Столичный гость уже седлал пегаса, когда элементаль подполз к нему и непочтительно схватил за рукав.

- Скажите, а этот голос – он что, всё время там слышен? И какому из властителей он принадлежит – случайно, не Акваландру? Да, а алтари-то зачем – Сопряжению нужна ваша магия, чтобы открыть дверь в этот мир? Оно что, так ослабло, или связь измерений настолько нарушена?

Эльф внимательно взглянул на Тиноса.

- Боюсь, у меня нет ответов на твои вопросы. Ваше Сопряжение для нас – тайна, покрытая мраком. Так что лучше тебе самому отправиться к Главному храму и послушать Властителя. Не могу поручиться, что его голос звучит там постоянно, но еще не было случая, чтобы кто-то пришел – и не услышал. А уж с тобой, уроженцем Стихийных Плоскостей, их повелитель тем более не откажется разговаривать. И, наверное, ты разберешься в его словах лучше любого из нас. А сейчас извини – я очень спешу.

Эльф вскочил на крылатого коня, и тот, легко оттолкнувшись копытами от земли, взмыл в воздух.

Наутро Тинос пришел в ратушу – записываться в строители первого алтаря. Увидев его, градоначальник просиял лицом:

- О, вот и еще один желающий потрудиться на благо АвЛи. Это хорошо. Сейчас внесу тебя в список.

Правитель Спаварда пододвинул к себе лист бумаги с именами участников будущей стройки.

- Что-то мало добровольцев набирается, - посетовал он, записывая туда Тиноса. – Не хотелось бы никого принуждать, но, видимо, придется – со вчерашнего дня пришло только полтора десятка, а король требует тысячу.

- А зачем столько? – недоуменно поинтересовался элементаль. – Если только из Спаварда будет тысяча, да еще из других мест строители приедут – такой толпой можно целый город построить, не то что один алтарь…

Градоначальник улыбнулся:

- Сразу видно, что ты не друид и понятия не имеешь о строительстве магических святынь. Чем больше народу вкладывает труд и душу в создание алтаря, тем большей бывает его сила. Обычно строителей набирают не меньше, чем должно быть камней в сооружении: каждый берет свой камень, обрабатывает его и укладывает на место. И не забывай, что кто-то еще должен рыть котлован, готовить строительный раствор и заряжать камни магией.

- Ну, каменщик из меня, честно говоря, никакой, - потупился Тинос, – да и магией я владею только водной, а не огненной. Но, надеюсь, от меня на стройке тоже будет хоть какая-то польза.

- Разумеется, дело найдется и для тебя, - заверил его градоначальник. – Вот наберется хотя бы сотня работников – и я тебя отправлю в Лес Клятвы в составе первого отряда.

- У меня только одна просьба. Можно, я по пути заверну к Главному храму, где голос слышится? Поймите, я ведь столько лет не общался со своим миром…

- Конечно, можно. Как же я могу быть против?

- Я там надолго не задержусь, - пообещал обрадованный элементаль. – Только послушаю Сопряжение – и сразу же в Лес Клятвы. А почему, кстати, он так называется? Кто там в чём клялся?

- О, это давняя история, - вздохнул городской голова. – Ты, наверное, слышал о наших войнах с Эрафией за Хармондейл? Так вот, во времена моей юности, вскоре после Судного дня, наш предыдущий король Элдрих и эрафийская королева Катерина Грифоново Сердце встретились в этом лесу и договорились оставить вражду в прошлом. И в знак примирения наш король тогда поклялся отдать Хармондейл эрафийцам, если их родина будет разгромлена врагами. А потом, примерно полвека спустя…

- Не продолжайте, - нахмурился Тинос. – Я помню, что было потом.

Да, он помнил это: ожесточенные сражения с нихонцами на подступах к Мирхему, тянущиеся нескончаемой чередой в сторону авлийской границы повозки со стариками и детьми, встревоженные лица эвакуированных эрафийцев, обсуждающих на улицах Хармондейла последние новости с фронта. И последний день той войны Тинос тоже помнил очень хорошо. Тысячи эрафийцев собрались тогда перед ратушей Хармондейла, где в магическом шаре отражался штурм их столицы нихонскими войсками. Внутрь, к шару, допустили лишь немногих избранных; все остальные теснились у входа, прижимая к себе испуганных детей и шевеля губами в беззвучной молитве. Несколько часов тревожного ожидания показались вечностью; наконец дверь отворилась, и на порог вышла, пошатываясь, гувернантка королевских детей – бледная, осунувшаяся, будто разом постаревшая лет на десять. Женщина ничего не сказала, но тот потухший, растерянный взгляд, которым она обвела притихших людей, был красноречивее всяких слов.

- Вот, значит, и нету Эрафии, - послышался негромкий, неестественно спокойный голос какого-то старика, и гробовая тишина вмиг взорвалась душераздирающими воплями и причитаниями. Кто-то рвал на себе одежду, кто-то с иступленными рыданиями бился головой о землю или, воздев руки кверху, в отчаянии взывал к небесам – а Тинос бросился прочь. Ни разу не дрогнувший в боях с нихонцами, теперь он бежал как последний трус, настолько быстро, насколько позволяло строение тела, не слишком-то приспособленного к перемещению по суше. Уже и город остался далеко позади, а элементаль всё полз и полз, не разбирая дороги, обдирая брюхо о камни – куда угодно, лишь бы не слышать отчаянных воплей запредельного, нечеловеческого горя. Потом было еще многое – и победоносный поход против Нихона и Эофола, и торжественное провозглашение Новой Эрафии, и коронация в Хармондейле нового короля Бернарда Грифоново Сердце, но тот страшный день запечатлелся в памяти Тиноса ярче всего.

- А скажи-ка мне, водянчик, - вернул его к реальности голос спавардского градоначальника, - что ты собираешься делать, когда Стихийные Плоскости откроются? Вернешься в свое измерение или останешься у нас?

- Вернусь. Спавард замечательный город, но мой дом всё-таки в Плоскости Воды.

- Ну вот, так я и думал…

- А что, вы против? – удивился Тинос.

- Нет, что ты… Только вот фонтан жалко. Иссякнет ведь без тебя.

- Не иссякнет. Я магически свяжу его со своей Плоскостью, и он будет бить всё время – даже зимой, даже в засуху. Еще и лечиться будете водичкой из этого фонтана – Сопряжение придаст ей целебную силу.

- А, ну тогда хорошо. Удачи тебе, водянчик!

После того как правитель Спаварда пообещал оплатить из городской казны труд строителей алтаря, необходимое число добровольцев набралось быстро. Спустя неделю после разговора с градоначальником Тинос вместе с сотней других строителей, преимущественно гномов, уже ехал к месту стройки. Колонна из пятнадцати телег миновала Пирпонт и приближалась к Священным рощам. Устроившись на мешке с сеном, элементаль неодобрительно смотрел на своих попутчиков, горланящих разухабистые песни и периодически пускающих по кругу пузатые фляги со спиртным – разве с таким настроением следовало отправляться на строительство святыни?

- Не боись, - подмигнул Тиносу один из гномов. – Отгрохаем всё в лучшем виде – хорошая выпивка никогда еще работе не вредила.

Впрочем, после въезда в Священные рощи, обозначенного двумя мраморными вазонами по сторонам дороги, гномы приутихли – то ли решили продемонстрировать почтение к культу друидов, то ли и впрямь прониклись красотой и гармонией окружающей природы. Вокруг простирались живописные холмы, поросшие редколесьем; по мере продвижения к югу местность постепенно становилась ровнее, а лес гуще. Деревья еще стояли голыми, но из набухших почек уже выглядывали нежные молодые листочки, и их смолистый запах смешивался с одуряющим ароматом белых цветов, сплошным ковром покрывающих землю. Волнующие запахи весны, щедро льющийся с лазурных небес солнечный свет и радостное птичье щебетание настраивали душу на возвышенный лад и рождали в ней предвкушение добрых перемен.

Телега, в которой ехал Тинос, остановилась перед развилкой.

- Кажется, ты хотел услышать голос Властителя Стихий? – спросил кучер, обернувшись к элементалю. – Тогда слезай и иди налево. Дойдешь до храма, а уж там жрецы тебе всё покажут.