- А Эскатон вам, случайно, не объяснил, какое отношение к его разрушительным планам имели кригане? Неужели ваши боги настолько ненавидят мой народ, что готовы были угрохать вместе с ним и весь мир?

- Твой народ? – эльфийка с трудом сохранила невозмутимый вид. – Вот уж не ожидала когда-нибудь увидеть живого кригана. Энротский король утверждал тогда, что после разгрома Эофола вы доживаете на Антагарихе последние дни, а вы, стало быть, уцелели… Вот что я тебе скажу: я совсем не уверена, что Эскатона прислали сюда боги. Мне кажется, это были какие-то иные ненавистники криган. Вы ведь не коренные жители нашей планеты, не так ли?

- Так, - кивнул Ксанф. – Мой отец и его сородичи прилетели сюда из другого мира.

- В котором, видимо, нажили себе очень серьезных врагов. Эскатон называл своих господ Древними. Тебе это имя ни о чем не говорит?

- Нет, отец ничего такого не рассказывал. Наверное, это что-то из очень давней истории. Видно, наши предки и впрямь кому-то когда-то здорово насолили, раз через столько лет к нам явился мститель…

- Эскатон, кстати, отнюдь не испытывал ненависти к нашему миру, - заметила Каури. – Более того, по-моему, он искренне жалел нас, но был вынужден подчиняться этим Древним. Было заметно, как он мучался, как разрывался между долгом и сочувствием. Особенно после того, как Хара сообщила ему, что кригане разбиты и ни для кого уже не опасны. В конце концов он все-таки решился пойти против своих хозяев и позволил нам освободить Стихийных лордов. Представляю, чего ему это стоило.

- А что случилось с Эскатоном после того, как лорды получили свободу? – спросил Тинос. – Мы с Ксанфом слышали, что он вроде бы погиб. Это правда?

- Правда. Когда мы с Харой и остальными выпустили из тюрьмы последнего лорда, кажется, воздушного, тот посоветовал нам скорее вернуться на Жаддам, чтобы не остаться в Плоскости между Плоскостями на всю жизнь. Мы поспешили во дворец Разрушителя, где был портал в Равеншор. Хотели проститься с Эскатоном, но он не стал нас слушать, сказал, чтобы мы немедленно покинули дворец, иначе погибнем. Мы шагнули в портал, а Эскатон остался сидеть с таким отрешенным видом, какой бывает у самоубийц. Больше его никто никогда не видел.

- А вы точно знаете, что он тогда не спасся?

- Нет, не спасся. Когда мы стояли на равеншорской площади и смотрели, как лорды Стихий рушат его монолит, в какой-то момент послышался страшный, душераздирающий вопль… его вопль… Так кричат только перед смертью… Эскатон мертв, я более чем уверена. А почему, собственно, ты в этом усомнился? Неужели есть какие-то основания подозревать, что он вернулся?

- Если не он, то, может быть, какой-то его последователь… В Стихийных Плоскостях опять появился какой-то Властитель не из числа лордов Стихий. И замыслил что-то очень нехорошее против АвЛи, а может, и против всего мира. Сначала ударил столбом света в центр друидских Священных рощ и пробил там кратер в земле, а потом из этого кратера стал говорить с эльфами и сулить им процветание, если они построят в разных местах своей страны по алтарю в честь каждой Стихии. По его словам, после молитвы у этих алтарей на АвЛи прольется сила Стихий, да только я чувствую, что эта сила будет не животворящей, как он обещает, а разрушительной. Слишком всё похоже на то, что было у вас: по углам – места для прорыва четырех Стихий, а в центре – сам Властитель. И аура от него исходит очень скверная – примерно такая, как от Эскатона, я же помню…

- Ну, об ауре вашего Властителя не мне судить, - задумчиво произнесла матриарх. – А в остальном я особого сходства не вижу. Эскатон не обещал нам процветания и не призывал ничего строить, он просто открыл порталы – и через них к нам ворвались безумные элементали.

- Да я почти уверен, что алтари – это те же порталы, только он не может открыть их сам, без помощи авлийцев – потому и морочит им головы лживыми обещаниями.

- Тогда это точно не Разрушитель. Ему для открытия порталов не требовалась никакая помощь извне.

- Неудивительно. В то время между Стихийными Плоскостями и нашим измерением была связь, а теперь она прервалась.

- Какая еще связь? – не поняла Каури.

- Раньше энергия Сопряжения свободно проникала оттуда в этот мир, а мы, элементали, могли путешествовать между измерениями – и порталы открывать, и даже так, без порталов. А потом в Стихийных Плоскостях случилась катастрофа, и теперь я туда не то что телепортироваться не могу, но и даже почувствовать, что там происходит. И оттуда сюда теперь, видимо, тоже нет пути – вот Властитель и пытается его восстановить.

- Допустим… Ну и чем же я в этой ситуации могу вам помочь? Вы что, хотите, чтобы после открытия порталов я опять отправилась в Стихийные Плоскости разбираться с их новым повелителем?

- Нет-нет, доводить дело до открытия порталов слишком опасно… Надо сделать так, чтобы они не открылись, а для этого убедить авлийского короля прекратить строительство алтарей. А то он так уверовал в этого Властителя, что без всяких колебаний выполняет все его требования и не хочет слушать никаких предостережений. Если же вразумить его все-таки не удастся – тогда, конечно, придется идти в Плоскости. Но для начала сходите в Священные рощи к Главному храму друидов, послушайте голос Властителя и попытайтесь понять, кто он такой и насколько похож на Разрушителя. У вас ведь, у эльфов, на такие вещи неслабая интуиция…

- А с чего вы решили, что я должна вам в этом помогать? Вы явно преувеличиваете опасность. Может, ваш злодей и замыслил что-то против АвЛи, но серьезной угрозы для Жаддама я пока что не вижу. А может, вы вообще ошибаетесь, и он хочет наладить связь с Антагарихом исключительно в мирных целях. В любом случае у меня есть более важные дела, чем решать за авлийских друидов их проблемы. Надо обучать студентов, воспитывать внуков и правнуков – я ведь давно уже не воительница, а в первую очередь глава семьи.

При этих ее словах Ксанф решительно шагнул вперед. Глаза его сердито сверкали, на лице играла недобрая ухмылка.

- Ну, простите, значит, мы ошиблись, - произнес он. – Когда мы к вам шли, то ожидали увидеть отважную героиню с горящим сердцем, готовую не пожалеть жизни ради спасения других. А увидели старую обленившуюся тетку, уже забывшую, как держать в руках вот это, - он указал рукой на висящий на стене меч.

- Что?! – Каури побледнела, глаза ее расширились. – Да как ты смеешь, Дорригор тебя побери?!

Она сорвала меч со стены и бросилась на Ксанфа. Тот обнажил свою саблю и рванулся навстречу. Тинос, застыв на месте, в ужасе наблюдал за их стычкой. Эльфийка, несмотря на возраст, двигалась легко и грациозно, ее удары были точны и стремительны, тогда как демон еле успевал отбиваться. Схватка была яростной, но недолгой – вскоре выбитая из рук Ксанфа сабля со звоном отлетела в сторону.

- Сдаюсь! – закричал криган. – Беру свои слова обратно, вы владеете мечом куда лучше меня!

- Вот то-то же, - снисходительно произнесла Каури, возвращая ему оружие. – Но пользоваться им я всё равно не собираюсь. Священные рощи, так уж и быть, посещу, послушаю, что вас там так напугало. А что касается хождения в Плоскости и тому подобного – это без меня.

- Хорошо, мы согласны, - обрадовался Тинос.

- Только вот, когда пойдете в Священные рощи, прикройте чем-нибудь вашу татуировку, - посоветовал Ксанф. – Друидам она очень не понравится. Я часто видал такой знак у заключенных в тюрьмах Гиблых болот. Это символ зла…

- Не зла, а Тьмы, - обиженно поправила Каури. – Если мы поклоняемся темным богам, это еще не значит, что мы хотим кому-то навредить. Эльфы Альвара – народ мирный.

- Уверяю вас, авлийские друиды не станут разбираться в тонкостях вашего понимания культа Тьмы, - усмехнулся криган. – Тем более после многовековых войн с нихонскими чернокнижниками, которые шли разорять их земли с именами темных богов на устах и с такими знаками на лбах. Если вы в подобном виде появитесь в Священных рощах, вас просто арестуют, и всё.