любят друг друга. Я не вправе мешать и все портить.

— Это очень мудрое решение.

Подкрепившись, они еще погуляли по парку, по тем местечкам, где не было сугробов и реставрационных заграждений (заповедник частично реставрировался). Минуя ограждение, перебрались на остров Людвигштайн, на самой высокой точке которого красовалась белая капелла с четырьмя башенками. Саша рассказал, что этот остров — усыпальница семьи основателя Монрепо и тут где-то находится склеп.

Нагулявшись по заповеднику, и дав зарок вернуться сюда летом, когда растает снег и освободится ото льда залив, Саша с Юлькой пошли в город. Прошлись по узеньким улочкам, наткнулись на ресторанчик, решили поужинать. Расположившись за столиком с видом на город, они изучали меню. Расторопный и позитивный парнишка-официант деловито и вдохновенно рассказывал им о различных акциях и скидках ресторана, они слушали его и улыбались. В конце своего обстоятельно рассказа он спросил: «А у вас есть наша карта?» Юлька с Сашей ответили «Нет». «Нет карты — нет акции», — веселым и безапелляционным тоном вынес вердикт молодой официант, и захлопнув «акционное» меню, с важным видом удалился, оставив их выбирать себе еду из того перечня, что не подлежал никаким преференциям.

По дороге в апартаменты они купили в супермаркете вина, обоюдно решив продолжить совместную «деградацию», то есть романтический вечер. Как во время прогулки, ужина, так и во время брожения с Сашей по супермаркету, Юльку не покидало ощущение, что все настолько естественно и просто, словно они живут вместе уже много лет. Это было удивительное чувство. Легкости и спокойствия, равновесия и радости. Уверенности и удовлетворения. «Так мало надо для счастья», — подумала она. «Твое счастье никоим образом не должно зависеть от другого человека», — тут же мысленно отозвалась Алиса, — иначе, ты всегда будешь несчастна, потому что люди — всего лишь люди. Они уходят, и ты остаешься сама с собой». «Вот умеешь ты все испортить!» — фыркнула Юлька. «Я лишь пытаюсь тебя оградить от боли, но боюсь, что уже слишком поздно, голова у тебя явно не месте. Точнее, голова на месте, а ум в гостях. Меня это огорчает». «Я в адеквате, все под контролем», — успокоила она Алису. «Очень хотелось бы в это верить», — грустно ответила та.

Вечером за бокалом вина Саша делился с Юлькой своими мыслями, переживаниями. Он начал курить, она спросила почему.

— Просто сейчас есть потребность. Это временно. Я брошу.

— Тебя что-то беспокоит?

— Не знаю, мелкий. По большому счету все хорошо. Но…

— Что-то не так, да?

— Да нет, все супер. С тобой офигенно. Ты очень хорошая. Все так легко и просто, что порой даже не верится.

— Ты слишком часто отвечаешь на вопросы фразой «я не знаю», ты знаешь об этом?

— Ты заметила, да? Знаешь, мне нравится твой настрой и не нравится мой, но… Я далеко не всегда уверен в себе, и принимаю решения я тоже далеко не всегда. Ты близкий человек, я могу тебе такое рассказать, просто не хочу тебя разочаровать потом.

— Это всего лишь твое видение себя сквозь призму твоего окружения.

— Вот смотри, — он показал Юльке силиконовый браслет на запястье, — знаешь для чего я его надел?

— Зачем?

— Потому что заколебался отвечать «Я не знаю». И хочу выработать привычку так не отвечать. Либо «да», либо «нет», но не «я не знаю».

— Это какая-то методика?

— Да обычная тема с браслетом на 21 день.

— Интересная мысль. Просто смотришь на него и вспоминаешь? Или щелкаешь себя по руке?

— Если косячишь, перекидываешь браслет на другую руку и по-новой отсчет начинаешь.

— Интересно.

— Привычка формируется 21 день… 3 недели. 21 день без «я не знаю».

— Сколько нам еще надо пообщаться, чтобы совсем привыкнуть? Без «я не знаю»?

— Я к тому, что у меня полно косяков. Я знаю о них. И не хочу скрывать.

— У всех свои косяки, темные и слабые стороны, Это нормально. Со мной ты можешь быть собой. И рассказывать можешь все, что беспокоит. Будем вместе разбираться, если что. Две головы лучше, по-любому. Тем более если одна из них психолог, и педагог, и просто хороший человек, — улыбнулась Юлька.

— И звезда, — в тон ей подхватил Саша.

— Нууу, маленькая такая звездочка. Звездулечка.

— Оууу, прогресс, маленькая, ага, — шутливо-недоверчиво протянул он.

— Аха, твое влияние.

— Тетя Юля, а задавака выйдет? — ерничал Саша.

— Совсем без звезд скучно. Темно и тускло.

— Во всем есть свои плюсы. Надо просто уметь их находить.

— Вот именно. Надо уметь видеть великое в малом. Уметь видеть звезды.

— Даже если их нет.

— Особенно, когда их нет.

— Столько интересного впереди, — задумчиво сказал он.

— Да, Саша. Я это чувствую.

— Как-то любопытно жить что ли стало… С тобой… Столько планов, желаний, целей появилось. Хочется проводить вместе время, путешествовать, открывать мир с тобой. И фильмы вместе смотреть, и сериалы, и книжками интересными и мыслями делиться, и вслух читать, и стихи твои слушать, и музыку играть. И йога, и секс, и медитация. И ложиться вместе и вставать, и душ, и кофе, и вкусные завтраки. И гулять, и мечтать, и столько всего…