Промозглый морской ветер гулял по улицам Белой Гавани, но едкий запах Дикого Огня еще чувствовался. Дотракийцы снимали доспехи с убитых воинов Мандерли, обшаривали одежду. Парочка степняков возилась с телом какого-то знатного рыцаря: один выдирал изо рта золотые зубы, другой резал пальцы, чтобы снять с убитого перстни и кольца. Испуганные горожане оттаскивали мертвые тела в ров за городской стеной.

От запаха, от вида трупов и от напряжения бессонной ночи Дейнерис мутило. Несколько раз она останавливалась, с трудом удерживаясь в седле. Тирион беспокоился, все ли с ней в порядке; Дейнерис лишь мотала головой и ехала дальше, собрав волю в кулак.

На площади перед воротами Нового Замка, который на рассвете казался прекрасным белым парусом среди окружающей серости, сгрудились сотни пленных. Они стояли на коленях. Били барабаны. Принц в сопровождении знаменосца объезжал ряды пленных и оглашал им приговор. Черное знамя Дозора развевалось над ним.

— Все вы мятежники и предатели. Предательство — это преступление, которому нет прощения. Но я даю вам выбор: петля, — Джон указал рукой на веревки, свисавшие со сторожевой башни замка, — или клятва Королевского Дозора. Если вы произнесете клятву, у вас не будет жены, детей и дома. Ваша жизнь будет принадлежать короне. Но вы сможете кровью смыть позор своего преступления! Кто выбирает смерть — останьтесь на месте. Кто выбирает Дозор — встаньте!

Пленные поднимались на ноги. Офицеры Дозора группами уводили их в сторону Старого замка, который решено было сделать казармой для новобранцев.

Несколько человек в богатых доспехах продолжали стоять на коленях.

— Тиметт, — обрернуся Джон к Хранителю Королевского меча. — Делай свое дело.

Воины в рогатых шлемах по одному хватали оставшихся рыцарей и тащили их к импровизированной виселице. Слышались ругань и проклятия. Но палачи споро вязали приговоренных, ставили на длинную скамью и затягивали петли на их шеях. Тиметт пнул по скамье и первые тела в судорогах забились о каменную стену башни.

— Опускай! — крикнул Тиметт.

Веревки ослабли и тела повешенных рухнули на брусчатку.

Дейнерис смотрела на происходящее, из последних сил пытаясь справиться с тошнотой. Головокружение усиливалось. Когда приговоренные повисли на веревках, все вокруг: площадь, заполненная людьми, белые стены замка, серое небо, по которому бежали тяжелые тучи, все закружилось перед ее глазами.

— Джон! — тихо позвала она и упала на руки Коварро.

Санса Старк ехала в Белую Гавань вместе с Красными Жрицами. Навстречу им двигались отряды дотракийцев. Разгоряченные и довольные степняки приветствовали служительниц бога огня. Они убедились, что бог огня — настоящий: он указал на Черного Кхала; Черный Кхал привел их к победе и дал хорошую добычу.

Санса поравнялась с лошадью младшей жрицы.

— Миледи… Аруна? — заговорила Санса.

— Не леди. Я лишь служу Владыке, — безразлично ответила та.

— Леди Кинвара, могу я попросить оставить нас с леди Аруной наедине? — обратилась Санса к старшей жрице.

Кинвара усмехнулась и проехала вперёд.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — тихо спросила Санса.

— Ты знаешь все, что тебе нужно знать. Владыка ведет меня. Как и тебя. Как и всех, — так же бесстрастно проговорила младшая жрица.

— Владыка Света? Я подумала, что ты просто хотела вернуться домой под видом жрицы… Ты говорила с Джоном? — спросила Санса.

— Владыка привёл меня сюда, чтобы я служила Обещанному Принцу. А не лезла к нему с ненужными признаниями, — красная женщина даже не посмотрела на Сансу. — Я бы взяла другое лицо, но магия Безликих умерла вместе с Иными и с драконами.

— Что бы ты взяла? — переспросила удивленная Санса. Безразличие и отстраненность Арьи, с которой они не виделись бесконечное множество лет, напомнили ей Брана.

— Не имеет значения.

— И как ты намереваешься служить Джону?

— Я должна оберегать принца.

— Оберегать? — старшая сестра не смогла сдержать улыбку. — Что же ты не пошла с ним на штурм?

— В битве умирают, если такова воля Владыки. Принц должен быть защищен от измены за его спиной.

— Арья… Я не надеялась увидеть тебя живой… Мы последние, кто остался из всей семьи. А тебе как будто дела нет… — в голосе Сансы были слышны горечь и обида.

Жрица сняла капюшон и обернулась к леди Старк. Холодный взгляд вонзился в нее, как кинжал.

— Говорю тебе в первый раз и в последний: девочки, о которой ты вспоминаешь, больше нет. Два года назад она умерла в Доме Безликих, в Браавосе. Я служу Владыке, потому что он принял меня и позволил посвятить ему мою новую жизнь. И закончим с этим, — жрица снова накинула капюшон и пустила лошадь рысью, догоняя Кинвару.

Дейнерис открыла глаза. Она лежала на широкой постели, в одной сорочке. Рядом сидел Квиберн и держал ее за руку, нащупывая пульс. У кровати стоял Джон, бледный и невероятно серьезный. Миссандея протирала ей лоб мокрой тряпкой.

— Что со мной? — прошептала королева.

— С вами все очень хорошо, Ваше Величество, — улыбнулся Квиберн. — Поздравляю вас. Вы беременны.

— Неужели это возможно? — прошептала она еще тише.

Джон отстранил Миссандею и упал на колени рядом с постелью королевы.

— Ты сделала меня счастливейшим из смертных, — проговорил он, целуя ее руки.

— Я хочу, чтобы мы поженились, Джон, — сказала она сквозь слезы. — Я хочу, чтобы отец моего ребенка стал моим мужем.

— Дени… — Джон обнял ее, уткнулся в ее волосы, как он любил. Дейнерис гладила его кудри; краем глаза она заметила, как Миссандея закрыла лицо руками и выбежала из покоев.

========== ВО СЛАВУ ВЛАДЫКИ ==========

Квиберн настоятельно советовал королеве быть очень осторожной. “Ваша первая беременность прошла неудачно, — тактично выразился он. — Вам надо избегать любых волнений”. Дейнерис не спорила. Она проводила большую часть времени в своих покоях в обществе Сансы Старк и жрицы Кинвары. Они обсуждали будущую свадьбу. По вечерам они молились втроем Владыке Света, истинному богу, который исполнил самое сокровенное желание королевы Дейнерис Бурерожденной.

Еще Дейнерис гуляла по берегу моря. Она любила море, даже такое, как здесь — холодное и свирепое. Море когда-то спасло ее от кинжалов убийц. Море привело ее на север, где осуществилась ее самая несбыточная мечта. Дени вспоминала, как запах южного моря смешивался с ароматом лимонных деревьев, когда она, маленькая девочка, жила в доме с красной дверью. Суровый ветер, который беспрерывно ревел в гавани, мало походил на теплый бриз. Но он помогал ей избавиться от приступов дурноты.

На следующий день после того, как Квиберн объявил о беременности, к Дейнерис явилась Бриенна Тарт. Дейнерис не видела ее после роковой (или счастливой?) ночи в крепости Ров Кайлин, и была этому рада. Воздаяние Бриенне за измену могло разрушить согласие при дворе, так как неизбежно открылись бы щекотливые обстоятельства того происшествия. Теперь сама леди-рыцарь встала на колени, умоляя королеву о прощении.

Момент был выбран удачно. Накануне Джон упомянул, что Бриенна храбро сражалась с мятежниками Мандерли.

— Угроза королеве не может быть прощена. Но в честь победы и в честь великого чуда, посланного нам свыше, мы даруем вам свое помилование, — огласила Дейнерис приговор.

Леди Бриенна принесла клятву верности королеве и отправилась во владения своего отца, на остров Тарт, чтобы провести там остаток дней.

Когда должен был состояться суд над Мандерли, Дейнерис легко согласилась с предложением Тириона доверить вершить правосудие Джону. Ну и самому Тириону, конечно. Она только слышала барабанную дробь на городской площади. Джон сказал ей, что Вимана и Марлона Мандерли повесили, как предателей. “Пришлось строить специальную виселицу для водяного лорда, так он был тяжел!” улыбался Джон и она улыбалась вместе с ним. Дом Мандерли закончил свое существование: его земли были объявлены владением короны.