========== Глава 1. Кукла Барби ==========

Привычки определяют всю нашу жизнь. Ты перестраиваешь своё расписание, решив бегать по утрам, пристрастившись к курению или, боже упаси, влюбившись. Ты уделяешь им время, энергию, средства, а что получаешь взамен?

Джефф на восемьдесят процентов состоял из привычек. Остальные двадцать занимала ненависть ко всему живому и неживому, но ведь и это было его привычкой; в конце концов, капитан ненавидел всех с определённой периодичностью. Утром, до пробежки. Во время обеда, когда копы кучковались у курилки, и подобно индюкам во время спаривания устраивали зрелища и заварушки. И вечером, когда на него вдруг отчего-то накатывала такая тоска, что хотелось либо выпить, либо вернуться на работу, создавая видимость необходимости полуночного мозгового штурма.

Так, одни привычки переплетались с другими, образуя прочную паутину, что окутала капитана Джеффа с ног до головы, не давая шанса выбраться из этих цепких нитей привычных для него механизмов: бегать, курить, ненавидеть, работать.

А затем одна нить, нет, прочнейший канат, что был краеугольным камнем в его привычном расписании, вдруг бессовестно и беспощадно разорвался. Важнейшее звено выпало из его алгоритма: нет, Джефф не полюбил весь этот мир, не бросил курить, и, конечно, ни в коем случае не перестал бегать по утрам.

Его отстранили от дел на неопределённый срок.

«Это временно».

«Ты ещё вернёшься».

«Не теряй надежду».

Каждый раз, когда кто-то сочувственно поджимал губы и похлопывал его по плечу с этими псевдоободряющими словами, капитан зверел. Сдерживать внутренний гнев — ещё одна выработанная привычка за всё его время «перерыва от работы». Приходилось сжимать кулаки, закрывать глаза и делать два-три глубоких вдоха. А затем, когда появлялся злобный оскал, — улыбка в его понимании, — Джефф кивал и благодарил за поддержку. Он был уничтожен, убит, раздавлен, сломлен, повержен в шок. Его лишили смысла жизни, вычеркнули главную привычку, отключили от аппарата жизнеобеспечения. Дело о наркотиках, которое он не раскрыл, стало его проклятием. Два месяца с момента его временной отставки он просыпался в холодном поту ото сна, в котором ловил вымышленного дилера.

Всё изменилось одним тёплым калифорнийским утром. Выйдя после душа как обычно разбитым и уставшим, Джефф вдруг обнаружил три пропущенных в своём телефоне. Номер был не определён, а в его убитой горем душе уже загорелся хилый огонёк надежды: что если, вдруг, а почему нет? Может быть вот он, день отпущения грехов, его второй день рождения, да что, черт возьми, угодно, главное — возвращение на работу.

Но какая-то чопорная леди с австралийским акцентом в динамике мягко потребовала капитана явиться в студию на окраине Голливуда, потому что «у кого-то очень важного, чьё имя нельзя произносить вслух» есть к нему дело на миллион.

Джефф усмехнулся, бросил телефон на диван и пошёл курить. «Да какое к черту дело на миллион, верните мне мою работу!» — сокрушался он, вглядываясь в знойную даль калифорнийских улиц.

На следующий день ему позвонили снова. Это продолжалось каждое утро, в одно и то же время, на протяжении недели. В конце концов, гордый капитан фыркнул, записал адрес в заметки на телефоне, схватил ключи от машины и погнал в этот рассадник наркоманов, из-за которых его и отстранили.

Он сразу узнал голос дамочки из телефонной трубки. Она деловито выставила подбородок, прищурилась и пробежалась оценивающим взглядом по фигуре капитана. Широкоплечий, высокий, он был хорошо сложен и красив собой. Прическа в стиле «я только проснулся и меня вообще не волнует, что у меня там на голове», лёгкая щетина, но больше всего её поразили его глаза — то была удивительная смесь зелёного и голубого. Секретарша не знала, какие они в сумерках или в пасмурную погоду, но сейчас, при ярком калифорнийском солнце, они горели красивейшим изумрудом. Девушка довольно хмыкнула и отвела взгляд.

— Если вы пригласили меня на кастинг, давайте сразу роль порноактёра, мне терять нечего, — Джефф поморщился.

Ему не нравилось, когда его разглядывали так прямо. Обычно этот взгляд не сулил ничего хорошего.

Секретарша улыбнулась, положила карандаш на стойку и постучала по ламинированной поверхности наманикюренным пальчиком.

— Мистер Тарино ждёт вас на втором этаже. Первый кабинет от лестницы. Там будет табличка, вы не заблудитесь.

Подчёркнуто-вежливый тон заставил глаз нервно задёргаться. Джефф в последний раз обвел скептичным взглядом это сомнительное заведение с ярко-жёлтыми стенами и постерами фильмов, о которых он никогда не слышал, а затем поспешил наверх. Его не волновало, какого черта ему целую неделю докучают звонками из киностудии и просят прийти. Его, черт подери, вообще ничего не волновало. Все чувства беспробудно спали, и даже предвкушение с любопытством не соизволили разлепить век.

Не успел капитан ступить на первую ступеньку, когда со второго этажа кто-то буквально налетел на него, вписавшись в широкую грудь мужчины. Первым прорывом было наорать и оттолкнуть от себя виновника аварии, но заметив густую пшеничную копну кудрявых волос и относительно маленький рост, он лишь позволил себе шикнуть:

— Смотри, куда прёшь.

Это звучало слишком равнодушно, будто каждые полторы секунды кто-то влетает в него с лестницы. Девушка отстранилась и, шагнув назад, оступилась. Мгновенная реакция Джеффа позволила ему вовремя ухватить бедолагу за предплечье, чтобы та окончательно не потеряла равновесие. Только сейчас он заметил её шпильки размером с его самооценку.

Девчонка подняла на него виноватый взгляд.

— Я подвернула ногу, это вышло случайно, — ответила она, обводя его сосредоточенное лицо любопытным взглядом.

На румяных щеках была размазана тушь. Ярко-голубые глаза, расширенные в удивлении и заинтересованности, блуждали по его лицу, маленький, чуть вздернутый нос и розовые губы, сияющие от блеска — незнакомка напоминала Джеффу куклу. Столкнувшись с ней взглядом, он словно вернулся лет на двадцать назад, в среднюю школу, когда девчонки притаскивали с собой целые коллекции из таких светловолосых Барби со смазливым личиком и точёной фигуркой. Они выкладывали их на стол в кафетерии и хвалились: у чьей грудь больше, а к кому в комплекте шёл Кен. Нет, эта блондинка точно была живой версией куклы Барби.

А когда она вдруг шмыгнула носом и смущённо отвела взгляд, пелена ностальгии, наконец, развеялась. Джефф посмотрел через её плечо и сдвинул брови.

— Случайно полетела с лестницы?

Она горько усмехнулась и кивнула, в ту же секунду за их спинами раздался знакомый голос секретарши:

— Мисс Холл, машина ждёт вас!

Джефф молча отступил в сторону, позволяя девушке пройти. Прихрамывая и не оборачиваясь, она двинулась в сторону выхода. Тогда-то капитан и заметил капли крови на подоле её короткого белоснежного платья.

«Значит, у куклы есть имя и кукла попала в беду», — решил он и с опаской направился в кабинет, где его уже ждал какой-то высокомерный тип в костюме стоимостью во всю его жизнь. Джефф зашёл, не постучавшись, но мужчина ждал его. Он задвинул жалюзи и сел в кресло, обведя фигуру капитана довольным взглядом из-под сдвинутых в задумчивости бровей.

Его кабинет, должно быть, мог бы посоревноваться с кабинетом президента США.

— Итак. Кто вы и что вам от меня нужно? — Джефф решил не церемониться.

Незнакомец оценил его прямолинейность и несдержанность довольным кивком. Копу казалось, будто он пришёл к какому-то важному сутенёру, что сейчас подкинет ему работку, — обслуживать богатых старушек, например, или чем там себя знаменитости тешат. Но мужчина в костюме вдруг встал, обошёл стол, и, оперевшись о дубовую поверхность, сверху вниз посмотрел на Джеффа.

— Меня зовут Дэвид Тарино. Я режиссёр.

— Это все, конечно, очень здорово, но я не актёр, — капитан нахально улыбнулся и развалился на стуле. — А-а-а, подождите, я понял. Вы ищете консультанта для своего фильма? Что ж, не хочу вас разочаровывать, хотя нет, мне плевать, — я пас.