Солнце, тем временем, медленно опускалось за горизонт, а они, сидя в машине, дожидались приезда Эммы.
— Насчёт оружия… — Тарино был похож на хлопотливую хозяйку, что не переставала суетиться, вспоминая всё новые и новые детали, задавая бесконечное количество вопросов и пытаясь впихнуть в капитана ещё больше информации, которую его мозг категорически отказывался принимать. — Завтра я поеду…
— Думаешь, у меня нет оружия? — Джефф выгнул бровь и расхохотался.
Откровенное пренебрежение этим придурком постепенно превращалось в неприязнь. Кулаки чесались от непреодолимого желания начистить эту смазливую мордашку, а весь день, проведённый с ним и его нескончаемыми требованиями и правилами, обещал вылиться в обезумевший поток агрессии. Но телефон капитана вдруг брякнул оповещением: сигнал GPS Эммы переместился на знакомую локацию — её дом. Небольшой двухэтажный коттедж, на который, как полагал Джефф, она насо… бирала статуэток не без помощи её чопорного покровителя.
Через несколько секунд блеснул свет фар: водитель актрисы подъехал к дому. Капитан сощурился, вглядываясь в её затемненный из-за стекла авто силуэт. Светлые кудри теперь спадали аккуратными волнами на ровную спинку, белое платье со следами крови из её многострадальной гримёрки сменилось на бордовое, обтягивая её очаровательные формы. Джефф усмехнулся сам себе и покачал головой: это ж надо! Прямо как в фильмах. И довелось же ему охранять жизнь этой красотки. Разве могут быть с ней какие-то проблемы, кроме, разве что, того факта, что ему нельзя к ней приближаться?
Фигура Эммы скрылась за зелёной изгородью её дома. Дэвид проводил её измученным взглядом и потянулся к панели автомобиля, включая планшет. Четыре миниатюрных экрана мгновенно загорелись перед глазами мужчин: передний и задний двор, прихожая и холл её дома. Джефф устало откинулся на мягкое сиденье Мерседеса Дэвида — его будущее место работы. Тарино раздражённо фыркнул и провел пальцем по экрану, сменяя области видеонаблюдения, под которые попали кухня и гостевая комната второго этажа.
— Так её спальни всё-таки не будет? — разочарованно простонал Джефф.
— Обойдешься.
— Интересно было бы взглянуть на её реакцию о камерах в доме.
Дэвид отправил Джеффу один из миллиона уничтожающих взглядов и достал из кармана ключи от автомобиля.
— Не хочу, чтобы Эмма засекла, как за ней следит какой-то подозрительный тип на развалюхе. Пусть думает, что ты один из папарацци, если вдруг возникнет такой форс мажор.
Потеряв дар речи и снова вскипев от ярости, Джефф не мог понять: взбеситься ему или ещё немного потерпеть. Значит, он — коп с огромным послужным списком и богатой историей раскрытых преступлений, будет притворяться каким-то жалким папсом? Но фотоаппарат на заднем сиденье стал ответом на все вопросы полицейского. Он действительно, мать его, будет делать это.
— А если на неё нападут, как я потом ей объясню, что самооборона входит в обязанности каждого журналюги?
— Ты ничего не будешь ей объяснять, я сам всё сделаю. Но не сейчас.
— Умно, мистер Сноб, ничего не скажешь. Вы прям всё продумали.
Дэвид устало потёр виски и протянул капитану ключи.
— Ты берёшь или нет? Сегодня ты можешь ехать домой, твой рабочий день начнётся завтра в шесть утра. Тебе нужно выполнить обход дома и проверить все камеры. В семь у неё подъём, в семь сорок — пробежка. Но ты должен будешь это запомнить, я повторяю в первый и последний раз. Если что, сразу звони мне. И возьми уже ключи от машины, хватит смотреть на них, как на взрывчатку. Не рванет, если ты не решишь мне отомстить, конечно.
Закатное солнце медленно уплывало за горизонт, а вместе с ним и привычная жизнь капитана Джеффа. Он уверял себя, клялся, божился: всё это делается лишь для того, чтобы обеспечить себе достойное и гордое возвращение на службу. Да пусть прибьют эту блондинку в ближайшей подворотне: если ему позвонят и попросят вернуться обратно, капитан не будет раздумывать и секунды, гордо вздернет подбородок, поломается для вида, скажет свою заготовленную речь и помчит чистить Голливуд ото всяких ублюдков, от Дэвида в том числе. Бессмысленная слежка за этой длинноногой актрисулькой казалась ему рутиной, весь день тусоваться в этом неудобном костюме в жару — отдельным кругом ада, а на соседнем кресле восседал сам дьявол, хотя в этом статусе Джефф мог бы и посоревноваться с Тарино. И все это, несомненно, было временно, приобретало характер хобби наряду с пыткой, и ни в коем случае не привязывало полицейского к этой девчонке.
Осознав это и немного успокоившись, Джефф нехотя протянул руку, забрал у Тарино ключи и горько усмехнулся:
— Чувствую себя самой дорогой и важной проституткой в этом чертовом городе.
***
Смирение длилось недолго. Стянув с себя этот чёртов костюм девственника-выпускника, Джефф бросил его на кровать и наспех оделся в свои привычные «тряпки бывалого копа», коими их окрестил Тарино несколько часов назад. Но белая футболка идеально обтягивала его мускулы, а чёрные джинсы были в миллион раз удобнее гейских штанишек ака Дэвид Тарино, возвращая мужчину в привычное состояние эмоционального и физического комфорта. Стены квартиры и грядущая ответственность давили на него с такой силой, что, не выдержав такого напора, Джефф набрал номер лучшего друга со школьной скамьи, а уже через двадцать минут восседал за столом любимого бара, пустым взглядом испепеляя мерцающее пространство перед собой.
— Эй, ты как, в порядке?
Томас отпил пива и толкнул лучшего друга в плечо, но Джефф горько усмехнулся и покачал головой. Этот, казалось бы, банальный вопрос словно открыл пробку в наполненной водой ванной. Все его мысли и чувства завертелись в сумасшедшем водовороте, и, наконец, нашли выход:
— В порядке, — эхом отозвался он, подхватил бокал с виски и сделал пару глотков. — Меня отстранили от работы за чёртово нераскрытое дело о наркоте, а какой-то подозрительный сноб-режиссеришка предложил мне должность телохранителя у какой-то певички. Или актрисы, чёрт её знает.
— Ни за что не поверю. Чтобы капитан Джефф согласился на эту аферу? Двадцать четыре на семь крутиться возле какой-то девицы и следить за каждым её шагом? Не в этой жизни.
На скулах угрожающе заплясали желваки, стакан едва не лопнул от той силы, с которой сжимал его Джефф. Не очень-то ему хотелось поправлять друга этим душераздирающим «бывший капитан». Ведь рано или поздно, думал он, эти уроды без него не справятся. Его отстранение даже не считалось увольнением, однако Джефф был реалистом — на томительном ожидании возвращения много не заработаешь. Он старался мыслить здраво, и вот перспектива приглядывать за какой-то инженю уже не казалась ему такой пугающей.
— К счастью, — он немного помедлил, пытаясь заставить себя улыбнуться, — этот чопорный хмырь, как там его, Тарино, попросил меня не светиться перед девчонкой. Мол, она упрямая, будет против, а он весь такой рыцарь в сияющих доспехах слишком печется за её безопасность. Обещает неплохо платить. А чем не работа? Ходишь, следишь за этой несносной, лишь бы куда не вляпалась, докладываешь её любовничку. Да мне за шесть лет службы столько не платили, сколько он обещает за месяц.
— Знаешь, обычно ревнивые мужья страдают подобным дерьмом, чтобы под предлогом добродетели проследить, нет ли у неё любовника. Ты будь с этим осторожней, приятель.
— Осторожней? — брови Джеффа подлетели вверх, и он, прыснув со смеху, поспешил запить свой хохот алкоголем. — Боже упаси, Томас, я же не собираюсь в неё влюбляться.
Том Пейсли, хорошо слаженный тридцатилетний мужчина шести футов ростом улыбнулся так, как улыбаются дети, знающие ответ к загадке, но не желающие его произносить. Это изначально было глупое предположение, но Джефф уже тогда знал: просто ему не будет. Нести ответственность за сотни, может быть, тысячи незнакомых людей гораздо легче, чем за одну известную ему жизнь. Жизнь, на которую собирается посягнуть какой-то похотливый придурок. Жизнь, которая с завтрашнего дня приобретёт значение намного большее, чем просто «работа от мистера Сноба».
