Эмма обиженно тряхнула головой и обернулась на Джессику, что-то ей рявкнув. Джефф выгнул бровь и тяжело вздохнул.

— Так что, идёт?

— Нет, — она снова повернулась к мужчине. — Дэвид будет там.

— Дерьмо.

Из дверного проёма в трейлере показалась светлая макушка Джессики. Щеки её раскраснелись от абсолютно необъяснимого ей веселья, и она приветливо помахала капитану рукой.

— Да не волнуйся ты, тебе не так уж и обязательно сидеть с нами. Главное просто ошиваться где-то поблизости.

— Ты нас не успокоила, Джесс, — Эмма закатила глаза, обняла девушку на прощание и поспешила спуститься с высоких ступенек. — Увидимся в полночь!

Джефф молча наблюдал за тем, как эта вертехвостка, тряхнув волосами, прошла вперёд, виляя бёдрами. Кажется, она направлялась к парковке, когда вдруг остановилась и с недовольной миной обернулась к мужчине.

— Ну ты как, идёшь?

До мерседеса, щедро одолженного Дэвидом, они добирались в напряжённом молчании. Джефф сам был удивлён своим манерам, когда открыл для блондинки дверь, а затем уже занял своё место, пристегнувшись. Не желая контактировать с молчаливым копом, она сразу же уткнулась в свой телефон. Одно за другим летели оповещения, раздражающе вибрируя, на что Джефф сжал зубы и нервно зашипел:

— Ты не могла бы… выключить звук.

Эмма улыбнулась. Конечно, она могла бы. Но ведь ей нужно было как-то вывести на разговор этого угрюмого амбала в пиджаке. Поэтому она поставила телефон на беззвучный режим и с довольной ухмылкой бросила его в сумку.

— Как Дэвид нашёл тебя? — с нескрываемым любопытством спросила она.

С силой сжав руль, Джефф попытался сдержать усмешку.

— Сама спроси у своего любовничка.

— Мы не любовники, — с губ слетел раздраженный вздох.

Ей и подумать о Дэвиде, как о предмете обожания, было странно. Он ничем не отличался от остальных галантных, эпатажных и романтичных мужчин, что окружали её днями и ночами, но с самого первого дня их знакомства в Леопольде она определила для себя границы общения с ним. Эмма знала: Тарино от неё без ума. Он готов отдать последнее, что у него есть, только бы увидеть её счастливую улыбку, только бы получить невинный поцелуй в щеку в знак благодарности и очередное согласие на ужин без продолжения у него дома. Дэвид Тарино был слишком в неё влюблен. Это Эмму и утомляло. Ей нужен был огонь и азарт, а не банальная романтическая сказка с хорошим концом, которую этот импозантный режиссёр ей обязательно гарантирует.

Можно ли было сказать, что Эмма пользовалась его бескорыстием и любовью? Определённо. Дэвид Тарино был её красной дорожкой на пути к Золотому Адаму, и какими бы подлыми ни были её намерения, она чувствовала себя вполне комфортно в образе глупенькой инженю, с улыбкой принимающей помощь своего щедрого мецената.

На разговор Джефф выходил неохотно, — это её раздражало. Эмма уставилась задумчивым взглядом в окно, глядя на мелькающие бутики и всё гадая — что бы у него спросить такого.

— А сколько тебе лет? — мозг так и не выдал вопрос оригинальнее этого.

Капитан покосился на неё и усмехнулся.

— Тридцать.

И замолчал. Актриса надулась и снова повернулась к нему.

— Не хочешь спросить, сколько мне?

— Мне все равно, — Джефф ухмыльнулся, сворачивая на знакомую улицу.

— Мне двадцать два, ты мой телохранитель. Ты должен знать обо мне всё, — голос похолодел, во взгляд вернулся лёд.

Ну и сухарь!

Он же коп, он должен быть, как минимум, весёлым. А пока что все его шуточки ограничиваются оскорблениями и неуместным сарказмом, который его, между прочим, совсем не красит. Тем не менее, автомобиль, наконец, въехал на подъездную дорожку, заставляя Эмму мысленно разочарованно простонать. Этот небольшой двухэтажный коттедж, который актриса неласково называла «дворец» — очередное вложение Дэвида в её талант. После того, как неизвестный псих спалил её квартиру, Тарино тут же замаячил на горизонте с предложением, мольбой, требованием переехать в его дом, который пустует без хозяев. Актриса согласилась лишь при одном условии — она будет платить ему за аренду. Дэвида такой расклад дел не устраивал, тем не менее, он согласился. Иногда Эмме казалось, что всё, что у неё есть — результат общения с Тарино, а не её собственная заслуга. Она понимала это, но от помощи его не отказывалась.

Всё с той же раздражённой миной Джефф обошёл машину, поправил этот чёртов пиджак и открыл для Эммы дверь. Поколебавшись, она, наконец, вышла.

— Постой у входа несколько минут, я должен совершить обход.

— У меня нет нескольких минут, — недовольно пробормотала она и вошла в дом вслед за Джеффом.

— А у меня нет времени на твои капризы. О, мой сэндвич.

Такая находка, оставленная капитаном утром, не могла не поднять ему настроение. Он схватил свой завтрак и обошёл кухню, заглядывая под стол и в шкафчики, убедился, что камера на месте, проделал ту же операцию с гостиной, и, под недовольный взгляд будто приколоченной к полу Эммы, последовал на второй этаж, где располагались только ванная комната и спальня.

— Вроде всё чисто, — он подошёл к двери, ведущей в её комнату, и толкнул её от себя, мгновенно замирая в проходе. — Мать твою.

Поспешные шаги по лестнице звучали будто через вакуум для оцепеневшего капитана, и только удивлённый вздох Эммы, вошедшей в спальню, смог вернуть его на землю. Он нервно сглотнул, медленно подошёл к кровати, уставившись на окровавленный ошейник и записку, лежащую под ним. На смятом, испачканном кровью листке бумаги, было напечатано:

«Завела себе сторожевого пса? Тогда будь осторожна: если он решит сорваться с цепи, ошейник запросто его задушит».

========== Глава 4. Против воли обстоятельств ==========

Однажды в этот чёртов дом перестанут врываться детективы, офицеры, режиссёры, телохранители, подруги, собаки, соседи. Но это не точно.

Эмма не была уверена наверняка, какое чувство сейчас преобладало в ней: ярость или страх. Хотелось схватить старое отцовское ружьё и самолично отправиться на поиски этого сумасшедшего, а потом девушка вспоминала, что она и стрелять-то не умеет, и пыл её утихал. Оставалось довериться — этим туповатым копам, её личному шкафу с мускулами и, конечно же, Дэвиду. И пока все они то и дело сновали из спальни в гостиную, топтали её замечательный газон на лужайке, составляли протоколы и фотографировали каждый угол её дома, девушка сидела на кухне, завернувшись в плед и испепеляя пустым взглядом пространство перед собой. Глаза сияли от слёз.

Это был какой-то бесконечный ночной кошмар. И утро, кажется, не собралось наступать в её жизни.

— Эм, а мне кажется, тебе нужно пойти на эту вечеринку и развеяться.

Джесс звучала неубедительно. Она, вообще, не мастер подбирать нужные слова в нужных ситуациях, так что большую их часть Эмма благополучно пропустила мимо ушей. В душе поселилось гадкое чувство отчаянного страха за собственную жизнь, и оно так тесно переплеталось с откровенной усталостью от глупых игр в кошки-мышки. Пусть этот чёртов трус уже встретится с ней лицом к лицу! Она так устала от его ловушек!

— Мисс Холл, распишитесь здесь и здесь, — голос детектива, что ведёт её дело, заставил девушку вздрогнуть и поднять взгляд на копа.

То был седовласый мужчина лет шестидесяти: в строгом кофейном костюме и с маленькими мышиными глазками. Он смотрел на Эмму с сочувствием, но в каждом его жесте девушка видела подвох. Как назло, на кухне материализовался и Джефф. Ну, конечно! Как же он пропустит такое событие.

— Что, Эванс, понравилось меня подсиживать? — грубо рявкнул капитан, оперевшись о холодильник и сложив руки на груди. — Уже придумал, куда повесишь свой портрет в моем кабинете?

Эмма закатила глаза, устало вздыхая. Слова на каких-то бланках, в которые она даже не вчитывались, сливались воедино неясным пятном, — сначала в чёрное, а затем в темно-красное, как кровь возле ошейника на её кровати. Девушка сглотнула и отправила умоляющий взгляд подруге.