- Не знаю, есть ли смысл их рушить – я разрушу, а вы ведь опять отстроите. Но с вашими самоубийственными планами по открытию Стихийных Плоскостей я буду бороться всеми силами!

- Что ж, уважаемые судьи, ситуация ясна, - заключил Ариан. – Подсудимый одержим безумием, ненавидит нового повелителя Стихийных Плоскостей и вбил себе в голову, будто тот может представлять опасность для АвЛи. И, как бы дико это ни звучало, его преступление обусловлено благими намерениями, а именно заботой о столь своеобразно понимаемом им благополучии нашей страны. При этом он ничуть не раскаивается в содеянном и готов продолжать вредить нам – опять же из самых лучших побуждений. Что вот нам с ним делать?

- Заключить в тюрьму пожизненно, - предложил жрец.

- За что? – возразила Улисса. – За благие намерения? Мне кажется, не стоит карать его столь сурово – он ведь не разрушил алтарь и не нанес никакого ущерба.

- Нанес бы, если б его вовремя не остановили, - покачал головой король. – Жертв, скорее всего, не было бы, свидетели утверждают, что волна была не настолько большой. Но вот строительство пришлось бы начинать заново. Труд тысяч каменщиков и магов пошел бы насмарку, а главное – серьезно отодвинулся бы срок открытия Стихийных Плоскостей.

- Да и вообще, в действиях обвиняемого просматривается много такого, за что надо наказывать по всей строгости, - добавил жрец. – Неподчинение королю, насилие над Природой, богохульство, осквернение святыни… Я настаиваю на пожизненном заключении, тем более что он представляет явную опасность для общества.

Министр безопасности едва заметно ухмыльнулся:

- Тут есть одна сложность. Я бы, может, тоже засадил его пожизненно, чтоб другим неповадно было, но… Скажите, подсудимый, сколько живут элементали?

Тинос пожал плечами:

- Сколько угодно. Пока не убьют, до тех пор и живем.

- Вот видите, господин верховный жрец, срок жизни у них неограничен. Ну и сколько же времени он будет занимать камеру и нуждаться в охране?

Друид побледнел, глаза его округлились.

- Вы что, предлагаете его казнить?! Да разве Властитель Стихий просит нам убийство элементаля?

- Ну что вы, как мы можем… Я просто предлагаю держать его в тюрьме лишь до тех пор, пока не откроются Плоскости. А затем пусть Властитель сам распоряжается судьбой своего нерадивого подданного.

- Мне нравится ваше предложение, министр, - сказал король. – Мы заключим его под стражу до окончания строительства алтарей и восстановления связи с Сопряжением. После этого ему будет предоставлена свобода, и пусть его настигнет карающая рука великого Властителя Стихий.

- А если не настигнет? – поинтересовался друид. – Если Властитель окажется столь милостив, что простит заблудшего – он что, так и будет продолжать жить среди нас? Да это же просто опасно – кто знает, какая еще дурная идея взбредет в его безумную голову?

- Да, среди нас ему не место, - согласился Ариан. – После освобождения мы вышлем его из страны. Пусть возвращается в Сопряжение или идет куда хочет, но в АвЛи больше не появляется.

- Можно было бы и сразу выслать, не сажая в тюрьму – произнесла Улисса, но никто не отреагировал на ее слова.

Король встал и торжественно произнес:

- Итак, Тинос, сын Акваландра, вы приговариваетесь к тюремному заключению на срок до открытия Стихийных Плоскостей с последующей высылкой из АвЛи и пожизненным запретом на появление в пределах нашей страны. Стража, уведите осужденного!

Охранники сняли с Тиноса Кольцо Истины, отвязали его от столба и потащили к выходу. Обернувшись к судьям, он в отчаянии крикнул:

- Вы еще пожалеете, что не поверили мне! Вот увидите: этот Властитель вас погубит!

Лица короля, жреца и министра остались бесстрастными, и лишь Улисса бросила вслед выволакиваемому из зала элементалю сочувственный взгляд.

Король Ариан сидел в углу своего кабинета, пододвинув кресло к бассейну и задумчиво глядя на резвящихся рыбок. В дверь постучали.

- Кто там? Я сегодня больше никого не принимаю! – крикнул король.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла Улисса.

- А, это ты…

- Да, я. Зашла попрощаться – вечером уезжаю.

- Может, еще погостишь у нас?

- Нет, мне давно пора в Хармондейл. Я задержалась здесь только ради вчерашнего суда. И знаешь, Ариан, я покидаю АвЛи с очень неспокойным сердцем. Что, если тот элементаль всё-таки был прав? Я ведь уже говорила, что вся эта история с Властителем Стихий с самого начала казалась мне очень подозрительной.

- А теперь ты нашла себе единомышленника в лице сумасшедшего элементаля. Неужели ты всерьез поверила его бредням?

- Он не лгал. На нем же было Кольцо Истины.

- Разумеется, не лгал. Он ошибался.

- Я очень надеюсь, что это так и есть. Но что, если ошибаешься ты, а не он?

- Не говори ерунды. Я же не единолично принимал решение о строительстве алтарей, а собрал Круг Старейшин. Все его члены были обрадованы явлением Властителя и просили как можно скорее выполнить его требования.

- Жаль, что я не вхожу в ваш Круг. Я бы высказалась против.

- Ну почему, Улисса? Почему?

- Потому что мне очень не нравится то, что сейчас происходит в АвЛи. Я приехала будто в чужую страну. Вековые традиции отброшены, прежняя вера забыта, кругом только и разговоров, что об этом новом боге.

- Никакой он не новый. Тот же дух Природы, только в ином обличии.

- С каких это пор Природа стала вот так напрямую указывать нам, что надо делать? Чтобы уловить ее волю, всегда приходилось наблюдать, прислушиваться. И никаких тебе конкретных распоряжений: постройте алтарь там-то, помолитесь тогда-то… Тут что-то не так, Ариан. А ты обратил внимание, какие места выбраны для алтарей? Погребальный Лес, например. Какой уж там вечный покой будет у мертвых, если на их костях развернется строительство? Да и драконы, я думаю, будут не в восторге от стройки рядом с их гнездилищем. Как бы не улетели.

- Что ж делать, сестренка, - вздохнул король. – Если Властитель просит построить алтари именно в этих местах – значит, там их и надо строить.

- Кому это надо? Властителю?

- Нам надо, Улисса! Это наш единственный шанс на возрождение. Ты же помнишь, как мы жили до Судного дня? А теперь достаточно прийти в Священные рощи, коснуться рукой земли – и почувствуешь ее боль. Эти раны может исцелить лишь сила Стихий, и великий Властитель готов даровать нам ее.

- Откуда у тебя эта слепая вера в добрые намерения Властителя? Мало ли для чего ему потребовались ворота в наш мир – а что, если для агрессии?

- А откуда у тебя это неверие? Или тебе на месте явления Властителя тоже почудилось что-то ужасное, как нашему вчерашнему подсудимому?

- Да нет… Когда я слушала этот голос, то никакого особого ужаса и хаоса не ощутила. Но и никакой благодати, о которой все тут говорят, тоже. Его речи красивы и пафосны, но в них не чувствуется искренности. «Если хочешь, чтобы твоя страна процветала, сделай то-то и то-то…». Тебе не кажется, что он пользуется нашей любовью к родине, чтобы манипулировать нами в своих интересах?

Ариан горестно покачал головой:

- Ты совсем разучилась слушать Природу, сестра. А всё потому, что слишком долго живешь среди людей. Оторвалась от своих корней – вот и перестала понимать то, что любому эльфу очевидно.

- Это не так!

- Именно так, Улисса! Ты говоришь, что чувствуешь себя здесь будто в чужой стране, а знаешь, почему? Да потому что она действительно давно стала тебе чужой. У тебя же всё – там! - король указал рукой в сторону окна, выходящего на юг.

- Что ж, - голос Улиссы задрожал от обиды, - если меня здесь не хотят слушать, значит, мне действительно пора отправляться туда, - она махнула рукой, повторяя жест брата, развернулась и направилась к выходу.

- Улисса, постой! Я не хотел тебя обидеть! – крикнул ей вслед Ариан, но ответом ему стал лишь стук захлопнувшейся двери.

Улисса вернулась в гостевую комнату, опустилась в кресло и рассеянно обвела взглядом собранные в дорогу вещи. В глазах у нее стояли слезы. Ну ладно, может, она и впрямь переоценивает опасность, но почему брат даже не пытается прислушаться к ее мнению? Заладил как попугай – Властитель, Властитель… Хотя Ариан ведь далеко не единственный сторонник новой религии – во Властителя Стихий уверовало едва ли не всё население АвЛи. Неужели брат прав, и она, проведя большую часть жизни за границей, действительно перестала понимать чаяния родного народа? «У тебя же всё – там!». А у нее и в самом деле многое там, за пределами родины – самые счастливые моменты жизни и самые горькие утраты, могилы близких и дорогие воспоминания. Никогда прежде не задававшаяся вопросом о своей национальной принадлежности, Улисса вдруг задумалась: а может ли она считать себя авлийкой, если, покинув родную страну в двадцатипятилетнем возрасте, сорок семь лет прожила в Энроте и вот уже семьдесят второй год отдает силы и тепло своей души Новой Эрафии, где носит почетный титул Матери народа? Она не жалела о том, что когда-то согласилась стать женой наследника эрафийского и энротского престолов Николая Айронфиста – годы замужества были, пожалуй, лучшими в ее жизни. Но если бы она могла начать всё сначала, то крепко подумала бы, прежде чем связывать свою судьбу с людьми. За недолгое по эльфийским меркам счастье пришлось заплатить не только оторванностью от родины, но и одиночеством. Улисса намного пережила и мужа, и обоих сыновей, да и старший внук, Бернард Грифоново Сердце, при котором она в свое время была регентом, уже более десяти лет покоился в королевской усыпальнице Хармондейла. А недавно один за другим ушли из жизни родители, и у Улиссы не осталось на этом свете практически ни одной родной души – только брат, который, как оказалось, совсем ее не понимает… Вообще-то она не в обиде на Ариана – он ведь искренне желает добра своему народу, потому и поверил всей душой во Властителя Стихий, сулящего АвЛи новый золотой век. Вот только как бы эта безоглядная вера не обошлась слишком дорого не только ему, но и всей стране.