Подсчитав потери, Катерина чуть не взвыла. Это было не просто поражение, а настоящий разгром – армия сократилась почти на две трети. В первой же битве! Королева явно переоценила свои силы – или недооценила противника, что было, в общем-то, одно и то же. Она, конечно, понимала, что поход на Эофол не станет легкой прогулкой, но никак не ожидала наткнуться на столь отчаянное сопротивление. Во время прошлой войны кригане, в отличие от нихонцев, не производили особенно грозного впечатления, и Катерина даже не предполагала, что они могут сражаться с такой яростью.

Она повела остатки своей разбитой армии в Клисив, намереваясь отсидеться там до прихода подкрепления из Эрафии. Подойдя к городу, измученные люди, предвкушавшие долгожданный отдых, разразились непристойной бранью: над башнями развевались эофольские флаги, а на стенах, проломы в которых были наскоро заделаны грудами валунов, стояли криганские стражи. Какими обходными путями пришли сюда демоны, и когда они успели занять город? Чертыхнувшись, Катерина приказала атаковать. И вновь в ее воинов летели, разрывая их на части, огненные шары гогов и магогов, вновь демоны пронзали их рогами и сносили им головы своими кривыми саблями. Королева с трудом сохраняла самообладание, ей хотелось отвернуться и не видеть этого кровавого месива. К счастью, врагов было не так много, и город в итоге взяли, но несколько сотен эрафийских солдат нашли свою смерть под его стенами.

Когда Катерина въехала в Клисив и вновь увидела уже знакомую площадь, ей стало дурно. На том же месте опять возвышался такой же Игнус, как и в прошлый раз, но теперь вместо криганских мирных жителей к нему были прибиты обезображенные тела эрафийских рыцарей, которых она оставляла защищать город.

Жуткий огненный знак убрали, тела погибших предали земле, но трупный запах продолжал витать над стенами Клисива; казалось, он въелся в них навсегда. Армия Катерины, и так уже изрядно поредевшая, таяла на глазах: теперь, когда истинная сила криган была более-менее ясна, дезертиров стало еще больше, чем прежде. Беспокойства королеве добавило и полученное от Кендала донесение о том, что войска Эофола выдвинулись с юго-восточной границы в сторону Стедвика. Впрочем, приграничные отряды вполне уверенно сдерживали угрозу вторжения.

Враги атаковали Клисив через пять дней после прибытия туда Катерины. Ранним утром дозорные на башнях заметили движущуюся к городу разношерстную толпу неприятелей. Кого там только не было – и бесы, и гоги, и адские отродья, и стаи боевых псов с клочковатой черной шерстью, острыми клыками и зловеще светящимися красными глазами. Несколько часов спустя вся свора с яростью набросилась на город. Краснокожие рогатые твари лезли на стены, тучи бесов с истошным визгом поднимались в воздух, пытаясь залететь внутрь. Воины Катерины без устали сражали летунов своими стрелами, но те, кому все же удавалось долететь до стен, вцеплялись острыми когтями людям в лица, норовя выцарапать глаза. Всё заволокло дымом, стены то и дело содрогались от ударов огненных шаров, выпускаемых гогами в их основание. Мощный сгусток магического огня разворотил башню, превратив сидевших в ней стрелков в ошметки обугленной плоти, перемешанные с каменным крошевом. Кладка стен расседалась от адского пламени, к образующимся трещинам тут же устремлялись демоны с молотками и кирками, и эрафийские лучники едва успевали сражать их. В одном месте враги всё же сумели проделать себе внушительную дыру, и через нее в город ринулась свирепая стая адских псов, готовая растерзать всех в клочья. Из сотни солдат, преградившей им путь, после ожесточенной схватки уцелело меньше половины. Но зато и почти все собаки остались лежать в лужах своей и чужой крови, изрубленные мечами, а остальные, разбежавшиеся по городу, поодиночке были уже не так опасны. После нескольких часов кровавого боя демоны убрались восвояси. Победа не обрадовала Катерину: потери опять оказались большими. Гораздо больше, чем она рассчитывала, готовясь к войне.

А еще через несколько дней разведка сообщила, что на Клисив идет многотысячное войско криган, включающее и ифритов, и даже дьяволов – самых могучих воинов Эофола. Стало понятно, что недавнее нападение представляло собой, по сути, разведку боем, а вот теперь демоны привели основные силы, и их намерения более чем серьезны. Трезво оценив возможности своей измученной и деморализованной армии, Катерина приняла нелегкое решение отойти обратно к границе, иначе дело грозило обернуться полным разгромом. Ее воины покидали мрачную обитель дьяволов без всякого сожаления. Напротив, они заметно повеселели, так что королеве стало даже обидно. Чему они радуются – поражению?!

Однако кригане на этом не успокоились. Как и следовало ожидать, теперь они сами подумывали о вторжении в Эрафию. Мобилизовав приграничные войска, Катерина с трудом отбивалась от непрестанно атакующих демонов, понимая, что отступать дальше уже нельзя. В душу начали закрадываться сомнения, не напрасно ли была затеяна эта война. Но, несмотря на то, что сейчас еле удавалось удерживать врагов на границе, королева всё еще не теряла надежд со временем возобновить наступление на Эофол. Однако пока что сил явно не хватало, и она отправила Роланду послание, в котором просила скорее привести подкрепление.

Буквально через несколько дней прискакал запыхавшийся гонец с письмом, и Катерина даже удивилась, каким образом ее просьба могла так быстро дойти до Роланда. Однако гонец оказался вовсе не от Роланда, а от генерала Кендала, сдерживавшего натиск криган на соседнем участке границы. Катерина развернула переданное ей письмо, начала читать… Строчки расплывались перед глазами, буквы прыгали, никак не желая складываться в слова; смысл написанного с трудом доходил до сознания:

«Ваше Величество!

Я очень сожалею, но криганам удалось разгромить мою армию и проникнуть на нашу территорию. Теперь они идут к Стедвику. Положение тяжелое, но я клянусь вам, что сделаю всё возможное, чтобы отстоять нашу столицу от этих мерзких тварей и вернуть назад то, что пришлось им уступить.

Морган Кендал».

Выронив письмо, Катерина вцепилась побелевшими пальцами в край стола. Все ужасы, пережитые семь лет назад, вновь пробудились в истерзанной душе. Ее колотила нервная дрожь, мозг сверлила назойливая мысль: «Неужели будет КАК ТОГДА???». Нет, теперь всё может обернуться даже хуже… гораздо хуже… И главное – на сей раз она сама виновна в случившемся. Хотелось умереть, провалиться сквозь землю – лишь бы избавиться от чувства вины и ужаса, лишь бы не знать о криганских захватчиках, разоряющих Эрафию… От отчаяния она готова была кричать и лезть на стену, но разве это могло бы исправить положение?

Этой ночью Катерину опять мучили кошмары. Как наяву видела она огромные демонские отряды, захваченные и разрушенные ими города, убитых мирных жителей… Перед ней вставал призрак отца, с болью и гневом вопрошающий: «Что же ты натворила?!»

Действительно, что же она натворила? Ну зачем, зачем она полезла в Эофол, не имея достаточно сильной армии? Ведь и в Эрафии, и в АвЛи ее предупреждали: не надо ввязываться в эту войну. «Не буди лихо, пока оно тихо»… Вот не вняла она этим предостережениям – и, желая отвести угрозу от Эрафии, достигла прямо противоположного результата. Да, она действовала из лучших побуждений, но теперь это уже неважно. А важно одно: именно по ее вине орды криганских демонов громят сейчас эрафийское войско. И она даже не может прийти на помощь, ведь в этом случае кригане прорвутся и здесь тоже, и всё будет кончено в считанные недели. Катерина была обречена оставаться здесь, на границе, из последних сил сдерживая усиливающийся натиск противника. Она не знала, сколько еще сможет продержаться. Армия несла потери, а на помощь Роланда теперь рассчитывать не приходилось. Время от времени он присылал письма, полные любви и надежды на скорую встречу, но постепенно их тон становился всё пессимистичнее. Сначала Роланд сообщил, что собрал большую армию на западе Эрафии и идет на соединение с генералом Кендалом, после чего пришлет часть своего отряда на помощь Катерине; затем – что пробиться к Кендалу не удается из-за яростного сопротивления противника; а из последнего послания стало ясно, что в сражениях с превосходящими силами криган армия Роланда понесла жестокие потери, а сам он получил серьезное ранение. В общем, было очевидно: положение неуклонно ухудшается.