— Четное — это к несчастью, — улыбнулся, гладя на Аню бархатными глазами.
Замдекана насмешливо кивнула и вышла из кабинета.
Аня встала и потянулась взять вазы со шкафа. Обернулась, поймала взгляд Германа. Тот уже не скрывал своих чувств, смотрел на нее тяжело, играя прищуром. Аня тоже почувствовала некоторый… отклик внутри, обрадовалась этому быстрому ощущению, которое говорило о том, что она небезнадежна.
— Анна Сергеевна, — сказал Каде, — мне нужно с вами поговорить.
У Ани екнуло сердце.
— Что-то срочное?
— Очень, — Каде усмехнулся, не отрывая от нее взгляда. — Есть такой ресторан возле парка Чехова, «Элеганс». Немного пафосное место, но прекрасно подходящее для нашего разговора… Я знаю, что вам нравится то маленькое местечко возле музея, но позвольте сегодня выбирать мне. Для меня это особый вечер. В семь. Я заеду?
— Давайте встретимся прямо в ресторане, — сказала Аня. — У меня дела в городе. Я приеду на такси.
Ника все-таки уговорила ее сходить в салон, и Аня собиралась привести себя в порядок перед свиданием. Свиданием? Сердце опять упало куда-то вниз. Все шло к… этому, тому самому. Каде каждый день вызывал ее к себе, иногда после пар, иногда на большой перемене. Приходя, она заставала накрытый на журнальном столике чай с изысканными пирожными. Их, как выяснила Светочка, приносил курьер из дорогой кофейни, самой дорогой в городе. Аня отказывалась от угощения, один раз пошутила, что не хочет портить фигуру, и потом пожалела о своих словах. Каде, помолчав, очень серьезно произнес:
— Вашей фигуре, Анна Сергеевна, место на развороте журнала о знаменитостях. Вы — отрада для мужских глаз, особенно здесь у нас, в лоне науки. Не бойтесь, одно пирожное ничего не испортит. Вы похудели в последнее время. Да, я заметил. Я давно… за вами наблюдаю, — последнюю фразу он произнес дрогнувшим голосом.
Чтобы справиться с неловкостью, Аня взяла на тарелочку тарталетку с клубникой и взбитыми сливками. Откусила кусочек, затаив дыхание. Она давно не ела ничего подобного. Клубника пахла летом, а сливки были свежими, чудесными, нежными, словно облако.
Когда Аня поела и потянулась за салфеткой, Герман перехватил ее руку и, придерживая ее за запястье, вытер ей пальцы влажным полотенцем, теплым, специально уложенным в глубокое блюдо. При этом он продолжал говорить о делах кафедры, не обращая внимания на то, как по щекам Анны расползается предательский румянец. Таких моментов становилось все больше. Предстоящее свидание, судя по взгляду завлабораторией, должно было расставить все точки над «и».
Чем дальше Аня анализировала происходящее, тем больше склонялась принять предложение Каде. Речь, несомненно, шла лишь о любовном союзе. Но, вернувшись в кабинет, Светочка уселась в свое кресло, положив ногу на ногу, и, хитро улыбаясь ямочками на щеках, протянула:
— Анна Сергеевна, а мы все за вас рады.
Аня покраснела:
— Я даже не знаю, что сказать.
— Да не скромничайте, — замдекана вздохнула. — Сколько их у него было… ну вы же знаете, не смущайтесь, ничего нового я вам не сообщаю. Но так! Впервые!
Аню опять кольнуло в сердце. Светочка сделала губки уточкой и произнесла, откинувшись назад и выставив свою красивую полную грудь:
— Вангую, наш без пяти минут профессор решил остепениться. Дело к свадьбе?
Аня покачала головой, еще больше покраснев:
— Да ведь… ничего пока…
— Герман Фридрихович имел много романов, — произнесла Светочка, — все всё видели. У нас тесный коллектив, не особо скроешься. Но такой напор — это нечто ранее невиданное. Вы, Анечка, какое-то секретное оружие знаете? А, поняла! Вы просто не сразу сдались на милость победителю. Еще не сдались? Ну-у-у… мужчины такое любят. Я вот тоже устояла бы. У меня муж.
— Вы не знаете, — смущенно произнесла Аня, пользуясь откровенностью замдекана, — откуда у Германа Фридриховича… средства? Такой автомобиль… костюмы дорогие…
— …квартира большая в центре, — подхватила Светочка, вертясь вправо-влево в кресле, — не были там еще? Нет? Ох уж это ваше секретное оружие! Пра-а-авильный вопрос, Анечка! В наши дни стабильный доход мужа — это все. У Герра Германа хорошая, умная голова. Он полон научных идей. И выгодно, в отличие от других, свои идеи продает. У него несколько патентов, за рубежом им интересуются. Ну и оборонка, конечно…
— Вот как? — озадаченно произнесла Аня.
— Ах, как же мы за вас рады! — манерно всплеснула руками Светочка. — Не было бы счастья, а несчастье помогло! Вот когда перевелись, наверное, думали, у нас тут клоповник, а тут раз — и такой мужчина!
— Рады, как же? — пробормотала Аня, выходя с кафедры. — Могли бы — съели бы.
Недоброжелательниц вокруг Ани с того момента, как завлабораторией стал открыто проявлять свой интерес, явно прибавилось. И среди преподавателей, и среди студентов. За ее спиной шептались и хихикали. Даже компания молодых преподавателей, с которой Аня болтала в столовой, начала ее сторониться. Да Ане и не удавалось больше с ними нормально общаться — Каде постоянно находил ее после второй пары. Но никто вокруг не выказывал открытой ненависти — Германа в университете боялись, ему прочили серьезное будущее. Оказалось, что он тоже несколько лет назад перевелся в Каратов из Санкт-Петербурга и сразу стал подниматься по карьерной научной лестнице.
В ресторане было тихо, играла приятная музыка. Каде приподнялся, поклонился, восхищенно оглядев Аню. Она машинально потянулась к волосам, смутилась. Герман взял ее за руку и поцеловал в пальцы, усаживая за столик. Аня не пожалела, что надела красивое платье, скромное, но очень элегантное. Судя по лицу Каде, он отметил удачный выбор наряда.
— У вас потрясающий вкус, — сказал Герман. — Вы замечательно сегодня выглядите. Я не устаю вами восхищаться. Вино? Или, может, шампанского? У них здесь отличный брют.
Аня согласилась на белое вино. Когда его подали, сделала крошечный глоток из бокала, чтобы расслабиться. За десертом Герман поправил галстук и заговорил:
— Вы ведь наверняка уже все поняли… догадались о моем особом отношении к вам, Анна Сергеевна… Анна. Я столь полон уважения, что так и не смог перейти на «ты», — он улыбнулся. — И в этом вся суть моих чувств. Мне хочется выражаться, подобно светскому льву, а в душе я волнуюсь, словно мальчишка. С самого первого дня, как увидел вас, там, в лекционном зале, замираю при каждой встрече.
У Ани немного поплыло перед глазами. Они незаметно схватилась за сиденье мягкого стула. Каде продолжал, глядя на нее из-под полуопущенных век:
— С тех пор я словно заколдован. Думаю о вас каждую секунду. Вы красивы… умны… скромны. Будто мой идеал… образ идеальной женщины обрел плоть и кровь.
Аня слушала его с нарастающей тоской глубоко в душе. Если она скажет «нет», этот замечательный человек расстроится, его сердце будет разбито. Если она скажет «да», не будет ли это очередными отношениями с нелюбимым мужчиной? Сможет ли она его полюбить? Он так нежен, так красиво говорит о своих чувствах. Аня была тронута и полна благодарности, но сердце ее молчало. Она поняла, что Каде несколько раз позвал ее по имени, и встрепенулась.
— Анна, — взволнованно повторил Герман, — так что же?
Он ждал ее ответа. Аня опустила взгляд и сказала:
— Я так тронута… но всё… всё так быстро… мы так мало друг друга знаем.
Она посмотрела ему в глаза. Что-то мелькнуло в его взгляде, от чего по плечам ее опять побежали мурашки, и она сказала, обретя уверенность:
— Я только что закончила… очень печально закончила… довольно долгие отношения. Вы, наверное, знаете?
Каде кивнул. Конечно, он знал. Об этом гудел весь головной вуз, в котором завлабораторией был частым гостем.
— Мне сложно… так быстро… Вы… это так лестно для меня, но…
— Я слишком напорист? — тихо спросил Герман. — Простите меня. Я не скрывал, что у меня бурное романтическое прошлое. Но я никогда такого не чувствовал. Признаюсь, мне тяжело сдерживаться, но давить я не хочу. Сколько вам нужно времени, чтобы дать ответ?
