Совет проходил под просторным навесом. Королева сидела в кресле перед столом, на котором были расставлены фигурки всадников и пехотинцев. Рядом с ней стоял столик с фруктами, привезенными для нее из Эссоса. Королева слушала генералов, отщипывая по ягодке от грозди винограда. Сегодня ей хотелось именно кислого винограда. Весь вчерашний день она ела персики, а сегодня поглядывала на прекрасные, сочные плоды с отвращением.

“Мой Лорд-Командующий с самого начала был против сражения”, подумала Дейнерис, наблюдая за Бронном. “Будет ли он верен мне до конца?” Когда Джон уничтожил замок Девичий Пруд вместе с гарнизоном и стало понятно, что он тоже обзавелся Диким огнем (“как? откуда? кто меня предал?” бушевала Дени), Бронн настаивал на обороне в столице. “Сколько бы у них не было субстанции, у нас будет преимущество — крепостные стены. У нас есть флот и деньги Пентоса, чтобы не страдать от голода. Они будут атаковать, а мы будем их закидывать Диким огнем с катапульт и требушетов. Они понесут такие потери, что сами уберутся восвояси!” убеждал он. Но Дейнерис не согласилась. “Джон подчинит себе Речные Земли, Запад и Простор, пока мы будем сидеть, запертые в городе. Мы не позволим ему хозяйничать в наших землях!” объявила королева.

Она слишком хорошо помнила ужасы осады Миэрина. К тому же она очень сомневалась в верности столичной черни. Они могли взбунтоваться в любой момент. А ей скоро рожать. Что может произойти, пока она будет беспомощна? Квиберна больше нет, а больше она никому не доверяла. Разве что Джеку Карру, но он слишком неопытен, чтобы держать в узде город и армию. Дейнерис настояла, что нужно выйти против самозванца всеми силами и разбить его в одном сражении.

Поскорее бы… Пусть к ней приведут Джона. Связанного. Чтобы она влепила ему пощечину. И не одну!

— Милорды, мы уверены в вашей доблести и ждем, что завтра каждый с честью исполнит свой долг! — королева хотела подняться, чтобы закончить совет, но передумала вставать. Живот был уже слишком большой и каждое движение давалось ей с трудом. — Идите к своим людям, милорды.

Кланяясь, члены совета стали расходиться.

— Сир Бронн, присядьте, — Дейнерис указала на стул рядом со своим креслом.

Бронн уселся, широко расставив ноги и настороженно глядя на королеву.

— Мне показалось, или вы не уверены в завтрашней победе? — спросила она.

— Самоуверенность — вредная штука, — ответил Бронн.

— Вы боитесь? — Дейнерис сделала вид, что удивлена.

— Я всю жизнь боюсь, Ваша милость. Поэтому и остался жив до сих пор.

— Да? А я думала, что люди вашего рода занятий ничего не боятся…

— Кто вам сказал такую чушь?

— Один человек… — королева замялась. — У которого была история, похожая на вашу.

— Он или дурак, или хотел пустить пыль в глаза молоденькой принцессе, — ухмыльнулся Бронн.

— Вы редкостный хам, Лорд-Командующий, — Дейнерис взяла со стола персик, поднесла ко рту, но сразу положила обратно, только лишь понюхав фрукт. — Впрочем, Тирион всегда так отзывался о вас.

— Тирион вообще башковитый сукин сын, — Бронн тоже потянулся к подносу с фруктами, но заметил недовольство в глазах королевы и одернул руку. Еду со стола Ее Величества дозволялось брать только ей самой.

— Так что вы думаете о завтрашней битве? — Дейнерис сделала вид, что не слышала слов о Тирионе Ланнистере.

— Думаю, что завтра поляжет столько народа, что победа не будет в радость.

— И что же нам делать?

— Я не политик, но, как по мне, лучше заниматься политикой, чем воевать.

— Что? — возмутилась Дейнерис. — Какая политика? Джон пошёл против законной королевы! Он сошёл с ума, вообразил себя драконом!

— Кому как не вам знать, как обращаться с драконом, — пожал плечами Бронн.

— Вы свободны, Лорд-Командующий, — холодно сказала Дейнерис.

“Меня окружают дураки и трусы,” обиженно подумала она. “Надо самой поехать и посмотреть, каково настроение воинов”.

Джейме вошел в шатер принца. Джон был один. Он стоял перед жаровней со священным огнём, сложив руки за спиной, и смотрел в пламя.

— Вы молитесь, Ваша милость? — спросил Джейме. Принц, казалось, даже не заметил его прихода.

— Каждый раз, когда я обращаюсь к Владыке, я вижу Винтерфелл. Как увидел в последний раз. Когда башни задрожали, а из под земли вырвались языки зелёного пламени. А потом мир раскололся на куски.

Он замолчал. Джейме тоже не решался заговорить. Пауза затянулась.

Наконец, принц отошёл от жаровни.

— Вы хотели поговорить, Лорд-Комиссар? — спросил он.

— Мне передали письмо от королевы Дейнерис. Она требует, чтобы я явился к ней и преклонил колени. В противном случае она казнит Тириона.

Джон подошёл к стойке, на которой висел его доспех. Взял меч.

— Она казнит вас обоих, — произнёс он.

— Я не могу не пойти, — обречённо ответил Джейме.

— Вы передадите своего принца? — Джон рассматривал ножны своего меча, потертые и испещренные зазубринами.

— Он мой брат…

— Я не позволю, чтобы командующий моей конницей покинул армию перед битвой, — отчеканил принц.

Он направился к выходу, но Джейме преградил ему дорогу. Джон наполовину вытащил меч из ножен.

— Такому мечнику, как вы, не составит труда расправиться с калекой, — улыбнулся Джейме. — Дайте мне сказать… Напоследок.

Джон остановился.

— Завтра вы одержите великую победу, Ваше Высочество. Воины верят в вас и будут сражаться за вас до последней капли крови. Но вам не нужна эта победа.

Джон презрительно скривил губы.

— Вот как вы придумали спасти и себя, и своего брата? Я был о вас лучшего мнения.

Джейме взъерошил волосы, словно пытаясь сбросить с головы тяжелый груз. Потом заговорил, глядя принцу в глаза:

— Услышь меня, Джон. У меня было трое детей, которых я ни разу не прижал к груди и не назвал по имени. Они погибли. Теперь у меня дыра вместо сердца. Я никому не пожелаю так жить. Ты решил, что твоя душа сгорела вместе с Винтерфеллом? Что теперь ты сожжешь весь мир? Ты его сожжешь. А как ты будешь жить дальше?

Джон сделал шаг назад, все еще держа меч полуобнаженным.

— Мне не нравится Дейнерис Таргариен, — продолжил Джейме. — Она взбалмошная и самовлюбленная девица. Пока у нее были драконы, она привыкла, что все должны склоняться перед ее прихотями.

— Только не я, — бросил Джон.

— Не ты. Но есть одна вещь, Джон, — Джейме подошел к нему ближе. — Она носит твоего ребенка.

— Она сдастся и родит наследника. Ей самой ничего не угрожает.

— А если нет? Она сражалась с самой смертью вместе с тобой. Она сдастся? Уверен? Вокруг горы Дикого Огня. Что может случится в горячке боя?

— Сир Джейме, не вы ли говорили, что мое право и мой долг занять трон! — Джон повысил голос.

— И повторю тоже самое еще много раз: Железный Трон должен быть твоим!

— И что ты мне предлагаешь? — принц тоже перешел на “ты”.

— Ты взял ее в жены, ты и решай, — Джейме скрестил руки на груди.

Джон прислонил меч к столу, обошел вокруг.

— Лорд-Комиссар, я приказываю вам оставаться в моем шатре! — объявил принц и зашагал к выходу. Уже раскрыв полог, он обернулся.

— Почему ты просто не уехал из лагеря? Почему ты мне все это сказал?

— Я остался должен твоему отцу. А Ланнистеры всегда платят свои долги, — ответил Джейме и тяжело опустился на стул.

Джон поднялся на холм, с которого было видно поле будущего сражения. Вчера хуссары выбили отсюда передовой отряд Золотых Мечей. Джон решил, что именно тут решится исход битвы. Сейчас холм занимал отряд дотракийцев; их было отлично видно противной стороне. А под покровом ночи здесь предполагалось установить катапульты с Диким огнем. Конница должна была выманить отряды Дейнерис из укрепленного лагеря, после чего они попали бы под внезапный огненный шторм.

Смеркалось. Вдали, в лагере Дейнерис, загорались бесчисленные костры. Джон широко расставил ноги, стоял, убрав руки за спину, и всматривался в огни. Он заметил движение среди костров; приглядевшись, увидел белую лошадь, неспешно двигавшуюся в окружении отряда солдат. Слышались приветственные возгласы. Джону показалось, что на лошади ехала всадница с серебристыми волосами.