— Сейчас! — крикнул я, стуча зубами.

Ледяной холод уже проник сквозь мокрую одежду. Я шевельнул ногами, намереваясь выбраться, но вдруг понял, что одну ступню что-то держит. Я дернулся, но не сдвинулся с места. Нырнул, распахнул глаза, но сквозь чёрную толщу воды ничего не разглядел. Воздух в легких закончился, и я выскочил на поверхность, понимая, что запутался в ячейке сетки. Пашка уже был на берегу, а я пока не мог сдвинуться с места.

— Ты чего там ковыряешься? Решил зимовать в пруду? — крикнул отец, в его голосе звучала тревога.

— Что-то случилось. Я посмотрю!

Маленькая фигурка метнулась с берега.

— Нет! Не надо! — успел крикнуть я, но она уже скрылась в воде.

Через секунду я почувствовал, как что-то коснулось моей ноги, и снова нырнул. Рита развязала мой мокасин, сняла носок и вытолкнула ступню из ячейки. Я подхватил ее за талию, и мы всплыли, оба задыхаясь от нехватки воздуха. Охранники протянули нам багры, мы выбрались на берег, куда уже подоспела Арина Ивановна с тёплыми пледами.

— Как же так? Николай Сергеевич! Как же так? Что скажет Анна Анатольевна? — причитала она, укутывая нас троих.

В доме нас запихали под горячий душ, благо ванных комнат достаточно. Стоя под струями воды, я трясся от страха, что Рита уйдёт, и мы так и не объяснимся. Вылетел мгновенно, переоделся и побежал в гостиную. Увидел куртку Риты и выдохнул облегченно: она здесь.

Ко мне кинулась Маша.

— Антон, как ты? Я так переволновалась!

— Но спасать меня не бросилась, — усмехнулся я и сел на диван. Маша плюхнулась рядом и прижалась ко мне. Я отодвинул ее руками и встал.

— Ты из-за этого обиделся? Глупость какая! Никто даже не понял, что случилось.

— А Рита догадалась!

Маша надулась, как сычиха, и недовольно поджала губы. Я видел, как она вытащила из кармана телефон: наверняка решила сообщить о случившемся матери. Неприятное чувство охватило меня. И с этим человеком я встречался три месяца? Фу, какая гадость!

В дверях показались Пашка и Рита. Кухарка принесла Рите мамин спортивный костюм. Пашка надел мои вещи. Я только посмотрел на свою девушку, и сразу из головы и из сердца вылетели все проблемы.

— Рита, иди сюда!

Но она даже не посмотрела в мою сторону, а спросила отца:

— Николай Сергеевич, а такси?

— Ты переночуешь у нас.

— Я не хочу.

— Я тебя понимаю, — согласился отец. — Вас всех связывают токсичные отношения, и я хочу разорвать этой узел. А сейчас мы будем пить чай и разговаривать. И попробуйте мне только что-нибудь скрыть.

— На неё в полицию надо заявить! — выступила Машка, садясь рядом со мной.

Я резко отодвинул стул, перешёл на другую сторону стола к Рите. Она вскочила, но я дернул ее за руку вниз:

— Сиди здесь!

Мы все вместе пили в кухне горячий чай с гречишным мёдом и молчали. После пережитого не хотелось говорить. Наконец отец не выдержал:

— Рассказывайте о пари.

При этих словах все посмотрели на меня, видимо, ожидая, что я первый начну каяться. Но у меня язык будто прирос к небу. Как только открою рот, сразу вырою себе могилу. Рита уйдет и никогда не вернется. Нельзя!

— Батя, Рита, пожалуйста! Не будем об этом! — взмолился я и демонстративно чихнул. — Кажется, простыл.

— Ничего. Вылечим, сын. Хотя… таким подонкам, как вы с Павлом, можно и поболеть немного. На пользу пойдет!

— Ага, скажи еще, что меня на кол посадить надо! — буркнул я.

— Поговори мне! — отец встал и нервно забегал по кухне. — Рассказывай!

— Пашка все начал…

— Я? — Блонди вскочил и ткнул пальцем в Риту. — Это она первая нас назвала мудаками.

— За дело! — тихо ответила Рита, глядя в тарелку.

— Антон, будь мужчиной! Я жду! О какой яхте идет речь?

— Ну, и рассказывать нечего. Все завертелось, не так, как было задумано, — я умоляюще посмотрел на Риту, но она не поднимала глаз и сидела прямая, как ствол бамбука.

Пришлось в двух словах рассказать, что это было за пари. Рита слушала тихо, опустив глаза в стол. Машка пыхтела, как паровоз, и щелкала пальцами, украшенными черным маникюром. Я живо представил, как эти острые ногти впиваются в мое горло и содрогнулся. Б-р-р-р!

Блонди делал вид, что его эта история не касается, хотя это хомяк небритый и был главным заводилой.

Отец меня не перебивал. Наконец я обреченно замолчал. На душе было так паршиво, будто все кошки мира сделали туда свои дела.

— Так, Павел, тогда почему ты заявил, что пари закончено, если Антон еще не выполнил все условия?

— Да… Николай Сергеевич, мы каждый день ссоримся. Видите, каким становится Антоха, когда рядом эта девчонка. Она точно заговорила его, чтобы войти невестой в богатый дом.

— Не понял, вы же этого и добивались. Разве не так?

— Мы хотели сделать свадьбу понарошку. Ну, там… после брачной ночи… сами понимаете…

— Еще и свадьбу запланировали? — хором выкрикнули девушки: Машка возмущенно, а Рита с тоской в голосе и слезами.

Она уже еле держалась. Комкала в пальцах салфетку, и ее кусочки усыпали весь стол и пол.

— Рита, извини меня, — бормотал я и не знал, как вымолить прощение. — Это только сначала так было. В последние дни я хотел отказаться от пари.

— Но не отказался, — ее голос шелестел, как осенние листья под колесами машины.

— Не успел просто, выбирал удобную минуту. Если бы не Пашка…

— Вот только не надо переваливать с больной головы на здоровую! — Блонди вскочил. — Машка, поехали по домам! Я с этим сучонком, — он ткнул пальцем в меня, — больше знаться не хочу.

— Это ты должна уйти! — Маша посмотрела зло на Риту. — Из-за тебя хорошие друзья перессорились.

— Все, хватит! — стукнул кулаком по столу отец. — Это мой дом, не позволю в нем устраивать свары! Павел, бери Машу и вези ее домой. Рита ночует у нас. Арина, займись девушкой! Антон, марш к себе в комнату!

— Я поеду.

Рита встала и неуверенно направилась к двери, но ее перехватила Арина Ивановна. Я услышал, как кухарка зашептала ей на ухо:

— Пойдем со мной. Твоя одежда и обувь еще не высохли. Сама подумай, уедешь в костюме хозяйки, потом придется его возвращать. Новый контакт. Неизвестно еще, чем все закончится.

Рита неуверенно сделала пару шагов к двери и остановилась. «Ну, соглашайся, пожалуйста», — молил я ее взглядом, но она упорно не смотрела в мою сторону.

И все равно я обрадовался. Если Рита переночует у нас, есть шанс извиниться.

— Я тоже устал, — вылетело у меня, но я тут же прикусил язык, чтобы не спровоцировать отца на новые решения.

Он и так стоял у окна, спиной к нам и чертил пальцем на подоконнике — верный признак того, что батя мечтает сбежать, прихватив холст и краски. В нашей семье проблемы решала мама, а ее как раз и не было дома.

Голова просто раскалывалась от боли. В висках билась одна мысль: «Надо поговорить с Ритой». Я подождал, пока уйдут злые Маша и Блонди, и стал подниматься к себе, чувствуя смертельную усталость. Мы только что пережили два потрясения: объяснение по поводу пари и купание в ледяной воде пруда, а еще меня просто сжигало изнутри чувство вины. Хотелось обнять Риту и умолять ее простить меня, но она смотрела на меня как на пустое место.

Только я вошел к себе в комнату, как зазвонил телефон. Приехали! Рингтон мамули. Разведчик Маша уже успела доложить обстановку. Если проигнорирую, сделаю еще хуже.

— Да, слушаю.

— Антон, ты опять влез в неприятности?

— Не опять, а снова, — огрызнулся я. — Знаю, карты и ключи утром положу на стол и уйду в туман.

— Ты еще и шутить можешь?

— А что мне делать? Пойти и повеситься? Буду прощения просить у Риты.

— Будь добр, сделай так, чтобы эта девушка больше не показывалась на пороге моего дома. Иначе…

— Господи, мама! Не надоело тебе решать вопросы угрозами? Ну, что ты можешь сделать Рите?

Сказал, и в голове будто щелкнуло: а может, вызов Риты в деканат как раз и организовала моя любимая мамочка? Мне стало плохо. Вот вредная баба!