Сколько сломов прошло с тех пор? Помнят ли его? Готовы ли гнаться?

Валета нигде не было видно. Маска отца плавала вблизи стен замка. Только маска, стало быть, могила не разорена, разум не потревожен, воля не отнята. Но если они не ринулись в замок, то ему готовили ловушку.

Кое-как выбравшись на сушу, Чарльз огляделся и вслушался в гнетущую тишину. «Решила поиграть в кошки-мышки, Мирана? Хорошо же, лови меня. Сдай меня Времени. Давно надо было исследовать его замок, а тут такая возможность».

***

Он снова был за решёткой, но на сей раз лишь один час сторожил его. Нельзя было медлить ни минуты, и Меч уже лежал перед ним. Но что-то не давало Чарльзу покоя, и он на секунду задумался, прежде чем ринуться в бой.

***

Ирацибета хотела казни, Кримс был не в силах помешать ей. Но Мирана была связана обещанием не убивать живых, а в груди Чарльза билось тёплое, настоящее сердце.

Жители, пришедшие повидаться с воскрешёнными родственниками, невольно стали зрителями на импровизированном судебном процессе. При других обстоятельствах Чарльз мог бы занервничать, но сейчас происходящее слишком сильно напоминало о детских играх с Валетом, когда они спасали от наказаний всякого, кого считали несправедливо осуждённым.

Даже если кто-то в курсе его скитаний и борьбы, сейчас право голоса лишь у его врагов. Больше нельзя попадаться на глаза жителям, по крайней мере, пока они не сойдут с ума ещё сильнее и не забудут вовсе этот суд. У Мираны из памяти исчезнет отказ, она станет ещё более безумной, угомонит усопших и — кто знает — помирится с сестрой?

Зачем-то же нужны были Времени эти крошки под кроватью…

— Кто за то, чтобы признать требования Его Вечности законными и выдать этого человека в Замок Бесконечности? — провозгласила Мирана.

Что ж, он сыграет свою роль в этом балагане. Всё равно чертежи не отняли. Нужно убедить всех, будто он не понимает, где очутился, и заодно проверить, кто искренне отрёкся от него.

— Таррант, друг мой, — это было просто. Таррант непонимающим взглядом окинул Чарльза. Друзьями они никогда не были, не охотились с Баярдом у Южных Болот, не подтрунивали над Стейном…

— Мы не друзья.

— Труляля! Траляля!

Братья забормотали что-то бессвязное.

— Додо! Я отменил налоговые подати, и ты больше не сдаёшь свои перья на письменные принадлежности!

— Как ты мог это сделать, если ты даже не король? — проскрипел Додо.

— Теккери Ирвикетт!

— Не знаю этого типа, не знаю! — задёргался Мартовский Заяц. — Так и запишите.

— Единогласно! — Мирана изящно взмахнула рукой, и стражники, скрутив Чарльза, бросили его в клетку.

— Что ж, хорошо! — воскликнул Чарльз и почувствовал, что больше не может держать маску. Слова, которые должны были стать частью плохонькой роли, полились искренним жарким потоком. — Хорошо, можете забыть, что я был с вами, помогал и заботился! Можете забыть, если хотите, что я вообще рождался на свет! Только если почувствуете, что сходите с ума, вспоминайте, что общего у ворона и письменного стола! Тогда однажды вы вспомните, как Непреложный род Кингсли служил вам верой и правдой!

Клетку накрыли тканью, а в бок прилетел тычок. Как попугая, надо же.

***

— Он не успел за час, — отрапортовала секунда.

— Укоротил цикл?

— Нет, просто разбил на составные части, а их не повреждал. Ни одну!

Время хотел отпустить секунду с новым поручением, но придумать ничего не мог. Что ещё разведывал этот нахал? Как понять логику этого человека?

Грохот раздался совсем рядом. Циферблат на теле Времени звякнул, стрелка неестественно дёрнулась. Тотчас же вокруг засверкали флюиды.

— Мои часы! — охнул Время и ринулся к большому циферблату. Как оказалось, Кингсли на сей раз разбивал секунды вдребезги, заставив их атаковать себя и встав вплотную к большому циферблату. Секунды врезались, разбивая стекло и мешая стрелкам идти так, как положено.

— И это недостойное зрелище ты называешь битвой? — рявкнул Время. — Зря тратишь меня, щенок! Где же твой… ах да, не твой, потому что Мечу нужен в пару Бравный Воин!

Секунды прекратили атаковать, глядя, как повелитель поднимается к израненному человеку.

— А я никогда не позволял королям рождаться Бравными. Чтобы не отдавать им власть.

Он приложил Чарльза головой об ось, на которой крепились стрелки Вечных Часов. Кровь потекла на осколки циферблата.

— Ты живёшь в мире, где случаются чудеса, — прохрипел Чарльз, поднимая руку. Вострый Меч лёг прямо в неё — не рядом с Кингсли, а именно в руку. Удар — и от маленького циферблата отлетела одна из стрелок. Тотчас слетела массивная стрелка с большого циферблата, упав в руку Времени.

Фехтовали недолго. Пронзив металлическое тело Времени, Чарльз пригвоздил его к большому циферблату и ринулся в хранилище идущих часов. Остатки часа настигали его, он бежал всё быстрее и быстрее, пока не наклонился вбок — и полетел вниз.

В настоящую Бездну.

Одна за другой секунды сцеплялись в вереницу, надеясь нагнать и подхватить беглеца. Всё ниже и ниже опускалась металлическая цепочка. Чарльз следил за тем, как мелькает в розовых облаках столп Замка Бесконечности — если столп и вправду был бесконечным, то непременно позволял открыть проход в Надземье. Собственных сил Времени хватило бы максимум на полубесконечность сверху, там, где на цепочках висели часы. В зале умерших внизу вообще плескалась вода.

В цепочке не хватило одной секунды, чтобы ухватить Чарльза, который начертал что-то вороньим пером и исчез, оставив винтовую лестницу возле столпа.

Одной секунды, той, что отошла отчитаться в кабинет Времени.

***

— Он потерял ещё несколько таких предметов, сэр, — Уилкинс подал освобождённому Времени писчие вороньи перья. — После отмены его указа об отмене налога все вновь стали пользоваться перьями, сэр. Наверно, их он имел в виду, когда говорил, что общего у ворона и письменного стола. Перо, очевидно же!

— Засунь его знаешь куда? — процедил Время, задыхаясь и выдирая из дыры на груди розы. — Всё изгадил своей кровью, зараза. Но ничего. Он планирует вернуться. За своими часами. Тут-то мы его и уничтожим. Сколько раз ни придётся перезапускать… хроносферу… уничтожим. Пусть поборется ещё чуть-чуть.

========== Страшнее некуда ==========

Их было двое, отец и дочь, готовые защитить друг друга от ночных кошмаров. Когда он не мог уснуть, она приходила, чтобы молча посидеть рядом. Обычно более шумная и весёлая, чем старшая сестра Маргарет, именно в такие минуты Алиса становилась тихой и по-особенному компактной, умещаясь даже на самом узеньком краешке кровати.

А когда не спалось ей, отец сидел рядом и слушал её странные истории. Раз за разом она падала в кроличью нору, по ту сторону которой творились чудесатые вещи. Кролика с часами Алиса всякий раз упускала из виду, даже не понимая, куда он спешил. Чарльз изображал задумчивость, но не выдвигал никаких предположений.

Пусть кролик хранит свою тайну. Пусть Страна чудес навсегда останется для Алисы лишь сном.

***

Пустошь была темна. Тучи, что сгущались над Замком Бесконечности, не позволяли солнечным лучам проникать в прилегающие земли. Но мало кому здесь нужен был свет.

Чарльз Кингсли слышал мерный храп. Земля вибрировала под ногами, ступать приходилось осторожно. Но всё же его учуяли. Храп прекратился, чёрные крылья поднялись с земли, заградив собой полнеба. Незапамятная древность смотрела прямо в глаза Чарльзу Кингсли.

— Приветствую тебя, Бармаглот, — он воткнул в землю Вострый Меч и сделал несколько шагов вперёд.

— С какой стати я должен говорить с тобой, букашка? — проревело чудище.

— Тебя изгнали из Бездны. Из родного дома.

— Тебя тоже, несчастный.

Чарльз вынул из внутреннего кармана благоухающий бутон розы и, не сводя глаз с Бармаглота, положил его на землю. Бармаглот сложил крылья и, склонив голову, осторожно понюхал цветок.

— Сочувствую твоему горю, — Чарльз сделал шаг вперёд и вытянул руку. Бармаглот начал медленно понимать голову от земли, на несколько секунд замер, раздумывая, и велел: