Глаза короля сверкнули яростью, в выражении лица вновь проступило нечто пугающее, демоническое. Катерина попыталась что-то сказать, но изо рта у нее хлынула кровь, глаза закатились, тело напряглось и затем бессильно обмякло.

– Нет, Катерина, не умирай! – в ужасе закричал Роланд. – Ты не можешь оставить меня! Я отнесу тебя к целителям, всё будет хорошо, только ты держись… Я тебя умоляю, держись!

Весь перепачканный кровью, Роланд поднял жену на руки и понес ее в свой лагерь, давясь слезами и бормоча проклятия в адрес Эофола.

«Этот труп лечить бесполезно!» – явственно читалось во взгляде пожилого целителя-полурослика, к которому Роланд доставил Катерину, умоляя спасти ее. Тем не менее, тяжело вздохнув, лекарь сказал:

– Хорошо. Я должен ее осмотреть. Выйдите, пожалуйста, и подождите меня снаружи.

– Нет, я останусь здесь! – воскликнул Роланд.

– Ну ладно, оставайтесь, – недовольно протянул полурослик. – Только не мешайте мне.

Приложив ладонь ко лбу Катерины, лекарь начал колдовать. Прислушавшись к его быстрому неразборчивому бормотанию, Роланд различил известное заклинание сохранения, позволяющее крепче привязать душу к поврежденному телу. Прерывистое дыхание Катерины стало ровнее и глубже, но в сознание она не пришла. Затем целитель подозвал своих помощниц из числа водных элементалей, суетившихся в другом углу палатки над приготовлением лекарств. Две женщины со скользкими чешуйчатыми телами помогли ему снять с Катерины доспехи и одежду, и Роланд невольно отвел глаза от вывороченных внутренностей и переломанных ребер. Беззвучно шевеля губами, целитель стал плавно водить ладонями над ее телом, то ли определяя тяжесть и глубину повреждений, то ли передавая лечебные флюиды. Иногда он останавливался и сокрушенно качал головой. Потом одна из помощниц принесла чашу с густым резко пахнущим зельем, и лекарь стал обмакивать туда куски ткани и прикладывать их к кровоточащим ранам, одновременно читая заклинания. Остановив кровь, он взял иглу с ниткой и принялся зашивать разорванные внутренности. Не в силах больше смотреть, как полурослик ковыряется в кишках Катерины, Роланд в полуобморочном состоянии вышел из палатки. На свежем воздухе ему стало лучше, но вернуться обратно он не решился. Сев на лежащее рядом бревно, король стал ждать. Время тянулось мучительно долго. Наконец до Роланда донеслись шаги направляющегося к выходу целителя и его слова, адресованные кому-то из помощников:

– Оставайся с ней и поддерживай ее своей водяной магией. А если станет уходить – тогда зови меня, я сколдую что-нибудь посильнее.

Полурослик в заляпанной кровью одежде вышел к Роланду и с безмерно усталым видом опустился рядом на бревно.

– Ну, что?! – с нетерпением спросил Роланд, умоляюще заглядывая в глаза целителю.

Тот отвел взгляд:

– Плохо. Очень плохо. И кишки порваны, и сердце задето, и крови она потеряла столько, что удивительно, как вообще еще жива. Я сделал, что мог, но всё равно она не протянет и нескольких часов.

– Да как же это… – растерянно пробормотал Роланд, чувствуя, как мир вокруг сжимается в точку. –Неужели совсем ничего нельзя сделать? А как же ваши заклинания?

– А что – заклинания? – с легким раздражением отозвался полурослик. – Они ведь тоже не всесильны – ни те, что я знаю, ни элементальские. Есть, конечно, такая магия, которая и мертвых поднимает – так называемая некромантия… Но вы же не этого хотите?

– Нет, конечно же! Но я вас умоляю – не сдавайтесь… – Роланд отчаянно вцепился в локоть лекаря. – Разумеется, мы будем бороться за нее до конца, но вы же сами понимаете – она не жилец.

– Я могу увидеть ее? – осипшим голосом спросил король.

– Пожалуйста, проходите.

Роланд вошел в палатку и присел на стул перед койкой, на которой лежала бесчувственная Катерина, замотанная бинтами. Рядом стояли две элементальских целительницы, одна из которых совершала над головой раненой магические пассы своими руками-плавниками, а другая втирала в ее лоб и виски ароматную зеленоватую мазь. Роланд осторожно взял жену за руку – и ощутил, как ее холодная ладонь еле заметно шевельнулась. Он не понял, почувствовала ли Катерина его присутствие; во всяком случае, в ее лице ничего не изменилось. Продолжая сжимать ее руку в своей, Роланд просидел рядом весь вечер и всю ночь. Перед глазами вставали самые счастливые моменты их семейной жизни, и он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться в голос прямо здесь, при целителях. Элементали, хлопотавшие над Катериной, за это время уже несколько раз успели сменить друг друга, а Роланд всё сидел и сидел. Время для него будто остановилось, не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Он напрочь забыл даже о криганах и их злополучном Клинке, а когда в санитарную палатку заглянул за указаниями один из рыцарей, король смерил его таким взглядом, что тот предпочел немедленно ретироваться. Утром Роланд все-таки вспомнил, что Катерина в своем послании приказывала ему догонять армию Джелу, и, с тяжелым сердцем оставив жену на попечение лекарей, пошел отдавать воинам соответствующие распоряжения.

Ксерон с остатками армии, обескровленной в битве с Катериной, шел по Ачеронской дороге в Крилах. Потери его в недавнем сражении были велики, но, находясь на своей территории, он чувствовал себя спокойно и уверенно, как и его уцелевшие воины. Довольная улыбка играла на губах Ксерона, предвкушавшего щедрую награду за успешно проведенную операцию. Бесы и ифриты оживленно переговаривались друг с другом, заглушая боль в ранах похабными шуточками, и то и дело прикладывались к висящим у них на поясах фляжкам со спиртным. Всем хотелось скорее добраться до столицы и получить долгожданную передышку перед дальнейшими походами и боями – а в том, что они последуют, сомневаться не приходилось. Для криган было полной неожиданностью, когда воздух вдруг наполнился протяжным свистом длинных стрел, ряды войска повалились как колосья под лезвием серпа, а мгновение спустя из-за поворота вырвался навстречу огромный отряд элементалей под предводительством Джелу. Водные, огненные, воздушные, они сплошной массой неслись на криган, забрасывая их сгустками своих стихий. Ксерон, взмахнув своим чудодейственным мечом, сразу же вызвал Армагеддон, многие элементали упали мертвыми, но остальные с удвоенной энергией накинулись на врагов. Джелу при виде рушащегося с неба огненного дождя потрясенно присвистнул. Мощь дьявольского Клинка действительно впечатляла, но не пугала: численное превосходство элементальской армии было слишком велико. Воины Джелу, сознавая важность этого сражения, бились яростно, не жалея сил. В ответ на огонь Армагеддона в бесов летели стрелы эльфийских лучников, а также другие стрелы, магические, с деловитым видом выпускаемые Циэлой. Азарт битвы совершенно не затрагивал элементальскую воительницу, и даже на низвергающиеся с небес огненные струи дьявольского заклятия она не обращала ни малейшего внимания, продолжая спокойно и невозмутимо колдовать. Серебристые сгустки энергии, то и дело срывающиеся с ее пальцев, без промаха били в бесов и сражали их наповал. А на другом фланге с яростным ревом раскидывал врагов Фиур. Весь полыхающий живым пламенем, сейчас он был мало похож на прежнего рыжеволосого мужчину, простого и доброжелательного – скорее уж на свирепый огненный вихрь, от которого в ужасе шарахались бесы, а те из них, кто не успевал увернуться, вмиг превращались в обгорелые куски плоти. Строй демонов быстро редел, и становилось всё очевиднее, что никакой Армагеддон уже не спасет остатки армии Ксерона от полного разгрома.

Джелу, давно истосковавшийся по битвам, рубился с бесами вдохновенно, испытывая истинное упоение. Рыжие волосы прилипли к вспотевшему лбу, глаза горели, на снежно-белых щеках проступил румянец. За всё время пребывания в АвЛи полуэльфу не приходилось вступать в серьезные сражения, и теперь он, наконец, мог отвести душу. Кроме того, он понимал, что сама эта битва свидетельствует о поражении Катерины, и горел желанием отомстить за нее. С наслаждением кромсая врагов мечом, он неожиданно увидел почти рядом с собой Ксерона.