— Поклонись мне.

Чарльз понимал, что это ловушка. Не отводить глаз — показать недоверие. Опустить — показать в себе такую булатность, что Бармаглот разъярится, как при виде Вострого Меча. Медленно достав зеркало, которое послужило ему проходом в этот раз, Чарльз положил его на землю и поклонился, через зеркало наблюдая за Бармаглотом.

— Мутёр, как шорёк, — сдержанно пророкотал Бармаглот, — и пропок, как роза.

Чарльз выпрямился и вновь протянул руку. Бармаглот поколебался ещё немного и потом, закрыв глаза, подался вперёд. Тупая морда с торчащими клыками коснулась руки Чарльза. Тот улыбнулся.

— Я знавал сад, где цветут прекрасные, хоть и надменные розы. Они жаловались на зелюков, что портят их корни, не попадаясь на шипы. Думаю, все в Подземье знают, где больше всего зелюков, зелюшек и маленьких зелюшат…

— Ты предлагаешь мне ужин или битву, Бравный Воин? — за неимением бровей Бармаглоту пришлось выразить своё недоумение наклоном головы.

— Битву, после которой будет зелюшиный пир.

***

— Как же трудно быть всесильным и величайшим! — вздохнул Время. — Нельзя обвинять в случившемся высшие силы, потому что ты и есть эти самые силы.

— Милорд, мы делаем всё, что можем! — воскликнул Уилкинс, стараясь перекричать дикие вопли, разносившиеся по всему замку Бесконечности. — Они всё ещё бесятся, будто нанюхались…

Он не посмел произнести слово «розы». Слишком хорошо знал, как гневается хозяин.

Внезапно по стенам пробежали молнии, и стало абсолютно тихо. Тиканье часов в кабинете показалось оглушительно громким.

— Кто смеет распускать здесь свои флюиды? — от такой наглости Время едва не задохнулся. Выбежав к часовому механизму, он увидел растерянных секунд и минут, молчаливо наблюдающих за тем, как стая испуганных зелюков пытается забиться во все возможные укрытия. А ещё через секунду витражное окно с грохотом разбилось.

Время пропустил тик на циферблате. Страшнее было некуда: в его Замке парил Бармаглот, на шее которого сидел Чарльз Кингсли с Вострым Мечом в руках.

***

Алиса никак не могла дотянуться до печенья. Маргарет своё стащила и тайком поедала вдали от кухни, а роста Алисы не хватало, чтобы дотянуться до полки буфета.

— Ах, если бы я могла вырасти, когда захочу, а когда захочу — уменьшиться, — вздохнула Алиса. Чарльз с улыбкой наблюдал за ней.

— Алиса! — в дверях появилась строгая Хелен. — Я запретила вам с Маргарет есть печенье.

— Я и не ела! — воскликнула Алиса, оставив буфет в покое.

— Да? А почему же крошки под твоей кроватью?

— Маргарет, — ответил за Алису Чарльз. — Съела печенье, а крошки — под другую кровать. Посмотри, Алиса же не может дотянуться, — он подвёл девочку к буфету. — Видишь?

Хелен покачала головой и ушла на поиски Маргарет.

— Ты следил за тем, как я пытаюсь не слушаться? — грустно спросила Алиса.

— Я знал двух сестёр, которые сильно поссорились из-за печенья. Не хочу, чтобы это повторялось вновь. А знаешь, что для этого надо сделать? — улыбнулся Чарльз.

— Что?

Чарльз поднял Алису и позволил взять печенье.

— Все дети непослушные. Некоторые просто умеют хорошо это скрывать. Когда-то и я был очень непослушным.

— Даже ты?

— Да. Я тоже воровал печенье с высокой полки.

***

— Остановите его! — Чарльз никогда не слышал, чтобы Время так кричал. Высота, которая разделяла его и часы жителей Подземья, теперь не имела значения. Бармаглот хвостом отшвыривал секунды и минуты — собраться в час на узком проходе было невозможно.

Один удар Вострым Мечом — и часы с выгравированным именем «Чарльз Кингсли» упали в руку владельца.

— НЕТ!

— Прошу, — Чарльз бросил зеркало под лапу Бармаглота. Тот, дождавшись, пока Чарльз скроется внутри, мощным ударом разбил зеркало на тысячи осколков и лениво направился на поиски зелюков.

***

— Это целое искусство — дотянуться до верхней полки, — Чарльз жевал печенье. — Только после успеха тебя всё равно попытаются наказать. Нужно умение уходить от наказания или же смелость принять его.

Алиса сидела рядом, ела печенье и болтала ногами. Мир для неё был прекрасным, и отец был готов сделать всё, чтобы это продлилось как можно дольше.

***

— Там зайчик за столом чай пьёт, а большой кот улыбается. Гусеница вновь пускала дым изо рта. А ещё я видела, как все бегают по кругу, чтобы просохнуть после купания.

«Время опять сломал что-то, и теперь все бегают по кругу, подобно секундам и минутам в замкнутой кроличьей норе», — Чарльз внимательно слушал. Иногда Алисе не удавалось даже добраться до Шляпника, иногда же она рассказывала истории о герцогине с поросёнком вместо ребёнка, которые прекращались спустя несколько кошмаров.

«Он пытается затянуть Алису в Подземье. Хроносфера ломается всё чаще, всё больше ошибок приходится вычёркивать из Оракулума».

— Что тебе сегодня приснилось, милая? — спрашивает Хелен за завтраком.

— Всё тот же мой кошмар, — жалуется Алиса. — Сегодня я видела, как Королева и её подданные-карты судили Валета за то, что он якобы съел крендели. Ни один крендель не был съеден, но его всё-таки судили, а когда я попыталась вступиться, то проснулась.

Чарльз невидящим взглядом уставился в тарелку. Валет, его верный слуга и преданный друг, теперь попал под слом. Кем его сделали? Беспомощным пажом? Слабовольным трусом? Предателем? И раз они сумели схватить его, значит, самый искусный воин Подземья теперь тоже на стороне Времени… И эту личность изменили…

***

— А теперь съешь расти-булку, — приказал Чарльз. — Надо учиться сражаться не только с теми, кто превосходит тебя по размеру, но и с равными.

— Ну вот, — Соня-мышь топнула ногой. — Ты же знаешь, это не мой стиль!

— Твой стиль — выколупать кому-нибудь глаз, — хихикнул Стейн.

— А ты не смейся, а то сам без глаза останешься! — пригрозила Мальямкин и нехотя сунула в рот расти-булку. Дождавшись, пока она вырастет, Чарльз взял меч и приготовился к поединку.

— А всё же, что ни говори, лучший отсекатель и ранильщик в Подземье — это палач Красной Королевы, — проговорил Труляля, наблюдая за поединком Мальямкин и Чарльза.

— О да, Соня сносит глаз, а палач всю голову, — подхватил Траляля.

— Да бросьте, — махнул рукой Таррант. — Подумаешь, королева! Кровавая ведьма — вот она кто. Любит казни так сильно, что скоро и муженька своего на плаху отправит. Кримс-то под её дудку пляшет.

— И все рассуждают так, будто никто из вас никогда не окажется её плахе, — проворчал Абсолем, недовольно глядя на Тарранта.

— Таррант точно не окажется, — задумчиво проговорил Стейн. — Сумеет околпачить её огромную голову.

— Ну, я не так хорошо околпачиваю, как мой отец, — улыбнулся Таррант. — Он сейчас работает над новыми уборами для всех королевских семейств. Кримсы, Мрамореалы и, конечно же, Кингсли, — он не без гордости посмотрел на друга, который одолел Мальямкин и уложил на лопатки. — Браво, принц! Вот хорошо будет, когда все королевства заживут в мире.

— И всё же тренироваться и готовиться к войне надо, — пробубнил Абсолем.

— Хватит с меня этих расти-булок! — Мальямкин выхватила микстуру и уменьшилась до обычного размера. — Вот так меня никто победить не может!

— Воистину, — улыбнулся Чарльз и поднял Соню-мышь на ладони. Та несколько раз взмахнула крохотным мечом. — Трепещите, враги! Вот ваша погибель!

— Страшнее некуда! — подпрыгнул Таррант и тут же принялся отплясывать жигу-дрыгу, а остальные, кроме Абсолема, засмеялись.

***

— Алиса, не беги за кроликом, — Чарльз оттаскивает Алису от дерева, у корней которого зияет нора.

— Но он словно из сна!

— Из кошмара, милая. Вдруг ушибёшься головой? Не надо, доченька.

Розы оплетают нору. Розы оплетают циферблаты и корпусы часов. В карманные часы вложены розовые лепестки, букеты из роз стоят в вазах возле всех зеркал. Розами увита беседка, где любят играть Алиса и Маргарет.

— Ой, смотри, соня-мышь, — кричит Алиса, указывая пальцем куда-то в траву. Чарльз кидается к дочери, прикрывая глаза; он приучен драться с Мальямкин вслепую.