Джон приходил к ней каждый вечер, рассказывал, как идут приготовления к походу на Королевскую Гавань. Ей ужасно хотелось, чтобы Джон оставался с ней и ночью, но Квиберн дал понять, что любовные игры пока нежелательны. Королева знала, что не сможет совладать с собой, если Джон ляжет рядом. Поэтому они договорились, что Джон будет спать в своих покоях. Ночами она скучала по нему, но решила исполнять все предписания Квиберна. Дейнерис была готова лишить себя многого, только бы выносить ребенка.

Война была выиграна. Им нужно было лишь доплыть до Королевской Гавани и занять ничейный город. И она взойдет, наконец, на Железный Трон. Пока Джон готовил корабли, а его командиры обучали новобранцев. После того, как Королевский Дозор пополнился бывшими рыцарями и солдатами Мандерли, ее армия увеличилась вдвое. Скоро должны были подойти дотракийцы, остававшиеся в крепости Ров Кайлин. С такими силами можно было уже не только занять столицу, но и начать приводить к присяге лордов Вестероса.

Мессир Квиберн возобновил опыты с Диким Огнем. Он был уверен в успехе и загадочно обещал какое-то новое чудо-оружие на основе субстанции. Его смертоносные изобретения сделают вестеросскую знать сговорчивее. Тех же, кто посмеет усомниться в праве дома Таргариенов на Железный Трон, ждет участь Мандерли.

Однажды вечером, когда обычный день клонился к завершению, в ее покои вошла Миссандея.

— Его Высочество просит вас спуститься в Чертог Водяного! — взволнованно проговорила она. — Что-то очень важное, моя королева!

Миссандея клялась королеве, что расплакалась и убежала, когда услышала новость о беременности, от неожиданной радости. Дейнерис сделала вид, что поверила (она слишком привыкла к своей Мисси), но больше не доверяла ей свой утренний туалет.

В Чертоге собрался весь двор. Командиры Дозора и дотракийские кхалы, все в новеньких черных доспехах с красными драконами на груди, стояли вдоль стен. В дальнем углу опасливо жались друг к другу старшины городских торговых и ремесленных корпораций. Дейнерис обратила внимание на рыцарей с неизвестными ей гербами. Очевидно, это были северяне, выжившие во время войны с Иными и не участвовавшие в мятеже Мандерли. Теперь они приехали в Белую Гавань, чтобы преклонить колени перед домом Таргариен.

Джон сидел на троне Мандерли. К спинке гигантского кресла приделали красного трехглавого дракона и закрасили трезубцы и водяных. Позади него Арч Андервуд держал черное знамя Дозора. Рядом стоял Тирион. С большим удивлением Дейннерис увидела у самого трона жрицу Кинвару. Тут же была и Санса.

Джон спустился с помоста, на котором стоял трон, и подошел к королеве, которая остановилась в дверях. Подал ей руку.

— Вы уже устроились на троне в одиночестве, Лорд-Командующий? — тихо спросила Дейнерис, когда они шли по залу.

— Виману Мандерли нужна была такая широкая скамья, что мы легко поместимся на ней вдвоем, — ответил Джон с улыбкой.

— В отличие от Железного Трона, мой дорогой жених, — съязвила королева.

Дейнерис села на “трон”. Она до последнего надеялась, что Джон не осмелится сесть рядом с ней. Но он расселся как ни в чем не бывало. “Вечером надо будет привести его в чувство. И придется самой вернуться к делам”, подумала она.

Тирион вышел на центр зала и произнес:

— Введите!

Под конвоем солдат Дозора в зал вошли четверо оборванных, грязных мужчин. Свалявшиеся, давно не стриженные и нечесаные волосы висели, как пакля. В их лохмотьях можно было узнать остатки кожаных одежд железнорожденных. На ногах у пленников гремели кандалы.

— Сир Давос обнаружил этих людей на верфях, где они работали как невольники. Расскажите Ее Величеству и Его Королевскому Высочеству, кто вы и что вы знаете о смерти узурпатора Эурона Грейджоя, — обратился к ним Тирион.

Дейнерис невольно взглянула на Давоса. Его лицо было одновременно задумчиво и растеряно.

— Мы ходили на галее “Злая акула”, в эскадре Эурона. После того, как мы… — один из пленников замялся, — победили у Перстов, Эурон захотел себе драконов. Не он захотел, красная ведьма его надоумила… Вот вроде как эта, — он показал на Кинвару. — Она была с ним с самой Королевской Гавани… У него был рог, он нашел его в развалинах Валирии. Ведьма сказала, что этим рогом можно управлять драконами. Как заклинатели змей в Эссосе… Он дул в рог перед боем, и драконы свалили.

Дейнерис вспомнила утро в бухте, появившуюся из тумана армаду кораблей с кракенами на парусах и резкую боль, как от удара хлыстом, которую она ощутила. Вспомнила, как внезапно устремились прочь от нее Дрогон и Рейгаль. У нее закружилась голова, ком подступил к горлу.

— А Эурону было мало. Ведьма начала сжигать людей на острове, а ночью они с ней высадились туда. Мы все видели, зарево было на весь залив… — продолжил пленник. — Эурон дунул, и чудовища прилетели. Век не забуду… Один сел рядом с Эуроном. Тот посмотрел на ведьму, а та вдруг оборотилась в старуху! А такая была, смачная стерва… Ну и Эурон стоит со своим рогом, не знает, что дальше делать. А дракон как пыхнул огнем, и они оба сгорели… Потом драконы еще пару кораблей подожгли, и “Молчаливую” тоже. И улетели.

У Дейнерис все поплыло перед глазами. Она вспомнила своих грозных детей, вспомнила глаза Дрогана, как жалобно он смотрел на неё в последний раз.

— Как звали красную жрицу, вы можете сказать? — спросил Тирион.

Железнорожденные переглянулись. Другой, повыше, заговорил простуженным голосом:

— Мелинда… Мелисса… Мелина… — он закашлялся.

— Мелисандра? — подсказал Тирион.

— Да, да… — дружно закивали пленники.

Тирион сделал жест рукой и железнорожденных увели.

— Мелисандра Асшайская была пророком, с которым говорил сам Владыка. Не будет больше никого столь мудрого и столь прозорливого, как она. Это она направила нас сюда, чтобы нести свет истинной веры и слово Владыки. Мелисандра совершила великий подвиг самопожертвования во имя победы над тьмой, — зазвенел в абсолютной тишине голос Кинвары. Она встала перед королевой и спросила: — Ваше величество, готовы ли вы исполнить обещание, которое дали когда-то Мелисандре? Готовы ли вы признать Владыку Света единственным истинным богом и призвать своих подданных последовать за вами?

Давным-давно к Дейнерис не обращались так повелительно. Кинвара не спрашивала. Она приказывала.

Дейнерис попыталась встать, борясь с тошнотой и головокружением. Темные глаза красной жрицы буквально сжигали ее своим огнем.

— Да, — чуть слышно выдохнула королева. Ноги стали как ватные; она бессильно опустилась на трон.

— Королеве плохо! — услышала она издалека голос Сансы Старк.

Коварро и Того несли ее в покои, рядом семенил Квиберн. Из Чертога Водяного между тем доносилось:

— Я, принц Джон из дома Таргариенов, вручают свое сердце Владыке Света, единственному истинному богу, который привел нас к победе над тьмой! Завтра ночью Королевский Дозор поклонится Владыке! Пусть взойдет заря нового царства, царства божьего! И пусть огонь, который загорится во славу Владыки, будет виден на обоих берегах Узкого моря!

Давос Сиворт решил еще раз предостеречь Джона относительно служительниц Р’Глора. Но у лестницы, которая вела в часть замка, где расположились их милости, он наткнулся на Тиметта. Тот сидел, боком прислонившись к стене. Другой обгорелый делал наколку в виде факела на шее вождя.

“Ловко же у них получается промывать мозги”, подумал Давос о красных жрицах. “Свирепый дикарь, и он уже уверовал в их поганого бога”.

— Лорд Сиворт! — его окликнул Тирион. — Помните наш разговор в то злосчастное утро на палубе “Эйгона”? Я предлагал вам стать Первым Лордом Адмиралтейства при новом дворе. Я помню о своих словах. Не сомневаюсь, что их милости одобрят мое предложение!

— Вы придумали, что значит этот титул?

— Еще не до конца, — улыбнулся Десница королевы. — Но теперь все меняется, все по-новому. Быть просто Мастером-над-кораблями не созвучно духу перемен! У меня есть графин отличного арборского. Составите компанию?