Он встал вполоборота к гостям, вперил влюбленный взгляд в черный бархатный занавес. Зазвучала торжественная музыка, от которой меня уже тошнило, и занавес открылся. На возвышение, вся в лучах света, вышла Ольга. Огромный живот был скрыт в складках красного платья. В волосах, заплетенных в сложную прическу, сверкала корона. Ну, ни корона, конечно, но что-то очень похожее. Сама Ольга имела вид одухотворенный и торжествующий.

Думала, горемыка, что сегодня сбывались ее мечты. Не знала, на что соглашалась.

Юрьев взял Ольгу за руку и подвел к самому краю возвышения.

– Итак, моя дорогая невеста, Ольга Милославская.

Гости зарукоплескали. Дорогая невеста покрылась пятнами стеснения и одновременно восторга.

Колдун взмахнул свободной рукой, присутствующие вновь затихли. А к паре на возвышение взобрался первосвященник. Специально приглашенный, довольно-таки специфический лысый дедок в белых одеждах и с резной палкой в руках.

– На колени! – зычно провозгласил он.

Все присутствующие, не только Юрьев и Ольга, встали на колени.

– Именем его я начинаю обряд.

Дальше он минут десять что-то бормотал себе под нос, бегал вокруг и махал палкой над колдуном и Ольгой.

И как только не притомился? В его возрасте это наверняка тяжело.

Наконец, пляски закончились. И первосвященник позволил всем подняться. Ольга встала с трудом. Юрьев даже изобразил кавалера и галантно подал ей руку.

– Согласна ли ты, Ольга, дитя человека, отдать колдуну Максиму право защищать, оберегать и решать? – вопросил первосвященник.

– Согласна, – выдохнула Ольга.

– Согласна ли ты, Ольга, дитя человека, отдать и не требовать ничего взамен, пока силы, соединяющие все в этом мире, не решат иначе?

– Согласна.

– Согласен ли ты, колдун Максим, взять право дитя человека Ольги защищать, оберегать и решать?

– Согласен, – громко сказал Юрьев.

– Согласен ли ты, колдун Максим, отдать полученное право, если силы, соединяющие все в этом мире, решат иначе?

– Согласен.

– Что ж, именем его, провозглашаю вас женихом и невестой.

– Да будет так, – сказал Юрьев, привлек к себе невесту и поцеловал ее вначале в лоб, только затем в губы.

– Да будет так, – повторила Ольга, целуя жениху руку.

Затем Юрьев зашел к ней за спину и положил руки на талию, Ольга смиренно опустила голову. Поза символизировала то, что невеста отдает жениху право.

И этот момент, пока все пялились на них, в том числе и я, преступник выбрал для нападения. Вначале воздух взорвался ослепительными искрами, затем стало темно. К Ольге, минуя защитную сеть, которую столько времени устанавливали безопасники, стремительно приближалась шаровая молния.

Никто ничего не успевал сделать. Еще миг, и от несчастной не останется и пепла, возможно, умрет и Юрьев. Но тут, между ними и молнией встала другая женщина. Прекрасная и обреченная. Паулина.

– Нет! – заорал я, понимая, что не успею, что слишком далеко.

Молния врезалась в цель ослепляя. Зал взорвался криками.

В голове проносились мысли. Что делать? Бежать к Паулине? Но я ничем не смогу ей помочь. Остается взять ту суку, что бросила молнию. И отомстить.

Где она? Я почему-то не сомневался, что это женщина. Ведьма.

Глаза моментально вычленили в суматохе виновную. На ее лице не было ни страха, ни удивления, только разочарование и раздражение. Как у того, кто знал, чего ждать, но не получил ожидаемое.

Рванул к ней. Ведьма заметила меня и метнула наперерез что-то кислотно-зеленое. Оно врезалось в живот, но не причинило вреда. Затем с ее рук сорвался огненный лепесток и тоже ничего не сделал. Глаза ведьмы расширились от удивления.

Я инертный! Так-то, сука! Теперь страшно?! Подзабыла поинтересоваться, зачем Юрьеву какой-то человечек в охране.

Ведьма метнулась в сторону, сшибая с ног колдуна. Перелетел через вопящее седовласое недоразумение и продолжил погоню. Нагнал у двери, прыгнул сзади, впечатывая в пол.

Вот так-то гадина! Пришла пора жрать дерьмо!

Мне помогли подняться, а ведьму укутали в чары так, что она не могла пошевелить пальцем. И повели к Юрьеву. Я едва шел. Не оттого, что боялся наказания, не оттого, что ноги отнимались от усталости. Я боялся увидеть Паулину. То, что не осталось.

Но пришлось поторопиться, вот-вот Юрьев начнет допрос.

Ольга была там же, на возвышении, а рядом лежала в облике волчицы обгорелая Паулина. Живая.

Метнулся к ней, но меня остановили, велели ждать.

– Стой, – велел Константин. – Не лезь. Раз жива твоя волчица, будет жить.

– О чем ты?

– Не стоит. Я вижу, как ты на нее смотришь.

– Твою мать!

– И мой тебе совет, забудь. Она принадлежит Максиму.

Не успел я ничего ответить, Юрьев начал допрашивать ведьму.

– Миленка, радость моя, до чего ты докатилась.

– Пошел ты, Юрьев! – взвизгнула она.

– Ай-я-яй! Как нехорошо. Я пригласил ее на бал, а она принесла мне заклятый подарочек.

– Что б ты сдох! Ты и твое отродье!

Колдун перестал кривляться.

– Сдохнешь сейчас ты, карга. Причем умирать будешь долго и в мучениях, а я потанцую на твоих старых костях. Хочешь этого?

Ведьма злобно вращала безумными глазами.

– Повторяю вопрос в последний раз. Хочешь мучиться?

– Нет, – прокаркала она.

– Вот и славно. Тогда рассказывай, кто надоумил? Ты, конечно, древняя и мудрая, но иногда ведешь себя как полная дура. Кто надоумил? Кто велел убрать Ольгу, причем так открыто и самой?

– Если я скажу, то вскоре умру.

– Если не скажешь, умрешь прямо сейчас.

Ведьма задумалась.

– Он сказал, что убив тебя и твою девку, я заполучу твою власть. Официально. И никто не станет оспаривать. А ты ведь мне должен, Максим, еще за Павлушу должен!

– Убила бы, получила, – кивнул Юрьев. – И никто б не оспорил.

Ведьма оскалилась.

– Значит, не соврал.

– Не соврал. Кто? Мне нужно имя, Миленка.

– Воротаев.

– Взять! – приказал Юрьев.

Тут же в зале опять поднялась паника. Но быстро унялась, стоило безопасникам спеленать виновного.

– Мерзкая старуха! – вопил Воротаев. – Не могла держать рот закрытым?! Потерпела бы, я б тебя вытащил!

– Как же! – завопила ведьма. – Вытащил бы он! Да первым бы кинул камень!

– Дрянь пустоголовая!

– Тварь!

– Молчать! – рявкнул Юрьев.

Оба тут же замолчали, только буравили друг друга гневными взглядами.

– Что ж, раз все понятно, и дело не требует расследования, перейду сразу к наказанию. Ты, Игорь, обвиняешься в наущении и проговариваешься к лишению силы…

– Что?! Да никогда.

– Тогда смерть, – просто сказал Юрьев. – Выбирай.

Воротаев даже думать не стал, выплюнул:

– Ты все равно не получишь мою силу! Я выбираю лишение.

Юрьев усмехнулся. Вытащил из воздуха кинжал и подошел к нему. Чиркнул по горлу Воротаеву и зашептал слова заклинания. С каждым словом, каждой упавшей каплей лицо виновного становилось все более изможденным, старым.

Когда я подумал, что старик сейчас рассыплется, Юрьев закончил. Закрыл рану и велел ему убираться.

– Уходи. И знай, следующая попытка будет караться смертью.

Воротаев уполз, а Юрьев повернулся к ведьме.

– Ты, ведьма Милена, урожденная Липаева, обвиняешься в попытке убийства моего нерожденного сына. Наказание – смерть.

– Что?! – взвизгнула ведьма. – Но ты обещал! Ты сказал, если я назову имя…

– Я обещал, что ты не умрешь сразу же и что твоя смерть будет быстрой и легкой.

Точно! Юрьев ничего не говорил о том, что оставит ей жизнь.

Похоже, поняла это и ведьма. Поняла, что проиграла. Она вперилась в него взглядом и тихо проговорила:

– Скоро ты последуешь за мной, Максим.

– Не думаю, – сказал Юрьев, но в его голосе я услышал что-то такое, странное. Не страх, скорее, неуверенность. – И не будем, пожалуй, медлить. Пора.