Сергей – вот уж кто совсем не скучал. Он рассматривал все творящееся вокруг него как очередное занимательное приключение. Тем более что он успел уже познакомиться с одной ослепительно красивой лаборанткой. Звали ее Джил.

Друзья давно успели заметить, что весь персонал их, так называемой лаборатории, был весьма необычен. Каждый имел как минимум по два-три высших образования, а также массу всевозможных навыков и умений, не связанных с исполняемыми ими служебными обязанностями.

Так вот, о Сергее и его знакомой. Несмотря на свои юные годы, Джил ухитрилась получить несколько высших образований. Основным же коньком ее была нетрадиционная медицина. Травы, настойки и тому подобное, о чем Сергей знал только из сказок. Они много и часто разговаривали. И не только. Немного ехидная Джил часто заразительно смеялась над тем, как Сергей произносит некоторые английские слова.

Время шло. Эксперименты затянулись далеко за два месяца. Испытуемым вводили всевозможные препараты, подключали к датчикам, анализировали результаты. Бесконечные тесты, диаграммы и графики. Деньги, по всей видимости, текли рекой и, когда уже стало казаться, что вся их затея – это полный отстой и конкретный научный тупик, зазвучал долгожданный сигнал.

На самом деле это был совсем даже не сигнал, а слабенький такой пик на диаграмме одного из второстепенных приборов. Его даже и не заметил бы никто, если бы сидевший в тот момент на своем рабочем месте Савелий после введения очередной дозы препаратов, не дернулся вдруг и тихо не застонал.

Помещение, в котором он до этого типа работал, мгновением позже, заполнилось, огромным количеством незнакомых ему людей. Он даже и не подозревал, что их здесь так много.

Сигнал, если его можно так назвать, был пока еще очень слабым и совсем неустойчивым. Но это был он, несомненно! И все те, кто был посвящен в тему, мгновенно во всем разобрались, на скорую руку проверив полученные данные.

На уставших от изнурительной работы лицах начали расплываться счастливые улыбки, послышались веселые возгласы, кто-то дружески похлопал Савелия по спине. Лаборатория ликовала. Свершилось!

Джим сиял. Зазвонил телефон. Особый. Звонок был Джиму. Он, не снимая счастливой улыбки с лица, взял трубку. Немногие в зале видели, как улыбка постепенно сползает с его лица. Он быстро вышел. Через пять минут вернулся, пригласив русских друзей в свой кабинет.

Кабинет был на редкость уютный, хотя немного мелковатый для такого человечища, как их друг Джимми. Усевшись в удобных креслах вокруг небольшого круглого столика, на котором откуда-то неожиданно появились четыре бокала и бутылка очень дорогого «Бурбона», троица вопросительно уставилась на своего друга.

Все, кроме хозяина кабинета, улыбались. И тут одновременно заметили, что Джим за несколько последних минут постигла странная метаморфоза. В смысле – перерождение. И теперь в его облике ничего уже не напоминало того простодушного парня, который несколько месяцев назад встречал их в аэропорту Балтимора. Друзья слегка оторопели.

На них сейчас смотрел персонаж черно-белых американских кинохроник пятидесятых годов, участник процесса против коммунистических идей в США, запущенного тогда президентом Джеферсоном. Процесса, уже давно подзабытого сейчас в России, находящейся в эйфории от побед псевдо-демократии. Лицо Джима как две капли воды походило сейчас на лицо того человека, который огласил тогда процесс крестового похода против Советов. Загрузившего, сам того не ведая, холодную войну двух сверхдержав.

– Господа! – Троица приготовилась слушать. Глупые улыбки, однако, убрали со своих лиц.

– Я должен официально проинформировать вас о том, что все вы, так или иначе оказались посвящены в государственную тайну Соединенных Штатов Америки. И в связи с этим, вы должны неукоснительно следовать тем регламентам, которые накладывает на Вас эта ситуация.

У троицы слегка вытянулись лица.

– Джимми! Ты чего, мы не поняли ни хрена! Что накладывает? – Тимофей нервно вздрогнул в кресле.

Сергей же тихо задумался. То есть, не как всегда, мыча и подпевая себе под нос какие-то старые советские песни, которые уже основательно всем окружающим надоели в этой его «думательной тишине». Тем более что многих слов из них он не помнил, добавляя от себя что-то совсем несуразное.

Сейчас он думал абсолютно тихо, приоткрыв, правда, по привычке рот. Рот, в который, по причине отсутствия какой-либо наживы, еще ни разу не запускал свою загребущую лапу ни один московский стоматолог.

Савелий тоже думал, – «Вот тебе раз, еще одна тайна! Смешно! С тайнами на его исторической Родине все уже давно привыкли обходиться играючи. Продавали тайны в его стране практически все! Направо и налево. Большие и маленькие чиновники, ученые и инженеры, обиженные властью, еле сводившие концы с концами. Да что там говорить, даже простые люди, вплоть до самого бесперспективного жэковского пропойцы-сантехника, готовы были их продавать. Был бы только соответствующий покупатель на все это. Конечно, как водится, абсолютно никто эти тайны бывшей страны Советов не покупал. Но процесс продажи будоражил и затягивал. Помнится…»

Джим бесцеремонно прервал молчаливое течение воспоминаний российских дилеров, брокеров и посредников.

– Вы поняли, что я вам только что сказал, или нет!?

– Джимми, дорогой! Если честно, то я не понял. Ничего! Если ты так шутишь, то поверь – это совсем не смешно. Если говоришь серьезно, то изволь объясниться. А, если не хочешь – все мы незамедлительно обращаемся к послу России в США – и на х….(крутой литер) уе…м (крутой литер) все в Москву! – Тимофей закипел от возмущения.

От автора: Видимо преждевременно я убрал до этого сноску – «литер». Не все эмоции, оказывается, можно передать этим «блин». Русский язык слишком сложен с точки зрения эмоциональной окраски в текущей ситуации. Возвращаю ее с глубочайшими к вам извинениями.

Тимофей при нас еще ни разу, со времени своего неудачного превращения из пионера в комсомольца, таким изощренным матом не выражался. Это был тот самый момент, который можно было бы описать так: «даже Тимофей не понимает, что происходит!»

– Извините, это было все грубо и глупо. Извините. Без каких-либо личных мотивов. Все вы мне крайне симпатичны. Если мне будет позволено, я продолжил бы и дальше называть вас своими друзьями. Меня просто крайне сильно завело начальство, – Джим тяжело вздохнул. Виноватым взглядом посмотрел на своих русских друзей. И еще раз вздохнул.

– Хорош, друг! Темницу нам прочит, – Тимофей гневно посмотрел на Джима, – Ну и как твое начальство нас заказало?

– Указание я получил. О том, что все мы должны оставаться на месте до прибытия специальной группы из Центра. И согласовать с ними дальнейший план действий.

– Что значит из Центра? – Тимофей наморщил лоб.

«Ему это идет, – подумал Сергей. – Становится похож на ежика. Бородатого, но очень умного».

– Из центра Галактики или Вселенной? – Савелий попробовал неуклюже пошутить. Получилось глупо и совсем не смешно.

– Из Центра. Можете называть его ФБР, или, если вам будет угодно, ЦРУ.

Сергей после последних слов Джима, наконец, закрыл свой рот. Все обдумав, он принял решение. Обретя, при этом, свойственный ему тяжелый юмор.

– Я требую уточнения, кому я продаюсь? – жестко спросил он. – Объяснитесь, Джеймс, пожалуйста.

– Серж! Лично вам я все подробно расскажу позже. И только при условии получения мною соответствующих инструкций от Центра!

– Да ладно, Джеймс, чего там! Мы же никому ничего не разболтаем. Ты же знаешь, что мы не страдаем слабоумием. Будем держать язык за зубами. В отличие от некоторых известных американских государственных деятелей. Ну, разве что Савелий! Совсем о нем забыл. Но он нам, поверьте, не помеха. Мы его, если сболтнет чего лишнего, просто уберем. Например, на какой-нибудь необитаемый остров. Да никто и не поверит, если удастся спастись, ни ему, ни нам. Кроме оголтелых фанатов, приверженцев теории всемирных заговоров.