— Не мучьте себя. Вы не можете. И я не могу. Она крайне редко снимает капюшон. Но всякий раз, когда она его снимает, молодая жрица встаёт так, чтобы свет бил в глаза собеседнику.

— Вы хотите сказать, что она скрывает свое лицо? — удивилась королева.

— Не просто скрывает. Она очень хорошо умеет это делать, — Квиберн сделал ударение на слове “умеет”.

— Но почему? — Дейнерис почувствовала тревогу.

— Я ломал голову над этим вопросом вплоть до сегодняшнего вечера. Во время молитвы что-то встревожило девушку и она стала торопиться…

— Вам тоже так показалось?

— Не показалось, Ваша милость. Она спешила и перестала выговаривать слова молитвы столь же тщательно, как обычно.

— И что вы поняли?

— Она северянка, Ваша милость.

— Северянка? Но госпожа Кинвара говорила, что она из Браавоса…

— Безусловно, она долго прожила в Браавосе. Многие выражения, которые она употребляет, распространены на том берегу Узкого моря. Но сегодня, в спешке, она перестала следить за своим произношением… Вы совсем недавно в Вестеросе, Ваше Величество, и не можете различить подобные нюансы… Некоторые звуки сегодня она произносила так, как произносят только уроженцы Севера. Потомки первых людей.

Дейнерис готова была закипеть от гнева. Рядом с ней находится некто, кто её обманывает. Утаивает от королевы правду.

— Я прикажу моим воинам допросить её! Дотракийцы быстро развяжут ей язык! — воскликнула королева.

Квиберн смотрел на нее, словно чего-то выжидая.

— У вас не случилось головокружения. Я рад, что моя королева чувствует себя лучше, — улыбнулся он. — Но я бы предложил не спешить со столь радикальными мерами. Я думаю, что так вы не узнаете ничего важного. Я бы посоветовал подождать. Если Ваше Величество пожелает, я могу помочь вам разгадать эту тайну.

Дейнерис задумалась. Мессир был не только учёным. При Серсее Ланнистер он исполнял обязанности и десницы, и Мастера-над-шептунами. Исполнял весьма успешно, на что сетовал в свое время Варис. Если она решила избрать его своим доверенным лицом, то стоит быть последовательной.

— Сам Владыка привел вас ко мне, мессир! — с чувством произнесла Дейнерис.

Квиберн поклонился. Королева ушла.

“Вы даже не представляете себе, насколько вы правы, Ваша милость,” мысленно ответил Квиберн на ее слова.

Арья Старк наверняка бы заметила пристальное внимание, с каким всматривался в нее Квиберн во время молитвы. Ее учили замечать, когда на нее обращают внимание. Но все ее мысли были не в Чертоге Водяного, где проходила служба.

Арья видела, как ее сестра покинула чертог. Арья успела разглядеть болезненный румянец на лице Сансы. Арья не хотела верить в худшее. Но ее учили всегда рассчитывать на самое худшее. Поэтому Арья поспешно вышла из чертога, скороговоркой договорив последние слова молитвы. Владыка должен был простить ее поспешность.

Арья совершила ошибку. За такое в Доме Безликих она была бы бита до полусмерти, а потом валялась бы несколько дней в каменном мешке, собирая тухлую воду из щелей в стенах. Но здесь она была одна, без наставников. Некому было её поправить.

Пройдя по темным коридорам и убедившись, что ее никто не видит, она побежала в самый дальний конец внутреннего двора замка, на псарню. Арья молила Владыку, чтобы там не оказалось ее сестры.

Последние дни она следила за Сансой. Та несколько раз под разными предлогами ходила на псарню. Это было самое удаленное помещение в замке, расположенное в темном подвале, откуда ничего не было слышно. Собаки вечно брехали, и псарню построили так, чтобы их лай и вой не мешал господам. Санса просто ходила мимо клеток с псами, что-то присматривала. Арья предполагала, что. Поэтому она однажды поймала сестру на входе и потребовала от нее больше здесь не появляться. Санса согласилась с показным равнодушием. Действительно, пару дней она не спускалась во внутренний двор.

Арья открыла двери (“даже не удосужилась запереть за собой, дура”), увидела свет в глубине темного низкого подвала.

В одной из башен замка бахнул взрыв.

Арья подбежала туда, где горел свет, и остановилась в бессилии. Она поняла, что опоздала.

Буквально через день после того как флот покинул Белую Гавань, Арья оказалась у покоев сестры. Она почувствовала, что ей надо туда пойти. Ее учили доверять собственному чутью.

Арья распахнула дверь. Санса расхаживала по комнате с плеткой в руках. Посреди комнаты на коленях стояла девушка, горничная леди Старк, судя по одежде. Ее платье было разорвано на спине, на коже краснели следы от ударов.

Увидев сестру, Санса отскочила в угол.

“Мерзавка испортила мое манто,” пробормотала она, неловко пытаясь спрятать плетку. “Ее нужно было наказать.”

Арья всмотрелась в лицо сестры, на котором проступил болезненный румянец. В шальные глаза. Арья поняла, что дело не в испорченном манто. Она видела такое в Браавосе.

Арья подняла плачущую девушку на ноги, помогла ей прикрыться и вывела из комнаты. Подошла к сестре, отобрала у нее плетку и отхлестала. “Ты навредишь принцу”, повторяла красная женщина. Санса разревелась, говорила, что на нее “что-то нашло”, обещала, что будет держать себя в руках. Арья поняла, что не должна спускать с нее глаз.

Не уследила.

Санса стояла в расстегнутом платье, привалившись к решетке. На раскрасневшемся лице было написано блаженство. У ног валялась окровавленная собачья плеть.

К крюку, вделанному в потолок, был привязан мальчишка. Обнаженное тело было покрыто множеством кровоточащих порезов и ссадин. Мальчик был без сознания, но дышал.

— Отвяжи его, — приказала Арья.

Санса посмотрела на нее бессмысленными глазами. Арья влепила ей пощечину. Санса не сразу, но пришла в себя, развязала веревку. Мальчик рухнул на пол.

— Ты же клялась, что никогда… — выдавила из себя Арья.

— Ну прости! Я больше не буду. Честное слово. Клянусь тебе самыми страшными клятвами, — закудахтала Санса.

Она попыталась обнять сестру, но та грубо ее оттолкнула.

— Одевайся и уходи, — распорядилась Арья.

Санса принялась неспешно завязывать платье.

— Не переживай. Я дала ему столько денег, что его семья больше не будет нуждаться ни в чем, — важно сказала она.

— Ты серьезно?

— В конце концов, почему сестра будущего повелителя мира должна скрывать свои маленькие слабости? — Санса капризно надула губы.

— П-шла отсюда, мразь! — прошипела Арья.

Санса хотела что-то ответить, но сестра ударила ее в живот. Санса согнулась, долго не могла восстановить дыхание. Арья с ненавистью смотрела на нее сверху вниз. Санса пришла в себя и убежала.

Собаки бросались на железные решетки, заходились лаем.

Мальчик лежал, свернувшись клубком, в луже крови и мочи. Он беззвучно то ли рыдал, то ли стонал. Арья села рядом и положила ему руку на плечо.

— Владыка примет твою душу, — сказала она.

Арья сдернула с пояса шелковый шнурок, ловко обмотала его вокруг шеи мальчика. Уперлась ногой ему в спину и затянула петлю. Дождалась, пока он не перестанет дергаться. Встала на колени рядом с телом и сложила ладони у лица.

— О, Владыка, пусть кара твоя ляжет на меня одну, — заговорила она на валирийском. — Ибо не ради людей совершила я это преступление, а ради твоего величия, о Владыка!

Арья прошла мимо клеток с беснующимися псами. Остановилось у решетки, за которой сидел огромный свирепый пес, помесь овчарки с волком. Его не брали на охоту, опасаясь, что он порвет других собак. Держали пса для собачьих боев. Покрытая шрамами морда говорила, что он прошел множество схваток и победил во всех. На Севере бой заканчивался, только когда один пес убивал другого.

Волкодав скалился и рычал, но прижал хвост и отошел в угол, когда девушка подошла к решетке.

Арья вернулась к телу мальчика. Взяла его за руки и поволокла к клетке волкодава. Затащила внутрь. Закрыла решетку снаружи. Стояла и смотрела, что там происходит.