Страж сжимает кулаки, едва сдерживая себя.

– И это будущее наступит завтра, если сегодня Лорэн и Эйдж будут счастливы, хотя бы один день, – вздыхает капитан. – Я обрек свою возлюбленную и нашего ребенка на жизнь в прекрасной иллюзии. В искусственной реальности, которая позволила им испытать самую качественную имитацию человеческих эмоций. Они были счастливы по-настоящему. Пусть и недолго, – добавляет Джон, роняя тяжелый взгляд. – Я обрек тем самым и себя на то, что однажды неизбежно увижу в их глазах слезы ненависти. Ведь я все это время знал, что, рано или поздно, эта иллюзия рассеется… Поэтому я оставил их и отправился на фронт. Кто бы мог подумать, что оба моих сына вырастут и отправятся за мной… Когда прибыл Дженсен, все было хорошо. Мы сразу нашли общий язык. Но, когда пришел Эйдж, я впервые столь сильно ощутил этот запах. От него веяло смертью, – Джон поворачивается к Арэну. – Следом за ним пришла новость о чуме, которая охватила всю планету Сайберия-81. Годами наши ученые пытались решить проблему неполноценности самостоятельно, но в один прекрасный момент им удалось создать препарат, способный на это. Несколько гениев этого поколения, включая выдающуюся в своем кругу личность, Гилтис Пауэр, продемонстрировали невероятные результаты своей работы и получили разрешение на проведение эксперимента над людьми. Эксперимент был санкционирован вышестоящим руководством, но в ходе его выполнения что-то пошло не так, и лекарство обратилось губительным вирусом, что вырвался из лаборатории, смешался с воздухом и распространился по всей планете. Вирус унес жизни огромного числа людей… Среди них была и Лорэн, – капитан делает глубокий вздох, а шрам на его лице раскаляется, словно металл. – Моя жена умерла в полном одиночестве, вдали от всех, кого так сильно любила, просто потому что я больше не мог позволить себе беззаботно наслаждаться таким коротким, искусственным, но от этого не менее настоящим счастьем.

Арэн сочувствующе опускает голову.

– Эйдж пожертвовал своими мечтами ради своей матери, – продолжает капитан, беря себя в руки. – Он покинул планету, выучился на лейтенанта и отправился за мной и братом, чтобы вернуть нас домой… Но не успел. Время иллюзий прошло, – капитан вздергивает подбородок параллельно полу. – На очередное задание оба моих сына выступили в составе одной группы. В ходе выполнения операции мы понесли потери. Это произошло по вине Эйджа. Он не следовал инструкциям, что свойственно молодым людям. Задача подразделения заключалась в том, чтобы занять уже зачищенную территорию. В случае столкновения с противником, было приказано открывать огонь на поражение. Эйдж столкнулся с берсеркером, но выстрелить не смог. Тогда противник лишил его товарища жизни, – капитан берет паузу. – Боль – лучшее средство формирования опыта. Поэтому молодых всегда строго наказывают за грубые ошибки, тем более, если они стоили кому-то жизни. Мне сделали выговор и поручили роль исполнителя. Моих сыновей заключили под стражу до вынесения приговора. По несчастливому стечению обстоятельств, Эйдж и Дженсен оказались в одном корпусе с захваченным берсеркером. Я пытался донести до руководства всю рискованность данной ситуации, но меня отказались слушать, – Джон глубоко вздыхает. – Уверен, вы помните, что произошло потом.

Арэн сдержанно кивает головой.

– Противник вырвался из клетки и напал сначала на охрану, а затем и на Дженсена, – продолжает капитан. – Услышав этот дикий рев берсеркера, увидев, как столь кровожадный враг бросился на брата, боящийся потерять кого-то еще из своих близких, Эйдж впервые трансформировался в берсеркера, – с трудом говорит Джон. – Чтобы победить врага, нужно стать им. И мой сын стал.

Арэн отводит взгляд в сторону.

– Он потерял контроль над собой и убил всех, кто был в зоне досягаемости, – Джон отворачивается к иллюминатору. – Всех, кто подавал признаки жизни. В том числе охранников и берсеркера. Дженсену крупно повезло, что от атаки противника он потерял сознание. Когда же он пришел в себя, Эйдж уже лежал без сознания, в своей естественной форме. Дженсен вынес Эйджа на улицу и скончался от полученных ран, продолжая держать младшего брата на своих руках.

Шрам на лице Джона тускнеет.

– Ни Дженсен, ни Лорэн так и не узнали страшной правды об Эйдже, – рассказывает капитан. – Сам Эйдж ничего не помнил, когда очнулся. И я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы скрыть факт трансформации своего сына, – тяжело вздыхает Джон. – Все записи были либо повреждены, либо изменены. В рапорте было сказано, что это Дженсен одолел противника перед своей смертью и спас брата, который остался единственным выжившим. Эйдж хотел поговорить со мной, но я решил не вызывать ни у кого подозрений и сохранять дистанцию, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сын воспринял это, как безразличное отношение к нему и к смерти наших близких. Тогда я и увидел в его глазах те самые слезы ненависти.

– Мне очень жаль, Джон, – сочувствует страж.

– Спасибо, Арэн, – благодарит капитан. – Мы прежде не обсуждали этого, за что я безгранично вам благодарен. Но теперь у меня достаточно оснований полагать, что Высший Орелиэнус догадывается о возможностях моего сына. А это значит, что он не упустит шанса их проверить.

– Думаете, Эйджу угрожает опасность? – хочет знать страж.

– Боюсь, что так, – отвечает капитан. – И не только ему, но и моему старому другу, лейтенанту Маэрсу, которого я приставил к сыну сразу после инцидента.

– Как я могу помочь?

– Помните девушку, с которой Эйдж познакомился в академии, и которую потом отобрали для становления стражем?

– Ари Райз.

– Верно. Насколько мне известно, она уже прошла подготовку и слияние. Уверен, от любой другой кандидатуры Эйдж найдет способ избавиться. Но, судя по личному делу, у Ари должно получится стать частью их команды, увеличив общую боеспособность подразделения. Поэтому, Арэн, я прошу вас воспользоваться услугами организации Сайбер Страж и заполнить все необходимые для ее найма формы.

– Будет сделано, капитан.

– Спасибо, – благодарит Джон и активирует громкую связь. – Приземляемся на площадке, – командует он и отключается.

– Что-нибудь еще? – спрашивает Арэн.

– Я собираюсь встретиться со своим информатором, – поясняет капитан. – Сопровождение необязательно, – говорит он и покидает свою каюту.

– Как скажете, капитан, – соглашается Арэн, провожая Джона взглядом.

Золотистый свет величественной башни опаляет лицо со светящимся шрамом и отскакивает бликами от блестящих деталей офицерской сабли. Джон Эйдж покидает треугольный шаттл и спускается по металлическим ступенькам с небольшой парковочной площадки. Перед ним стелется украшенная карликовыми деревьями терраса небоскреба. Капитан неспешна направляется ко входу в здание, не обращая внимания на оглушающие раскаты грома в затянувшемся тяжелыми тучами небе.

Мягкий неоновый свет приглашает капитана в длинный коридор, наполненный интимной атмосферой. Мелодичная музыка, не торопясь, перекликается с едва слышимыми вздохами и стонами от удовольствия, дополняющими и без того головокружительное произведение. Неуловимыми вихрями в воздухе танцует синий дым. В танце его ведет навязчивый аромат, что отдает сладостью цитрусовых растений вперемешку с терпким запахом влажных человеческих тел.

Джон продвигается в самую глубь, неожиданно останавливаясь у одной из картин на стене. На ней изображено, как утопающее в фиолетовом свечении черное солнце жадно вбирает в себя всю силу звезд и, неспособное сдержать ее более, разверзается, порождая новый мир.

– Искусство – язык для просветленных, – доносится откуда-то из темноты вальяжный женский голос.

– Просветление приходит крепко держа за руки непонимание и одиночество, – отвечает капитан на приближающиеся со стороны спины шаги.

Модельной внешности женщина уверенно появляется из темноты, не скрывая хищного оскала, умело прикрытого игривой улыбкой. Открытое лицо, плечи, руки и ноги покрыты едва заметными стыковками панелей. Тонкое короткое платье прикрывает идеально стройное тело. Женщина неостановимо подкрадывается к своей цели, сверкая в неоновом свете открытыми участками искусственной кожи, и нежно прижимается к его спине, беспомощно пряча невинное лицо в гуще своих каштановых волос, но страстно впиваясь тонкими длинными пальцами в его широкую грудь.