Квиберн подвел Джона к одному из солдат с кораблей Эурона Грейджоя. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он родом из Эссоса. Вьющиеся темные волосы и смуглая кожа говорили сами за себя.

Наемник сидел у стены, прижимая к себе слегка изогнутый меч с длинной рукоятью в черных полированных ножнах — обычное оружие воинов Вольных городов. Солдат дрожал, на лбу выступила испарина; он что-то бормотал на незнакомом Джону языке.

— Он из Пентоса, — сказал Квиберн. — У него сильнейший жар. Он бредит. Вероятнее всего, он не доживет до утра.

— Что с ним? — спросил Джон.

— Холод, Лорд-Командующий. Я думаю, он никогда прежде не оказывался на таком морозе.

— Давос говорил мне, что наемники Станниса тяжело переносили пургу, в которую они попали по пути в Винтерфелл…

— Но тогда еще не началась Ночь. И было не настолько холодно, как я понимаю?

— Да, не настолько. Но почему вы сказали, что это важно?

— Дотракийцы, милорд. Они тоже никогда не видели снег, не испытывали холод и не оставались совсем без солнца. В Эссосе, даже когда приходит ночь, можно уйти на крайний юг. Орда всегда так и поступала.

— Вы хотите сказать…

— Да, Лорд-Командующий. Вы рассчитываете найти у Рва Кайлин огромную армию. Я должен вас предупредить, что ваши расчеты могут оказаться неверными.

Джон вздрогнул. Ему несколько раз приходило в голову то, что Квиберн произнес вслух. Всякий раз он гнал от себя эту мысль. Сейчас, глядя на умирающего наемника, он осознал ужасающую правду.

Люди лорда Андервуда, понурив головы, выносили из амбаров и грузили на телеги сухари, ячменные лепешки и сушеную рыбу, которая заменяла здесь вяленое мясо. “Мы возьмем ровно столько, сколько нужно, чтобы дойти до Рва Кайлин”, пообещал Джейме кастеляну замка, но Бронн явно решил перестраховаться. На телеги и в седельные сумки лошадей набили столько провизии, сколько там могло уместиться.

Лорд Андервуд, сухой старик с длинными седыми волосами и аккуратной бородкой, молча наблюдал за опустошением его кладовых из окна большого чертога. Дейнерис и Миссандея грелись у очага. Бриенна Тарт стояла рядом, не выпуская из рук рукоять меча.

Бриенна старалась не встречаться с Джейме Ланнистером; Джейме предпочитал держаться подальше от королевы. Поэтому Бриенна так и осталась с Дейнерис, после боя за Аркольский мост, перед которым Джон приказал ей охранять Ее Величество.

— Милорд, я знаю, что вам трудно понять… — Тирион подошел к хозяину замка. — Но война, которая началась на Севере, заставляет нас предпринимать экстраординарные меры…

— Миледи! — обратился Андервуд к Дейнерис, перебив Тириона. — Вы можете казнить меня, но послушайте, что я вам скажу. Ваши драконы — грозная сила. Вы можете плевать на законы и обычаи этой страны, когда у вас есть драконы. Но кто пойдет за вами в Семи Королевствах? Вы вломились в мой замок во главе сборища из беглых Ланнистеров, пиратов и дикарей. Они будут опорой вашего трона? Власть без почтения, основанная на одном лишь страхе, не будет прочной!

— Лорд Андервуд! — Тирион набрал воздуха в легкие, намереваясь разразиться гневной тирадой, но Дейнерис жестом руки остановила его.

— Лорд Андервуд прав. Мы ведем людей на самую страшную битву, которую только видел мир. Те, кто пойдут на смерть, должны знать, ради какой жизни они жертвуют собой. Милорд, в замке есть септон? — спросила Дейнерис после некоторой паузы.

— Да, есть… — растерялся Андервуд.

— Прикажите позвать его, — распорядилась Дейнерис.

Лорд Андервуд махнул рукой слуге, стоявшему у дверей. Тот убежал выполнять распоряжение.

— Ваша милость желает помолиться? — осторожно спросил Тирион. В его лице удивления было не меньшее, чем у лорда Андервуда.

— Нет, — Дейнерис встала, торжественная и вдохновенная. — Я желаю сделать то, что должно было сделать давно. Сразу, как я вернулась на землю моих предков.

Дейнерис подошла к Миссандее и сняла обод, державший ее волосы — серебряную вещицу тонкой работы, украшенную головами драконов.

— Милая, я заберу твое украшение. Обещаю, что подарю тебе другое, как только смогу, — Дейнерис поцеловала свою наперсницу.

— Я всегда к услугам моей королевы, — растерянно произнесла Миссандея и склонилась перед ней в глубоком реверансе.

В зале появился септон замка. Это был лысеющий толстяк с простодушным, даже наивным лицом. Он испуганно хлопал глазами и смотрел попеременно то на Дейнерис, то на своего лорда.

— Как вас зовут, святой отец?

— Н-невилл, — заикаясь, пролепетал септон.

— Как ты разговариваешь с королевой? — рявкнул на него Тирион.

— В-ваша милость, — добавил септон Невилл и бухнулся на колени.

Лорд Андервуд поморщился, но смолчал.

Дейнерис жестом руки велела Тириону перестать. Подошла к септону и подняла его с колен.

— Я хочу попросить вас совершить один обряд, святой отец, который вы вряд ли когда-то совершали. Если вы не помните деталей этого обряда, то в замке находятся несколько человек, которые знают его до мелочей, — Дейнерис посмотрела на озадаченного Тириона.

Джон проснулся оттого, что во дворе зазвонил колокол. Он не помнил, как заснул. Он обходил замок, потом присел у очага в нижнем зале среди солдат. Почувствовал, как тепло от огня растекается по телу, прислонился к нагретой стене и тут же провалился в сон.

Джон сбросил меховой плащ, которым кто-то его накрыл, схватил меч и бросился во двор. Там уже были Бронн с Джейме, Джорах Мормонт и Давос. Отовсюду выбегали дозорные с оружием на изготовку. В стороне стоял лорд Андервуд, весь облик которого воплощал собой крайнюю растерянность. За ним стоял его сын, высокий сухопарый юноша.

Двор был освещен множеством факелов. Особенно много огней горело у скромной септы, потерявшейся в самом дальнем углу двора. На ней и гудел колокол. Рядом с входом стоял знаменосец с черным знаменем Ночного Дозора в руках.

В дверях септы появился Тирион с факелом. Он быстрым шагом прошел по заполненному людьми двору, заглядывая в лица ничего не понимавших воинов. Джон заметил, что Лорд-Десница необычайно серьезен.

— Расступитесь! Отойдите! Дайте место, — говорил Тирион, освобождая таким образом площадку перед септой.

Джон хотел было спросить у него, что происходит, но в этот момент из дверей септы вышла Дейнерис. На ее плечах был черный плащ. Джон никогда не видел на ней черных одежд.

За спиной Дейнерис показался толстяк в белой рясе септона, подпоясанный семью разноцветными веревками. Толстяк встал рядом с Дейнерис и поднял над ее головой тонкий серебристый обруч.

— В-властью, д-данной мне… — начал он и запнулся. Откашлялся, вдохнул полной грудью и продолжил, вдруг сильным и торжественным голосом.

— Властью, данной мне Семерыми, я возлагаю на эту женщину корону Семи Королевств. Пусть Воин одарит ее отвагой и даст ей защиту в эти гибельные времена! Пусть Кузнец одарит ее стойкостью, чтобы нести эту тяжкую ношу! Пусть Старица укажет предназначенный ей путь и убережет ее во тьме, которая ждет ее впереди! Дейнерис из дома Таргариенов, клянешься ли ты, пред светом Семерых, заботиться и защищать всех своих подданных, как Отец заботится и защищает своих чад?

— Я, Дейнерис Бурерожденная из дома Таргариенов, пред светом Семерых клянусь беречь мир и охранять покой во всех землях, вверенных мне волею богов. Я клянусь препятствовать несправедливости и сражаться за правду. Я клянусь даровать правосудие каждому, кто в нем нуждается. Я клянусь быть милосердной к заблудшим. Я клянусь вернуть благоденствие во все земли, которые боги поручили моей заботе!

— Раньше такого не говорили, — заметил Джейме Ланнистер.

— Теперь я провозглашаю Дейнерис из дома Таргариенов, первую своего имени, королевой андалов и первых людей и защитницей Семи Королевств!

Септон опустил ободок, который держал в руках, на голову Дейнерис.

— Да правит она долго! — провозгласил он.