Королева легла. Она недолго наблюдала, как Джон неуклюже смывает с себя остатки драконьей крови. Он говорил о Бране. Слова доносились до Дейнерис словно издалека. Потом все вокруг стало расплываться перед её глазами. Она забылась. Джон тоже выпил зелье, которое оставил ему Квиберн, и свалился рядом с ней.

Дейнерис проснулась от резкого запаха. В комнате пахло так, как пахли ее драконы. Сначала она подумала, что ей кажется, что это вчерашний ужас так причудливо дает о себе знать. Но она быстро поняла, что запах настоящий. “Это Джон”, сообразила Дени. “Вчера он сказал, что весь промок в крови Рейгаля. Пытался отмыться”.

Дейнерис чувствовала не только запах. Ее лицо горело, будто она целый день шла по пустыне под Квартом, дыхание сбивалось. Дени провела рукой по бедру и задрожала. Она испытывала невероятной силы желание.

“Нет, невозможно… Мои дети вчера умерли из-за него… Я не могу сейчас заниматься с ним любовью…” Дени покосилась на Джона, который спал полулежа, в единственном положении, в котором ему было не больно. Втянула ноздрями воздух. От запаха драконьей крови у нее закружилась голова. Она невольно сжала бедра и заерзала по кровати. Желание еще усилилось, стало невыносимым.

Она попробовала заставить себя думать о погибших драконах, надеясь, что горестные мысли помогут ей отвлечься. Но получилось наоборот. Она зажмурилась, представила себе Дрогона. Но вместо дракона, распластанного по камням и истекающего кровью, она увидела своего сына здоровым и полным сил. А между лапами дракона обнаружился человеческий член огромного размера.

“Я похотливое чудовище”, сказала себе Дени и отбросила шубу, под которой они спали. Как назло, член Джона был налит кровью и тверд. Она оседлала его, дрожащими руками заправила мужское естество в свое лоно и обомлела от немыслимого удовольствия. Стянула с себя сорочку и сжала груди. Дени почти не двигалась, наслаждаясь тем, как горячие волны расходятся по ее телу.

Джон проснулся, ошарашено посмотрел на нее, попытался что-то сказать, но Дени закрыла ему ладонями рот. Она приподнималась и наседала на Джона, прижимаясь к нему все сильнее и сильнее. Несколько таких движений — и судороги потрясли ее. Дени упала на Джона, не обращая внимания на то, что он застонал от боли. Замерла на мгновение, но тут же вернулась в положение наездницы и продолжила свой танец. Ей нужно было еще.

Дени не заметила, как он исторгся, продолжала исступленно вращать задницей, насаживаясь на его естество. Наконец, она остановилась. Рухнула на постель, подползла к его здоровой руке и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. Джон пытался ее успокоить, шептал какие-то слова, но она его не слышала. Только вздрагивала, прижавшись к его руке. Постепенно ее всхлипы становились тише и тише, пока не сменились мирным посапыванием.

Джон некоторое время не шевелился, боясь ее разбудить. Попробовал тоже уснуть, но заныли сломанные кости. Он вспомнил свой сегодняшний сон.

Всю ночь ему снилось, что он дракон. Джон летал вокруг стен Винтерфелла и изрыгал огонь. Опускался ниже, так, что ему становились видны синие глаза мертвяков, выпускал струю огня и наслаждался, глядя, как они превращаются в пепел.

Когда-то, в Ночном Дозоре, Джону часто снилось, что он Призрак. Он бегал по заснеженному лесу, выслеживал косуль и оленей, разрывал теплое мясо своих жертв. Потом, на Драконьем Камне, ему снилась Дейнерис. Даже гибельная встреча с Ночным Королем во время похода за Стену не изменила его сны: в них неизменно появлялась королева Драконов. Пока он сам не появился в ее постели.

Джон вспомнил, о чем думал, когда его вытаскивали из под мертвого Рейгаля. “Вчера я не хотел жить… Но я выжил, чтобы закончить с ледяным чудовищем… Только для этого? Бог огня однажды вернул меня к жизни… Теперь дракон, воплощение огня, спас меня, закрыв своим телом… Эта женщина, королева огня, — он посмотрел на Дени, — дарит мне неземное наслаждение, хоть и предпочла бы увидеть убитым в схватке с Ночным Королем…”

Джон почувствовал, как его естество вновь наливается кровью от возбуждения.

“Хватит умирать, парень! Ну давай, скажи это, — мысленно обратился к самому себе Джон. — Скажи, что лорда Сноу, бастарда из Винтерфелла, никогда не было. Скажи, что ты — Таргариен. Что твой отец — не Хранитель Севера, а наследный принц из рода драконов. У тебя сладко сосало под ложечкой, когда ты в детстве читал о победах Дейрона Юного Дракона? Он был твоим предком, парень! Давай, не ври себе и не ссы. Все, о чем ты мечтал в детстве — все в твоих руках. Надо только взять свое. Тебе не приснилось, что ты дракон. Ты и есть дракон.”

Джон осторожно вытащил свою руку из под Дени и положил ее ладошку на свой член. Она промурлыкала что-то и сделала несколько ленивых движений рукой вверх-вниз. Но дрожавшему от возбуждения Джону этого было достаточно. Он исторгся вновь, застонав от боли и наслаждения. Дени так до конца и не проснулась, но некоторое время продолжала размазывать его семя по члену. Джон отдышался и слез с кровати. Он кое-как натянул штаны, меховые сапоги, накинул камзол и вышел из комнаты, опираясь на меч.

У дверей дремали дотракиец Коварро и Арч Андервуд, сын лорда Андервуда. Вчера он попросился быть стюардом при Его Высочестве. Джон вспомнил, что именно этот парень подал ему меч возле погибшего дракона, и согласился.

Охранники разом вскочили, чуть не стукнувшись головами. Джон приложил палец к губам. Арч помог ему одеться. Джон приказал стюарду принести шубу и вышел во двор.

Первое утро после великой победы выдалось пасмурным и ветряным. Но ветер не был таким обжигающе холодным, как в последние недели. Или ему так показалось? Даже свинцовые тучи, висевшие над замком, не выглядели слишком угрюмыми.

Арч набросил ему на плечи шубу. Джон прошелся по пустынному двору, опираясь на руку стюарда. Было тихо и спокойно. Только двое щуплых оруженосцев с гербами Рида на плащах седлали коней.

Джон хотел было подойти к ним и узнать, что они собираются делать, но его окликнули. Из полуразрушенной цитадели замка шел Тирион. По лицу и походке Лорда-Десницы было заметно, что карлик не спал этой ночью и хорошенько отметил день победы.

Джон присел на сани, стоявшие посреди двора. Тирион привалился рядом. Джон жестом велел Арчу отойти в сторону.

— Итак, мы победили. Великая война закончена, враг рода человеческого уничтожен. Что дальше? Непонятно… — заговорил карлик слегка заплетающимся языком.

— Вы пришли, чтобы испортить первое утро после победы? — усмехнулся Джон.

— Я пришел, потому что думаю о том же, о чем и вы.

— Откуда вы знаете?

— Иначе бы вы сладко спали сейчас рядом с Ее Величеством, — Тирион привстал и попытался изобразить поклон, но опять свалился на сани. — Вы понимаете, что мы в снежной пустыне с тремя тысячами воинов, которые всегда ненавидели и убивали друг друга. Их сплачивала общая опасность, но теперь ее нет. Зато есть замки лордов Вестероса. А они, как вы верно догадываетесь, вовсе не горят желанием присягать королеве из-за моря, которая осталась без драконов и великой армии… Ах да, как же я забыл! У нас же появился еще один наследник престола. И у него куда больше формальных прав на Железный трон. Вы уже обсудили с Ее Величеством, кто из вас будет принимать иноземных послов, например? А кто будет вершить королевское правосудие? За кем будет последнее слово на Малом Совете? Как вы будете сидеть на долбанном железном стуле вдвоем? Если когда-нибудь доберетесь до него…

— Ее Величество сочла бы вас изменником за такие речи, — буркнул Джон.

— Я Лорд-Десница. А долг Десницы — говорить королям о неприятных вещах, — Тирион привстал, заглядывая Джону в глаза. — Я порядком изучил Вас, Ваша милость, за то немалое время, что мы провели рядом. Не говорите мне, что я открыл Вам что-то новое.

— Не открыли, — грустно согласился Джон. — Надеюсь, Вы не предложите всем разойтись и спрятаться в какой-нибудь пещере до лучших времен?