— Погоди, ты же говорила, что тебя привез их охранник. Степан, кажется.

— Точно! Как я забыла!

Надежда вспыхнула с новой силой. Я вскочила и полезла в сумочку, куда кинула визитку охранника. Господи! Нашла! Какое счастье!

Я вытащила телефон и набрала номер, указанный на картонке.

— Да, слушаю.

— Степан, это я Рита. Помните, вы меня подвозили домой? К общежитию.

— Да, что-то случилось?

— Степан, — на меня накатил новый приступ слез, и Анжела забрала телефон из рук.

— Степан, вы, кажется, хороший человек, — начала она. — С моей подругой в том доме обошлись, как с проституткой.

— Дай мне, я сама, — я вырвала из ее рук мобильник. — Степан, вы не пугайтесь. Я не знаю, что делать. Антон пропал.

— Как пропал? — его голос звучал удивленно. — А-а-а, вам не показывается? Так, наверное, его мать на привязи держит. Маменькины сыночки обычно не сопротивляются сильно. Потявкают чуток на стороне и бегут назад, поджав хвост.

— Вот как? — радость сменилась отчаянием и разочарованиям. — Я думала, Антон другой. Извините.

Я уже хотела отключиться, но вдруг услышала крик:

— Подождите! Может, я не прав. Антон постоянно воевал с родителями. Не торопитесь. Я сейчас проверю и вам перезвоню.

— Ну, что? — кинулась ко мне Анжела. — Что сказал?

— Перезвонит.

— Вот, есть хорошие люди на свете.

Полчаса ожидания показались мне каторгой, и когда я уже махнула рукой, телефон зазвонил снова.

— Антон заболел, — сказал Степан.

— Как? — ахнула я и заметалась по комнате. Натянула шапку. Криво. Потом куртку — только один рукав. — Это он в ледяной воде искупался,

— Тяжело. Кажется, воспаление легких. У него несколько дней держалась высокая температура до бреда. Мать отказалась положить его в больницу и устроила стационар на дому.

— Я сейчас. Я сейчас. Я приеду, — бормотала я, не слушая охранника.

— Эй, подруга! Стой! Ты куда собралась? — соседка схватила меня за руку.

Я посмотрела на Анжелу, не понимая, что этой девушке от меня надо.

— К Антошке.

— У него уже все нормально, слышишь? Прижми задницу!

Анжела стянула с меня куртку, и повесила ее на крючок, потом забрала телефон. Я слышала, как она благодарила Степана за помощь, а сама не понимала, что сейчас чувствую: страх за Антона или радость.

С этого дня печаль как рукой сняло. Я была уверена: надо просто подождать. Антон, зная возможности своей мамы, не полезет на рожон, но что-нибудь придумает.

Я мыла посуду и напевала себе под нос. То, что он справится даже с такой тяжелой болезнью, я не сомневалась: организм молодой, спортивный, не должен подвести. Людмила прибежала с подносом и кинула его на стол. Грязная посуда возмущенно звякнула.

— Рит, побудь пару минут в зале, я перекурить хочу.

— Ох, опять Азамат ругаться будет.

— Я быстренько. Я всех уже обслужила. Просто покараулить надо.

Я вытерла руки, сняла косынку и вышла в зал. В кафе было малолюдно. За любимым столиком сидел Гарик с друзьями, а в углу, спиной ко мне, — мужчина в пестром свитере крупной вязки. Я проверила кофемашину, сделала себе капучино и села на барный табурет.

— Рита, а где Людмила? — выглянул из кухни Азамат. — Блюдо кто подавать будет?

— Рит, сиди, — вскочил Гарик. — Я сам.

Людмила вернулась быстро, как раз у меня кофе в чашке закончился. Я встала и пошла в подсобку. У дверей оглянулась: мужчина тоже поднялся и надел куртку. Он по-прежнему был ко мне спиной, но что-то будто стукнуло меня в сердце.

— Николай Сергеевич? — тихо спросила я.

Он не расслышал и вышел из кафе. Я кинулась за ним.

— Николай Сергеевич!

Он уже садился в припаркованную у кафе машину. Я — следом, но дверца захлопнулась, автомобиль выехал на дорогу и скрылся в вечернем потоке.

— Ты чего? Оглашенная! — выбежала за мной Людочка. — Знакомого увидела? Так, вроде старик уже, не по возрасту.

— Мне показалось, что это был отец Антона.

— Вон оно как! — присвистнула Люда. — А зачем приезжал?

— Не знаю. Отстань!

Я пожала плечами и вернулась в кафе, страшно разочарованная: была возможность узнать о здоровье Антона, а я профукала.

— Слушай, а может, он приезжал на будущую невестку посмотреть? — увязалась за мной Людмила.

— Тогда почему не подошел? Не поговорил?

— Да, странная семейка. Все у них не так, как у нормальных людей.

Несколько дней мы гадали, зачем появился Николай Сергеевич, а однажды я рискнула и съездила в тот торговый центр, где мы были с Антоном. Побродила между вешалок и полок с дорогой одеждой в надежде услышать какие-нибудь разговоры.

У ряда примерочных кабинок болтали две продавщицы. Отлично. Послушаем! Я взяла наугад джинсы и пару футболок и пошла к ним.

Девушки окинули меня взглядом, но ничего не сказали. Естественно, мой прикид, купленный на соседнем рынке, не внушал доверия, но мне было плевать. Я задернула шторку и замерла.

— Что-то хозяйка давно не заглядывала, — тихо сказала одна продавщица.

Я мгновенно насторожилась и прислушалась.

— Говорили, что у нее сын серьезно болен.

— Антоха? Ерунда! Наверняка где-нибудь с пацанами устроили попойку, вот мать его и прячет от посторонних глаз, пока шум не затихнет.

— Не похоже.

Девушки отошли в сторону, и до меня больше не доносилось ни звука. Вот невезуха! Сплошное разочарование. Пришлось вернуться домой не солоно хлебавши. А вечером на работе меня ждал сюрприз.

— Танцуй! — закричала Людочка, только увидев меня.

— Зачем?

— Танцуй, тебе говорят!

— Не буду. Зачем?

Она вытащила из кармана сложенный вчетверо листок, покрутила у меня под носом и снова спрятала. Я терялась в догадках, что это может быть. Писем я не получала, да и где вы найдете в наше время человека, который пишет от руки?

— Если не спляшешь, любовное послание не получишь! Не получишь!

Людочка закружилась на месте, а меня вдруг словно ударило током. Сердце сначала замерло, а потом забилось, как сумасшедшее. Волнение сдавило горло, руки задрожали.

— Дай мне, — прохрипела я, — пожалуйста.

— От дурная! — хмыкнула Людочка. — Ты хоть в обморок не упади!

Она сунула мне в руку листок, а потом взяла за плечи и подтолкнула к раздевалке. Я села на скамейку и трясущимися пальцами разгладила записку.

Я читала, а слезы скапливались в уголках глаз, текли по щекам и падали на записку. В мокрых пятнах расплывались буквы, я перечитывала слова по нескольку раз, не понимая их смысла. Исстрадавшаяся за эти дни душа будто очнулась ото сна: мне хотелось не только плакать, но и смеяться.

— Ах, ты мой романтик…, — непроизвольно вырвалось у меня.

Я поднесла листок к лицу, и мне показалось, будто я чувствую едва уловимый, но знакомый аромат мужского парфюма. А может, это было мое воображение? Не важно. Главное я получила известие от Антона, я знала, что мое чувство взаимно и в глубине души верила, что скоро мы будем вместе.

С этого дня я все время находилась в приподнятом настроении, словно ждала чуда. Да и Азамат ходил загадочный и постоянно подмигивал. Вскоре ухмыляться стала и Людочка. Они закрывались в кухне и о чем-то шептались, а когда появлялась я, сразу замолкали.

Эта таинственность немного тревожила, но счастье, переполнявшее до краев, сделало меня легкомысленной. Как-то я не выдержала и спросила:

— Что за секрет вы постоянно с боссом обсуждаете?

— Скоро узнаешь, — засмеялась Людмила и убежала. — В субботу ничего не планируй. В кафе будет праздник.

— Опять? Надеюсь, на этот раз не нужно переодеваться в костюм для ролевых игр?

— Как знать, как знать, — покачала головой Людочка и выбежала в зал.

— Я не приду! — крикнула я вслед.

Она заглянула в мойку и строго сказала:

— Я тебе не приду! Только посмей! Да, все нормально будет. Я пошутила.

— А что за праздник?

— Не знаю. Просто все работники нужны.

Она снова убежала, а я стояла и не знала, какой сюрприз меня ждет, а они вдруг посыпались как из рога изобилия.