— Вы явились, чтобы нанести мне оскорбление? — тихо спросил Джон. “Еще пара фраз в том же духе, и я его повешу.”

— Ни в коем случае. Вольный город Браавос всегда стремился избегать войны, считая ее делом разорительным и вредным. Морской Властелин хотел бы узнать, признает ли дом Таргариен обязательства Железного Трона?

— Корона будет говорить об обязательствах Железного Трона тогда, когда вернет его, — Джон собрал волю в кулак, чтобы не осуществить свое намерение.

— Разумно, — Диамантис кивнул. — Могу ли я сообщить Морскому Властелину, что дом Таргариен готов к переговорам?

— Да. Если наемники уберутся вон с нашей земли.

Браавосиец поклонился и сделал движение, словно собираясь уйти. Но остановился.

— Ваша милость, я должен задать еще один вопрос… — он колебался. — Ваша позиция… Насколько она совпадает с позицией Ее Величества Дейнерис? Ее Величество проводила весьма… жесткую политику в Заливе работорговцев. И не всегда следовала заключенным договорам…

— Корона готова к переговорам на тех условиях, которые я назвал, — прервал его Джон.

Настал черёд городских корпораций. Первым к принцу обратился казначей Гуллтауна, тот самый, что накануне преподнес Джону ключи от города.

— Ваша милость! Ваши верные простолюдины счастливы видеть вашу заботу о них!

“Он сейчас блеять начнёт”, злился Джон. Последние слова посланца Браавоса ядовитым червяком копошились в голове.

— С бесконечным почтением ваши верные простолюдины просят Ваше королевское Высочество подтвердить вольности города Гуллтаун, дарованные нам лордом Графтоном и гарантированные лордом Арреном!

Казначей опять встал на колени, держа на вытянутых руках толстенный свиток. Джон кивнул стюарду. Арч подошёл к казначею и взял у того пергамент.

— Мы должны изучить вопрос… — Джон повертел свиток в руках, даже не пытаясь скрыть недоумение.

— Ваши верные простолюдины умоляют Ваше Высочество не тянуть с этим. Мы верим, что вчерашний случай с мастером Бонклеймом был лишь недоразумением… — Казначей, казалось, был готов заплакать.

— С кем? С тем вором, которого я повесил за ложь и измену?

— Согласно параграфу восемь пункту два хартии вольностей города Гуллтаун, которую вы милостиво согласились взять в руки, главы и мастера цехов и купеческих гильдий имеют право на суд в городском совете, Ваша милость, — на лбу казначея выступили крупные капли пота.

— Он был вором, — повторил Джон.

— Что несомненно было бы доказано в суде, Ваша милость, — не унимался представитель города.

Джон чувствовал, как в нем закипает гнев.

— Ее Величество Дейнерис обещала справедливый суд всем своим подданных, когда принимала корону в замке Андервуд, — раздался голос септона Гуллтауна.

Джон скрипнул зубами.

— Мы рассмотрим ваше прошение, — выговорил он.

Казначей с трудом поднялся на ноги и отошел к другим горожанам, беспрестанно кланяясь.

На его место выступил ремесленник в одежде с гербом, на котором красовался аппетитный крендель.

— Ваша милость! Цех пекарей молит вас явить справедливость и прекратить беззаконие!

— Говорите, — напрягся Джон.

— Который год мы требуем от городского совета, чтобы мастера нашего цеха платили по четверть дракона за торговлю на воскресной ярмарке, как все прочие!

— Кто все?! — закричали ему из толпы. — Цех мясников замостил за свои деньги половину улицы Мастеров! И поэтому имеет льготу на торговлю!

— Ваша милость! Уповаем на мудрость и справедливость вашу! — пекарь склонился перед Джоном.

— Мы подумаем, — сказал Джон и поднялся с места.

Вновь завыли горны, перекрывая шум в зале.

— Аудиенция окончена! — провозгласил гарольд.

Принц ушел, несколько поспешнее, чем следовало по правилам этикета. Командиры последовали за ним.

— Как Его Высочество вытерпел наглость жирных лавочников, — на ходу бубнил Берен Толхардт. — Напомнить бы им, что сделала леди Санса с их лордом Бейлишем. Чтобы поумерили свои желания.

— А что она сделала? — заинтересовался Джейме Ланнистер.

— Вы не знаете, что случилось, когда Пес Клиган рассказал правду о Бейлише?

Джейме не знал. Толхардт в двух словах описал, как Пес прибыл в Винтерфелл и обвинил Бейлиша в убийстве Эддарда Старка.

— Был совет лордов. Я как раз приехал в Винтерфелл за припасами для своего отряда. Леди Старк велела Псу выйти и рассказать при всех, что он знает. Он рассказал. Миледи приказала схватить Бейлиша. Джон Ройс пикнуть не посмел. В тот же день Бейлиша четвертовали. Еще и оскопили сначала. Прямо во дворе Винтерфелла.

“Надо будет рассказать Тириону. Брат так переживал, что Санса его отшила,” подумал Джейме.

— Вот вот! Пустить кровь подлой черни! — поддержал Толхардта лейтенант Хамунд. — Проучить их раз и навсегда!

Начался военный совет. Принц коротко отдал текущие распоряжения, касавшиеся дислокации войска и набора рекрутов.

— Лорд-капитан! — обратился он к Бронну. — Вам я поручаю прибыть к флоту и отправится в Белую Гавань, чтобы перевезти сюда Дикий Огонь. Мессир Квиберн должен был создать достаточное количество субстанции за прошедшее время. Так же в Долину нужно перевезти всех дотракийцев, оставшихся на Севере. Поезжайте завтра же.

— Есть! — Бронн вытянулся по струнке.

— Если Браавос готов к переговорам — я буду с ними говорить. О чем угодно, — продолжил принц. — Главное, чтобы мы успели собрать все наши силы и двинуться на юг во всеоружии.

Джон стукнул кулаком по карте, по тому месту, где была изображена столица.

— А двор Ее Величества? — уточнил Бронн.

— Ее Величество останется в Белой Гавани, пока мы не отвоюем столицу, — отрезал Джон.

Командиры разошлись. В зале совета показался Тиметт.

— Жрица просит тебя приехать, Черный Джон, — прогудел он.

Тиметт сопроводил принца до городской ратуши. Повел в подвал, где находилась тюрьма Гуллтауна. Джон спустился в подземелье. Одна из дверей была открыта, там горели огни.

— Мой принц, — Кинвара услышала шаги и вышла навстречу. — Когда мы плыли в Белую Гавань, наш корабль заходил сюда на стоянку. Мы оставили здесь одного из наших спутников. Я искала его. И я его нашла.

Жрица пропустила Джона вперед. Он пригнулся и зашел в камеру, похожую на каменный мешок. При свете факелов Джон увидел высокого старика с изможденным лицом, лежавшего на полу в луже мочи. Старик был одет в лохмотья, которые когда-то были таким же багрово-красным плащом, как и у Кинвары, а ноги замотаны тряпками, пропитанными кровью. Он громко и прерывисто дышал.

— Это Бенерро, мой принц. Верховный жрец Владыки, Пламя истины и Светоч мудрости, — голос Кинвары был полон страдания. — Он заболел на корабле и остался здесь, чтобы северные морозы не убили его. Но его убили не морозы, а люди. Неверные, которые называют себя служителями Семерых, схватили его и пытали.

Кинвара села рядом и размотала тряпку на ногах. Там оказалось месиво из гнилого мяса и осколков костей. Из язв на почерневших ногах сочился гной.

— Его пытали. Раздробили ноги, — пояснила Кинвара.

Старик вдруг стал дышать тише и повернул голову к Джону.

— Подойди, — просипел старик.

Джон сделал пару шагов. От зловонных запахов его тошнило, но он пересилил себя и нагнулся. На безжизненной коже, обтягивавшей череп старика, темнели татуировки в виде языков пламени.

— Я не умирал, только чтобы увидеть тебя, Обещанный Принц, — заговорил Бенерро с восточным акцентом. — Мы ждали тебя сотни лет… Мы думали, что Матерь Драконов поведет людей на битву с тьмой… Пока Мелиссандра не рассказала о тебе… Ты — Десница Владыки в этом мире… Исполни свое предназначение, воин света! Возьми свое, встань во главе…

Старик задохнулся, сделал несколько вздохов. Сначала громких, потом все тише и тише, пока не затих.

— Владыка, смиренный раб твой идет к тебе, — Кинвара встала на колени и запела молитву на валирийском.

Джон еще постоял рядом, потом торопливо вышел из камеры, ударившись головой о заплесневелый свод. В коридоре было свежее, и он смог перебороть рвоту.