В Драконьем Логове, когда Серсея потребовала гарантий нейтралитета Севера после войны с мертвецами, Джон поймал взгляд Дейнерис. Она смотрела на него! Смотрела с надеждой, с доверием. “Я не могу обмануть ее, я не могу предать ее”, сказал себе Джон и объявил, что уже принес присягу королеве Дейнерис Таргариен.

Она сначала на него налетела, как дракон, но зато потом подарила такую улыбку! В ней было столько нежности… Она стояла, прислонившись к обветшалой стене, и Джону в этот момент хотелось только одного: чтобы вся политика, все Семь Королевств вместе с армией мертвых провалились в тартарары, и они остались вдвоем.

И он предложил отправиться на север морем. Давос и Тирион чуть ли не корчились от смеха, пока он вдохновенно обосновывал свое мнение. Даже Миссандея улыбнулась. Хорошо, что Варис его поддержал, сказал, что сильные жесты порой играют не меньшую роль в политике, чем движение армий.

Он стоял на палубе, когда она обронила: “Ночью, когда шторм, так одиноко в каюте…” Потом был военный совет, бестолковый, как всегда. Тирион что-то спрашивал Хранителя Севера, что-то про фураж для дотракийских лошадей… А ему не хватало воздуха, чтобы произнести больше двух слов подряд. Варис поинтересовался, не лихорадка ли у милорда? Джону захотелось утопить их всех. Дейнерис же, как назло, велела Тириону остаться для важного разговора.

Джон не смог дождаться конца аудиенции. Он вернулся в королевскую каюту, столкнувшись в дверях с Лордом-Десницей. Спасибо Тириону, который как бы его не заметил и немедленно испарился.

Очнулся Джон, когда королева попросила его удалиться, чтобы Миссандея могла расчесать ей волосы перед сном. А потом Дени встала с кровати, совершенно нагая. Джон накинулся было на нее опять, но она его остановила, приложив ладошку к его губам. Он кое-как напялил на себя штаны и сорочку и ушел на ватных ногах, с дублетом подмышкой. Давос Сиворт долго отпаивал Хранителя Севера крепчайшим ромом.

Которую ночь он приходил к ней в каюту. Она была невероятна в постели! И она отлично знала, чего ей нужно, быстро достигала вершины, после чего отталкивала, замирала на минуту, содрогаясь от наслаждения, потом вновь впускала его член в себя, оказывалась сверху, медленно доходила до новой вершины. Каждый раз Джон улетал куда-то выше небес от наслаждения, и каждый раз она опускала его на землю холодным поцелуем. “Вам пора уходить, Джон Сноу”.

Ночью она была Дени, страстной и ненасытной. А просыпалась королевой Дейнерис, такой же недосягаемой, как в тот момент, когда он впервые ее увидел.

Только одно Джон знал точно: он снова захотел жить, когда встретил ее, свою королеву. Красная Жрица Мелисандра вернула его из вечной тьмы, но он только существовал, не желая ничего, кроме исполнения своего долга. Драконий огонь, которым горели глаза Дейнерис, снова разжег пламя в его остывшем сердце.

Могучие порывы ветра в клочья разметали висевший над заливом туман. И стала видна армада с кракенами на парусах, развернувшаяся на всю ширину залива. “Тревога!” заорали вахтенные. В тот же момент сотни огненных шаров полетели в стоявшие на якоре корабли королевы Дейнерис.

Давос выскочил на палубу. Прошло лишь несколько минут с того, как он услышал первый крик, но несколько кораблей первой линии уже охватил огонь. Давос замер на миг: он был поражен количеством зажигательных снарядов, которые корабли надвигавшейся на них армады выбрасывали за одну минуту. Следом он разглядел суда, которые шли впереди остальных. Это были уродливые громадины, издали действительно похожие на черепах. Борта были закрыты огромными щитами, между которых виднелись бойницы разного размера для арбалетов и скорпионов. Палубы закрывали двускатные крыши, усеянные шипами.

Давос поискал глазами драконов. Очевидно, они были их единственной надеждой в это утро. Они прилетели и нарезали круги на большой высоте над их кораблем. Без своей всадницы звери явно не понимали, что делать.

Появился Джон Сноу в ночной рубашке и сапогах на босу ногу.

— Королева! Драконы! — крикнул ему Давос.

Джон осмотрелся, понял, что происходит и ринулся обратно, к королевской каюте. Дейнерис уже шла к лестнице, ведущей на палубу. Прибежал Мормонт.

— Джорах, позаботьтесь о лорде Тирионе. Когда все закончится, я хочу поговорить с ним. Я хочу, чтобы он был цел… к тому времени, — велела Дейнерис.

— Что делать с заложниками? — спросил Мормонт.

После заключения перемирия Серсея Ланнистер согласилась отдать в заложники Давена Ланнистера, своего троюродного брата и Хранителя Запада. И юного Люция Ланнистера, сына кастелляна Утеса Кастерли. Они оба находились на флагманском корабле Дейнерис.

— Серсея выбрала для них судьбу. Сейчас я должна преподать урок всем моим врагам, — лицо королевы было искажено гневом и преисполнено решимости.

Мормонт поклонился и ушел выполнять приказание, взяв с собой двух Безупречных.

Дейнерис взбежала на мостик. В такие моменты она была неподражаема. Хрупкая девушка превращалась в сгусток энергии, подчинявшей себе все вокруг.

Несколько безупречных заслонили ее щитами. Она запрокинула голову и прикрыла глаза. Джон слышал, как она шептала “Дрогон, сюда! Дрогон, Дрогон!”

Черный дракон завис на некоторое время, делая частые взмахи крыльями, и начал стремительно снижаться к “Эйгону завоевателю”.

Ни на что не похожий отвратительный звук, то ли визг, то ли скрип, немыслимо громкий, раздался над заливом, перекрыв на секунду грохот битвы.

Дрогон дернулся в полете, будто в него попали из скорпиона. Звук повторился. Дрогон метнулся в одну сторону, тут же в другую, издал протяжный крик, похожий на то, как скулит раненый пес, и полетел прочь от места сражения. С каждом взмахом огромных крыльев он поднимался все выше; второй дракон поспешил за ним.

Денерис, Джон, Безупречные и моряки, все, кто видел произошедшее — все оцепенели. Королева пошатнулась, беспомощно хваталась руками за воздух; Джон подхватил ее и понес вниз.

На палубе начиналась паника. Матросы и пехотинцы-безупречные метались от борта к борту, не зная, что делать. Крики офицеров тонули в грохоте сражения. Тоже самое происходило и на других кораблях.

Приблизившись на убойное расстояние, “черепахи” обрушили на противника град простых и огненных стрел. Сгрудившиеся на палубах люди начали падать пачками. Очевидно, Эурон отдал своим капитанам приказ не идти на абордаж транспортников, набитых первоклассными солдатами, а расстреливать их с дистанции. Пользуясь своей неуязвимостью, броненосцы прорезали линию стоявших на якоре кораблей, проходя между кормой одного судна и носом другого чуть ли не вплотную. Они двигались медленно, многочисленные стрелки имели возможность спокойно целиться и бить наверняка.

Другие корабли железного флота вставали к противнику бортом, убирали паруса и принимались закидывать неподвижные мишени огненными шарами.

Давос заметил, что сразу два броненосца держат курс на флагмана королевы. Он укрылся за канатами, выбрал из окружающей толпы несколько матросов, на лицах которых можно было заметить остатки самообладания.

— Слушать меня! Сбросить якоря! Быстро! — прокричал Давос, схватив одного из моряков за шиворот. Матросы испуганно закивали и поползли выполнять приказ, укрываясь от стрел за бортами корабля.

На палубе снова появился Джон Сноу с обнаженным мечом. Поверх ночной сорочки он успел надеть бригандину. Воинственности его виду это не прибавило.

— Вниз! Уходите с палубы! Ваш меч здесь не нужен! — Давос буквально затолкал его обратно в трюм.

— Ваша милость! Они не пойдут на абордаж! Стоять на палубе, рискуя получить стрелу — бессмысленно! Лучше оденьтесь, — Давос взглядом показал на его голые колени. — У нас будет трудный день. Я надеюсь, что будет.

Давос вернулся на палубу. В разных частях корабля уже начинались пожары. Матросы, пригнувшись, бежали тушить огонь. Многие падали под градом стрел. Один из моряков промчался мимо Давоса и прыгнул за борт. Его примеру последовало еще несколько человек. Попав в ледяную воду, люди моментально тонули.